снова сменялось насмешками.
поредевшие, растрепанные волосы его развевались теперь над впалыми висками,
оставляя лицо открытым. Не раз глаза рыбака обращались с упреком к людям,
мимо которых проплывала его гондола, словно их безжалостные шутки причиняли
ему острую боль, оскорбляя его чувства, хоть и притупленные бедностью и
тяжелым трудом, но отнюдь не утраченные. Однако с приближением финиша, по
мере того как гонщики следовали мимо величественных дворцов, один взрыв
смеха сменялся другим, за колкостью следовала еще более жестокая колкость. И
вовсе не владельцы этих роскошных дворцов, а их слуги, сами постоянно
унижаемые господами, нагло дали волю давно сдерживаемой злости, обрушив
потоки ругательств на голову первого же человека, который не в силах был
сопротивляться им.
отвечал на них до тех пор, пока снова не достиг того места, где
расположились его товарищи с лагун. Тут весло дрогнуло в его руках и глаза
запали от обиды. Насмешки и ругательства усилились, когда люди почувствовали
его слабость, и уже наступило мгновение, когда старик, казалось, готов был
отступить и выйти из состязания. Но, проведя рукой по лбу, словно стараясь
снять пелену, вдруг застлавшую ему глаза, он продолжал усердно работать
веслом и, к счастью, быстро миновал то место, где решимость его подвергалась
особенно тяжкому испытанию. С этой минуты насмешки над рыбаком стали
затихать, а когда вдалеке показался "Буцентавр", они почти совсем
прекратились - интерес к исходу гонки поглотил псе остальные чувства.
признаки усталости во взмахах его весла. Гребец с Лидо настигал его,
калабриец тоже почти поравнялся с ними обоими. И в эту минуту гондольер в
маске вдруг проявил силу и ловкость, каких никто не ожидал, ибо полагали,
что он принадлежит к привилегированному классу. Тело его сильнее налегло на
весло, и он отставил назад стройную и сильную ногу, на которой напряглись
такие мускулы, что зрители невольно с восхищением зааплодировали. Результаты
этого напряжения сил не замедлили сказаться. Гондола неизвестного скользнула
мимо остальных, вышла на середину канала и каким-то необъяснимым образом
оказалась четвертой в гонках. Едва смолкли крики толпы, вознаградившие его
усилия, как совершенно неожиданный поворот событий привел зрителей в новый
восторг.
смеха, способного уничтожить и более сильных людей, Антонио приблизился к
группе безымянных своих соперников. Среди этих гондольеров, не играющих роли
в нашем повествовании, были и такие, кого хорошо знали на каналах, и Венеция
гордилась их ловкостью и силой. То ли сами гондольеры затрудняли себе
продвижение отчаянной борьбой, то ли его обособленность пришла ему на
помощь, но, как бы то ни было, презираемый всеми рыбак, которого видели
несколько левее и сзади всех остальных, вдруг поравнялся с ними и, судя по
энергичным взмахам весла и быстроте хода, готов был их обогнать. Ожидания
эти оправдались. Среди воцарившегося глубокого молчания зрителей Антонио
обошел их всех и занял уже пятое место в борьбе.
интересовали публику. Взоры всех были прикованы к идущим впереди, где с
каждым ударом весла разгоралась борьба и где ход соревнования принимал
неожиданный и острый характер. Гондольер с Фузины, казалось, удвоил своп
усилия, по лодка его не ускоряла хода. Гондола Бартоломео промчалась мимо
пего, за ним устремились Джино и Маска. Толпа молчала, затаив дыхание от
восторга. Но, когда и лодка Антонио вылетела вперед, по толпе пронесся гул
одобрения, показывавший неожиданную смену ее непостоянного настроения.
Энрико был вне себя от разочарования и позора. Он старался, он вкладывал все
силы в каждый удар весла, и наконец, совершенно обезумев от отчаяния, он с
рыданиями бросился на дно гондолы и стал рвать на себе волосы. Его примеру
последовали и другие гондольеры, правда проявив при этом больше
благоразумия, они просто отъехали в сторону, к лодкам, которые толпились
вдоль берегов канала, и затерялись среди них.
ясно, какая яростная схватка предстоит тем, кто идет впереди. Но человек
редко сочувствует неудачникам, особенно когда он охвачен азартом, и
потерпевшие неудачу были тут же всеми забыты. Теперь имя Бартоломео,
подхваченное тысячами уст, словно парило в воздухе, а его приверженцы с
Пьяцетты и Лидо подбадривали его громкими криками, требуя, чтобы он победил
во что бы то ни стало. Стойкий гребец старался оправдать их надежды: дворец
за дворцом оставались позади, а ни одна лодка не могла его догнать. Как и
его предшественник, Бартоломео удвоил свою энергию, но это его не спасло, и
разочарованная Венеция увидела, как одну из самых блистательных ее гонок
повел иноземец. Не успел Бартоломео оглянуться, как Джино и Маска, а за ними
и презираемый толпой Антонио уже проскользнули вперед, оставив вдруг на
последнем месте того, кто долгое время шел впереди всех. Однако Бартоломео
не сдался и продолжал борьбу с присутствием духа, достойным похвалы.
между ушедшими вперед гондолами и финишем оставалось еще значительное
расстояние. Джино шел впереди и по всем признакам собирался сохранить это
преимущество. Толпа, ошеломленная его успехом, забыла о том, что он
калабриец, и подбадривала его криками, а многочисленные слуги герцога
радостно выкрикивали его имя. Но и он не сумел удержаться впереди. Гондольер
в маске вдруг впервые за все время повел лодку в полную силу. Весло как
будто ожило и покорилось мощной руке того, чья сила, казалось, все
возрастала по его воле, а движения тела стали стремительно быстрыми, как у
гончей собаки. Послушная гондола легко повиновалась ему и вскоре под крики,
пронесшиеся от Пьяцетты до Риальто, вырвалась вперед.
неизменно вызывает ужасающий упадок моральных и физических сил. Слуга дона
Камилло не был исключением из этого правила, и когда гондольер в маске
обогнал его, то и лодка Антонио, словно приводимая в движение ударами того
же весла, тоже промчалась мимо него. Расстояние между двумя передними
гондолами все сокращалось, и наступила минута, когда все затаив дыхание
ждали, что рыбак, несмотря на свой возраст и простую лодку, обойдет своего
скрытого под маской соперника.
казалось, играючи проделывал свою тяжелую работу - так легок был взмах его
весла, таким уверенным был удар и так сильны руки, управлявшие лодкой.
Впрочем, Антонио оказался достойным ему противником. Если у него было и
меньше грации в движениях, чем у опытного гондольера с каналов, то мускулы
его трудились так же неустанно. И они не подвели старика, который боролся с
неослабевающей силой, порожденной беспрерывным шестидесятилетним трудом, и,
хотя его все еще атлетическое тело было предельно напряжено, никаких
признаков усталости в нем тоже не было заметно.
нескольких лодок от остальных. Черный нос рыбацкой гондолы висел над кормой
более нарядного суденышка противника, но сделать большего старик не мог.
Порт открылся перед ними. С одинаковой, неизменной скоростью они
проскользнули мимо собора, дворца, баржи и фелукки. Гондольер в маске
оглянулся, словно желая убедиться в своем преимуществе, а затем, снова
склонившись над послушным веслом, сказал негромко, но так, чтобы голос его
был услышан рыбаком, который ни на дюйм не отставал от него.
предполагал.
придешь и вторым.
лет столько сил!
великой силе обоих гребцов, так как немногие бы смогли произнести хоть слово
в момент такого огромного напряжения. Гондольер в маске промолчал, но его
воля к победе, казалось, ослабела. Всего двадцать ударов его могучего
лопатообразпого весла - и цель была бы достигнута: но мускулы его рук как
будто утратили силу, а ноги, только что крепкие и упругие, расслабились и
потеряли необходимую твердость для упора. Гондола старого Антонио
проскользнула вперед.
тебе битым!
противника на целых шесть футов. Второй удар весла качнул лодку, и вода
взбурлила перед ее носом, как водоворот на стремнине. Затем гондола Антонии
пронеслась между двумя баржами, служившими створом, и маленькие флажки,
отмечавшие линию финиша, упали в воду. В ту же секунду в створ скользнула
сверкающая лодка Маски, промчавшись перед судьями так молниеносно, что они
на мгновение даже усомнились, на чью же долю выпал успех. Джино отстал от
этих двоих совсем немного, а за ним четвертым, и последним, пришел и
Бартоломео. Это была самая блестящая гонка, какую когда-либо видели на
каналах Венеции.
уверенностью сказать, кто же истинный победитель, потому что гребцы прошли
почти рядом. Но вот зазвучали трубы, призывая к вниманию, и герольд
возвестил:
Чудотворца, получает золотую награду, в то время как гонщик, скрывающий лицо
под маской и который вверился попечению святого Иоанна Пустынника,
награждается серебряным призом, и, наконец, третья награда выпала на долю
Джино из Калабрии, слуге высокородного дона Камилло Монфорте, герцога святой
Агаты и владельца многих поместий в Неаполе.
прокатился всеобщий крик взволнованной толпы, приветствовавшей Антонио,
Шилова Юлия
Буркатовский Сергей
Шилова Юлия
Корнев Павел
Володихин Дмитрий