Победительницы конкурсов красоты в пленительных позах. Топ - модели с
лакированных ослепительных обложек. Звезды Голливуда, награжденные
"Оскарами". И он, Бернер, загорелый, в белом костюме, любящий их всех и
любимый, будет махать им рукой, посылать с Мавзолея воздушные поцелуи.
перед которыми склонится страна, будет достаточно для осуществления этого
плана. И чтобы площадь знала об этом, чтобы уже сейчас почувствовала его
господство, ему захотелось тронуть властной рукой брусчатку, оставить на
площади свой отпечаток.
темно-синий вороненый камень. Медленно приблизил к нему ладонь, помещая
белые пальцы в черный квадрат. Прижал к камню. И почувствовал страшный удар,
словно тронул электрический провод, будто к камню была подведена обнаженная
высоковольтная жила. Площадь ударила в него током, отбрасывая. Он упал на
парапет храма, смотрел испуганно вверх, на заметенные купола. Они начинали
шевелиться, вращаться, хрустели своими каменными зубцами, верещали
шестеренками и валами. Это был не храм, а огромная мясорубка захватывала в
себя Берне-ра, дробила ему кости, ломала череп, выдавливала и выпихивала
кровавую жижу.
выплевывала на снег липкий мусор его перемолотых костей, красную жижу
истертой плоти.
снегом собор. Телохранители наклонились над ним:
баню... К министру...
окруженная и скрытая от глаз высоким забором и бдительными стражами.
следом подарки -- персидский ковер, привезенный из Хорасана, и кривую саблю
в золотых ножнах с изречениями из Корана.
полковник-порученец, в легком спортивном костюме, влажный и розовый.
батарея телефонов, связывающих баню с Кремлем, министерством, штабами,
округами, космическими и ракетными войсками. Дежурный связист молча
поклонился Бернеру.
Петра I, с бюстами Суворова и Кутузова, с памятными вымпелами, сувенирами,
макетами подводных лодок, ракет, самолетов.
шампунями, вкусной едой, напитками, стоял широкий стол с лавками,
уставленный бутылками, снедью. За этим столом, голые, сбросив простыни,
сидели министр и его ближайший сподвижник, генерал, ведающий
психологическими и моральными вопросами армии. Оба утомленные, розовые,
влажные, только что оттуда, из-за заветной двери, где пылающий жар, звенящая
жаровня, белые, как ость, лежанки. Знаменитая парилка министра, содеянная
лучшими специалистами военно-промышленного комплекса по патентам финских
банщиков, с использованием рецептов бурятских колдунов, ведающих тайнами
тибетской медицины.
Бернер, прикладывая ладонь к виску на польский манер, ладонью навыверт. --
Прибыл в ваше распоряжение засвидетельствовать почтение и поздравить с днем
рождения!.. Раскрывай! -- обернулся он к охраннику.
дымчатым ворсом ковер, покрытый ромбами, вензелями, таинственными восточными
знаками. Поверх ковра выложил кривой клинок, вытянув его наполовину из
ножен. Министр воззрился на подарки синими острыми глазками, помещенными в
розовые ободки воспаленных век.
потряхивая большой, костистой, как у лошади, головой и крупным, дряблым,
отвыкшим от упражнений телом. -- И меч -- голова с плеч!
подхватил его хохот Бернер. -- Да здравствует союз булата и злата!
дорогом вечернем костюме, подошел и обнялся с министром, чувствуя его
скользкое, в бисерном поте, распаренное тело и влажные вялые губы.
хватая бутылку, предложил генерал-затейник.
еще и синий! -- Министр грубовато и любовно похлопал Бернера тяжелой лапой
десантника, даванул его худые кости, отчего Бернеру стало больно. -- Давай,
Яша, сними с себя костюм. А то ты похож на презерватив без усиков!
Но он не подал виду, не позволил себе обидеться. Большую часть жизни министр
провел в казармах, на стрельбищах и на локальных конфликтах, что вполне
извиняло характер его юмора.
широкоплечий костюм, шелковый галстук, тонкие носки и белье. В зеркале перед
ним возникал худосочный человек с сутулыми плечами, впалой грудью, тонкими
ногами, поросший кое-где редкими волосками. Бледный, блеклый, как чахлый
стебель, на котором висела большая понурая голова. Он испытал брезгливость к
самому себе, к непрочно поставленным на пол стопам, к прыщику на груди, к
некрасивому рубцу от аппендицита, к вялым гениталиям. Попытался напружинить
бицепсы, напрячь грудь и живот, но картина вышла комическая, и он, истязая
себя, желая продлить страдание, стоял в позе культуриста, похожий на
кузнечика или богомола. Он вернулся в трапезную, где два крепких мужика
чокались стаканами с виски. Насмешливо смотрели на него пьяными голубыми
глазами.
стола. -- А ты сиди тут, мешай нам виски с содовой, бармен! -- приказал он
затейнику, не пуская его в парную.
плотную дверь в сухое раскаленное пекло, где туманился похожий на прозрачное
пламя воздух, белели, как шлифованная кость, лежаки, и Бернер, опаленный,
ужаснулся этому раскаленному аду. Почувствовал ожог в ноздрях, словно оттуда
полыхнуло огнем. Ему показалось, что редкая кудель на груди и в паху
задымилась и запахло паленым волосом.
ловко вскарабкался на самый верх, шевеля розовыми ягодицами. Сел, выставив
тяжелый подбородок. Оскалил зубы, вдыхая сквозь них огнедышащую смесь, от
которой выпучились и еще поголубели его глаза. На бело-розовом пятнистом
теле министра образовался легчайший стеклянистый налет пота.
прохладное седалище и устраиваясь ближе к дверям. -- Помаленьку -
полегоньку...
жратвой, попойкой, неистовой гульбой, напоминавшей мясокомбинат, где среди
кипятка и пара, рева и стенаний колыхались розовые ободранные туши. Однажды
в детстве с добропочтенным соседом он попал в Сандуновские бани. Зрелище
полутемной, похожей на огромную пещеру парилки, где, тесно прижавшись,
стояло множество голых людей: костлявые старики, угрюмые, насупленные
мужики, нежные отроки и младенцы, -- и их накрывало шумом, паром, жгло
огнем, и под сводами пещеры раздавались стоны и вопли, -- это зрелище стойко
соединилось у него с образом ада или фашистских газовых камер, и, слыша о
Страшном суде или зверских истреблениях евреев, он вспоминал Сандуновские
бани.
чреслах и опущенных плечах выступит пот. Снизу смотрел на министра, на его
мозолистые, с желтыми ногтями стопы, на бугристые, отекающие бисером плечи,
на красные рубцы и шрамы -- следы боевых ранений. Сверху на Бернера из-под
липкой челки напряженно, как электрические фонарики, смотрели немигающие
голубые глаза.
Бернер спросил как бы невзначай, между делом, хотя был уверен ~ министр
зазвал его в эту туманную преисподнюю, чтобы перемолвиться парой слов без
риска быть услышанным и записанным.
Засасывал в легкие струи жара. Потом поднял руку и, делая напутственный
жест, произнес:
в середине января!
растопыренной пятерней от плеча через грудь, оставляя на теле красную
борозду.
Апшерона пройдет через Чечню. Там к февралю должно быть спокойно. Тогда
американцы вложат деньги. Президент приказал наступать...
родней, которой он оказывал множество непрерывных деликатных услуг, он
слышал об этом звонке.
миллиарды в нефтяные поля, трубопроводы, танкерный флот. Бесцеремонно ломали
границы, мирили лютых врагов, ссорили недавних друзей. Наматывали на черную
ось нефтяной трубы пространства Кавказа. Бернер:
Тбилиси, Баку, Ереван. Оплетал невидимой для глаз паутиной президентов,
премьеров, министров. Сам был уловлен в мировую незримую сеть, как крохотная
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Витковский Евгений