НА РАСПУТЬЕ
Пензу.
уволен и, стало быть, "права, высочайше дарованные студентам, окончившим
полный курс университетских наук, на него больше не распространяются", что
"в случае непоступления его на службу по духовному ведомству или по
ведомству начальных народных школ он обязан возвратить употребленную на
его содержание в духовной семинарии сумму в размере 405 (четырехсот пяти)
рублей".
снова стать на учет в пензенском уездном по воинской повинности
присутствии, "дабы в случае первой же необходимости быть отправленным в
солдаты".
после того, как он умакнул ученическую ручку с пером "рондо" в ученическую
же стеклянную чернильницу-непроливайку и расписался на бумаге, которую
расстелил перед ним этот верзила Детка.
- Многие ставят только какие-то закорючки вместо подписи, как будто им
некогда или они хотя зашифровать свою фамилию...
сам не собирающийся их совершать, всегда ясно произносит и пишет свои имя
и фамилию, - наставительно и даже с некоторой надменностью сказал
Бурденко. И в то же мгновение улыбнулся печально, возвращая бумагу Детке.
напряженной подготовки к экзаменам, вместо всего, что он делал до сих пор
и что считалось таким важным, ему вскоре придется ехать в поезде в
какой-то неведомый Нежнеудинск.
Хотя вели его отнюдь не студенты. И даже не молодые люди, а двое пожилых
мужчин и дама, тоже, как говорится, тронутая инеем времени, полная, седая,
может быть, хозяйка какой-то мастерской, потому что один раз она сказала,
что, "когда хороший клиент, я уже не доверяю моим мастерицам".
газету, - обязательно добьются, что нас опять завоюют турки или еще
кто-то. Ведь никто не знает, чего они добиваются, эти несчастные
студентики. Всех бы их отправить в солдаты...
употребили слово "турки", - обратился к ней могучий широкогрудый мужчина,
только что опрокинувший в рот лафитник водки и понесший было к усам кружок
колбасы. - Разве турки, извиняюсь, уже завоевывали нас?
вовсе не о турках говорю, а о студентах. Ведь бог знает что вытворяют,
если верить прессе.
собеседник, маленький старичок. - Разве бы они, мальчишки, надумали такую
грубость, как здесь приводят? - ткнул он пальцем в газету. - Разумеется,
их подстрекают. И, понятно, не без иностранных денег. А зачем, позвольте
вас спросить, зачем они нам нужны, все эти университеты и тем более, как
теперь модно выражаться, инс-ти-тю-ты? Не готовы мы к этому еще. А ведь
сейчас даже девиц у нас начинают обучать чуть ли не инженерному делу. И
даже медицине. А раньше ничего подобного не было. И как-то жили. И
здоровее были. Никто, например, не знал, не слышал такого слова, как
"рейдекулит".
подойди, не подступись, - скривила губы дама. - Уже теперь не разберешься,
где варнаки и где студенты. Все они одинаково политические.
верхней полке. Ему хорошо были видны оттуда лица собеседников,
расположившихся на нижних полках, но непонятно было их раздражение. И
неправдоподобно карикатурной казалась глубокомысленная глупость этой дамы
и маленького старичка, должно быть, ее супруга, все время как бы
подогревавшего никчемный разговор.
Из ее массивов на протяжении всей истории человечества неглупые
авантюристы извлекают немалые доходы. Только кому на пользу они?
разыскивала Кира и почему у нее был такой растерянный, как будто даже
виноватый вид? Он по-прежнему сердился на нее, даже сильнее сердился, чем
прежде. И в то же время испытывал что-то похожее на тоску.
разговора почти выкрикнул и кивнул на окно широкогрудый мужчина. - Вы
глядите, как гибнет окончательно наша сибирская природа: ведь мелеют реки,
глохнет рыба. Из леса, откровенно вам говорю, уходит зверь. А почему?
Пожары. Никто ничем не дорожит. Охотник выстрелил, куда упал горящий пыж,
ему уже неинтересно. Да чего далеко ходить: Байкал мелеет. Вырубают лес по
его берегам разные, извините, негоцианты. Я писал об этом в Иркутск
генерал-губернатору. И вы знаете, что мне ответили? Стыдно сказать.
Губернатор - я ему в глаза бы это сказал - чурка с глазами. Привезли его
из Петербурга. Он тут побудет и уедет. Разве ему дорога наша сибирская
природа?
хищнической порубкой лесов и тоже, кажется, ругал - не очень понятно за
что - студентов. Но было в нем, во всей его могучей фигуре и даже в том,
как он выпивал и закусывал, что-то на редкость симпатичное, располагающее
к нему. И особенно Бурденко запомнил, как он сказал, когда дама опять
заговорила о врагах отечества:
хищников? Ведь только себе на лапу все тянут и готовы друг дружку
загрызть...
в птичий грай не верит, - вроде сочувствуя широкогрудому, сказал маленький
старичок. - Нужен крепкий государственный кулак, чтобы всех вот так
поставить на свои места. А государь наш мягок, слишком мягок. Вот
августейший его папаша Александр Третий - это был государь, который мог...
с этими студентами?
своего супруга.
воспринимал его как продолжение собственного несчастья, как продолжение
чего-то, в чем он повинен, хотя и не знает еще в точности всей меры своей
вины.
потянулся, потом положил свою огромную руку-лапу на плечо все еще
лежавшего на полке Бурденко и спросил:
находитесь? Вы не студент случайно?
начинающий фельдшер. Еду в Нижнеудинск.
всегда хорошо. Кончать - вот это верно, никому не охота. Я тоже вроде ваш,
ну, не коллега, а вроде того. Я ветеринар-самоучка и отчасти коновал. Но
много еще чем интересуюсь. У меня тут, под Нижнеудинском, зверопитомник.
Небольшой, в лесу. Милости просим ко мне, если будете рядом. Зовут меня
Платон Устинович Сороковой. Уже тридцатый год пошел, как я сюда прибыл. И
вот, как вы, тоже был начинающий. Правда, я не так, как вы, сюда ехал. Не
с такими удобствами. И палку эту, о которой вот мечтает этот старичок, я,
так сказать, испробовал на себе, пожалуй, даже вполне достаточно. Но
обратно ехать отсюда не пожелал. Умный человек в Сибири не пропадет...
сибирских лошадок, запряженных в трехместные санки, обитые кошмой и
волчьей шкурой.
Иван Саввич, прочитав рекомендательное к нему письмо от профессора
Пирусского, повел бывшего студента знакомиться со всем персоналом
больницы, оказавшимся, впрочем, весьма немногочисленным: два врача, два
фельдшера (третий - Бурденко), одна акушерка, четыре нянечки.
персонал по случаю, как он сказал, "приезда к нам нашего нового коллеги,
приобщенного - до известной степени - к благородному делу хирургии".
Нижнеудинске, ему придется обязательно жениться. Из шести с небольшим
тысяч жителей Нижнеудинска женщин по переписи, проведенной три года назад,
больше половины. Стало быть, невест тут порядочно. И невесты все
порядочные.
глаз - и снова разложив перед собой письмо профессора Пирусского, Иван
Саввич заговорил очень грустно о том, что хотя он сам не революционер и,
по мнению жены, не мог стать революционером по причине своей излишней