– Поздно, не успеть, - прошептал сам себе дракон, взмахнув в последний раз саблей, и, перепрыгнув через головы трех упырей, бросился отпирать тяжелый засов. - Парх, помоги!
Гном закинул за спину топор и, подбежав вплотную к двери, принялся толкать обеими руками массивное бревно вверх. Остатки отряда перестроились полукругом и прикрыли спину Пархавиэля от полчищ разъяренных упырей. Мортасу повезло меньше, он тоже поднимал бревно, но на его защищенную только броней спину и совершенно открытый затылок сыпался непрерывный град ударов когтей. Воин громко стонал от боли, но упорно продолжал поднимать многопудовый брусок. Блестящая, переливающаяся зеленым, желтым и коричневым цветами бронявначале спасала, выдерживала удары, но потом вдруг потускнела, и на пол посыпались отколотые сморщенные чешуйки. Из последних сил гном и дракон подняли брус до верхней точки и откинули его назад, прямо на головы атакующих. Стоны, крики, вопли смешались в один жуткий вой раздавленных тварей. Они сделали свое дело, отперли дверь, но только зачем? Об этом знали лишь двое: Мортас и Мартин. Воспользовавшись замешательством врагов, остатки отряда хотели покинуть Храм, но маг кричал и махал руками, призывая их срочно вернуться.
– Обратно к колонне, живее! - скомандовала графиня единственному выжившему слуге, гному и Флейте, последним бойцам погибшего отряда.
– Никуда они не денутся, не троньте их, стреляйте в дракона, все дружно, залпом! - приказал Норик священнослужителям и тут же послал соответствующий зов своему изрядно поредевшему потомству.
Гадкие твари прекратили преследовать беглецов и обступили Мортаса полукругом. Дождь ядовитых стрел осыпал маленький пятачок, на котором находился наемник. Большинство из них пролетели мимо или попали в вампиров, но парочка все-таки вонзилась в потускневшую броню. Ослабевший воин едва держался на ногах, кровь сочилась из рваных ран и стекала тонкими ручейками по ногам на каменные плиты пола. Взор Мортаса был мутным, очертания приближавшихся врагов казались нечеткими, дрожали и расплывались. "Всему приходит конец, даже долгой, невыносимо долгой жизни. Жил я по-разному, а вот погибнуть придется всего один раз, притом сейчас", - подумал дракон, подбирая с пола выпавшую из рук саблю и готовясь к последнему бою.
Уродливые твари внезапно замерли, остановились, не дойдя до жертвы всего пяти шагов, и, испуганно попискивая, закрутили покрытыми слизью и слюною головами. В воздухе появился новый запах, запах могильного смрада, запах гниения плоти.
– Что это?! - спросила у Мартина Самбина, чье острое обоняние уловило омерзительные миазмы на большом расстоянии.
– Прижмитесь к колонне и, что бы ни случилось, не двигайтесь с места! приказал маг и протер ладонью вспотевший лоб.
Тяжелые створки дверей со скрипом поползли в разные стороны, сначала медленней, а затем все быстрее и быстрее. На пороге Храма появилась дюжина трупов, настоящих оживших мертвецов, скелетов со свисающими с костей кусками разлагающейся плоти. Среди них были мужчины и женщины, что зачастую можно было определить лишь по остаткам истлевших, выцветших одежд, солдаты в ржавых доспехах, горожане, крестьяне с вилами и закованный в кандалы сброд. Глазницы мертвецов были пусты, черепа крутились на тонких шейных позвонках, обнюхивая зал.
Какое-то время стороны стояли неподвижно, но затем упыри издали воинственный клич и дружно кинулись на врага. Первый натиск, первые удары когтей увенчались успехом, в воздух поднялась туча разбитых черепов, поломанных костей и разодранных одежд, но потом ситуация изменилась. За отрядом разведчиков через широко распахнутые двери зала ворвались сотни мертвецов. Со звоном разлетелись стеклянные витражи, подвижные и изворотливые скелеты запрыгивали внутрь через окна и тут же без разбора накидывались на все движущееся, все инородное, будь то перепуганный монах или уродливый вампир. За считанные секунды от детищ Норика и священников остались лишь окровавленные ошметки, разбросанные по полу.
Графиня рыдала, до крови кусая красивые губы. Стоя прижавшись к колонне, она видела, как бился в море скелетов одинокий боец, бесстрашный воин, благородный рыцарь в залитой кровью чешуйчатой броне и с абордажной саблей. Сопротивление было бессмысленно, Мортас знал, что обречен, но стоял до конца ради принципа, потому что не мог иначе...
Появление мертвецов возле колонны заставило графиню на миг отвлечься от хода трагической борьбы. Скелеты обнюхали заговорщиков с ног до головы и ушли, не причинив им вреда. Битва затихла, в живых не осталось ни одного монаха, над морем голых черепов уже не мелькала абордажная сабля. Исполнив указание коллективного разума, выполнив свой долг перед человечеством, прошлые поколения медленно покидали опустевший Храм. Как только двери за последним скелетом закрылись, графиня заметалась по - залу в поисках Мортаса, но так и не смогла найти его труп среди разбросанных костей, луж крови и перевернутых скамей.
– Пойдем! - Мартин крепко сжал руку Самбины и повел ее за собой. - Нам нужно закончить, мы должны остановить маркиза и вернуть книгу. Только ты сможешь найти Норика в лабиринте комнат!
– Но... - пыталась возразить Самбина.
– Ничего уже не исправить. Я объясню тебе все... потом. Вначале давай поставим последнюю точку!
– Он наверху, в библиотеке, - прошептала графиня и лишилась чувств.
Их осталось всего трое: человек, гном и моррон, хотя ни Пархавиэль, ни Флейта не догадывались, кем был маг на самом деле, считали его обычным человеком со странностями, обусловленными редкой профессией. Самбина не выдержала груза тяжелых душевных потрясений, ее обессиленное, бесчувственное тело авантюристы поручили заботам верного слуги, а сами направились наверх, где среди опустевших залов и келий их появления ожидал маркиз.
Забрезжил рассвет. Первые лучи восходящего солнца ворвались через окна третьего этажа как раз в тот миг, когда Зингершульцо выбивал дверь библиотеки ударами кованого сапога, а маг, как всегда, совался под руки, точнее, под ноги, со своими наставлениями и мудрыми советами.
Норик не думал бежать. Статный высокий красавец сидел в кресле возле горевшего камина и задумчиво теребил струны конаруса, извлекая из старинного инструмента обрывки приходивших ему на ум мелодий. Бесценный фолиант в черно-красном переплете был небрежно брошен на столе среди бокалов, наполненных на треть вином, двумя рядами недопитых бутылок и вазой с надкушенными фруктами. Маркиз отдыхал, появление врагов никак не отразилось на его флегматичном, умиротворенном настроении. Слишком малым и незначительным показался Норику этот повод для того, чтобы предпринимать хоть какие-то действия.
– Проходите, гости недорогие и нежеланные, проходите, не стесняйтесь! Малыш, прикрой дверь, а то чертовски дует! Да не стойте вы у порога, индорианцев все равно здесь нет, я Храм в аренду взял на эту ночь! - весело рассмеялся маркиз, попеременно пронзая каждого посетителя хищным взглядом. С чем пожаловали, если не секрет?!
– Не ломай комедию, отдай Книгу! - Мартин был не в настроении шутить и не видел оснований для вежливого расшаркивания.
– Интересно, а что вы можете предложить взамен мне и человечеству?!
– Тебе жизнь, - ответил за мага Пархавиэль, деловито оглаживая рукоять секиры, - штука хорошая, бери, не прогадаешь!
– А-а-а-а, малыш! - протянул Норик, изрядно повеселев. - Я, кажется, уже имел честь близкого знакомства с тобой. Мило, очень мило, что ты решился зайти во второй раз.
– Во второй раз, не в первый, руки не связаны, можно и поболтать, невозмутимо ответил гном и, нарушаявесьма уважаемые в Филании правила приличия, смачно сплюнул на дорогой ковер.
– Хватит болтать! - Мартин решительно направился к столу и протянул за томом руку.
Глаз Пархавиэля едва уловил быстрое движение. Маг отлетел на три шага назад, согнулся пополам и упал на пол, жадно хватая ртом воздух. Маркиз ударил только кулаком, он не считал разговор законченным, поэтому Мартин и остался жив.
– Самонадеянность, пожалуй, наивысшая степень глупости. - Отвлеченные философствования Норика прервались, уступив место более актуальным темам для разговора. - Твой друг-дракон погиб, Самбина сбежала, на что ты рассчитывал, маг? Хотел справиться со мной дешевыми фокусами со склянками или надеялся на помощь этих никчемных существ? - Норик брезгливо поморщился и кивнул в сторону Пархавиэля и Флейты. - Зачем тебе Книга, зачем?! Ее же написал ты и твои замороченные опытами да раздумьями соратники-маги, вы же и так все знаете, но боитесь применить! Наука ради науки, никакой корысти, никакого личного интереса. Гильдия Магов сейчас бы процветала, если бы в Долине было поменьше глупцов, как ты. Чем вы занимаетесь, ты только подумай?! Торгуете травками да эликсирами, вместо того чтобы изменить, улучшить природу человека, вместо того чтобы повелевать. Индориа-не глупы, но фанатичны, у них нет и десятой доли ваших знаний, но с моей помощью они изменят мир, создадут нового человека, чей организм будет более силен и почти неуязвим. Жизнь будет длиться не жалких сорок - пятьдесят лет, а четыреста - пятьсот, больше силы, больше здоровья и выносливости. Ты только вдумайся, маг, вы открыли бесценный секрет продления жизни и скрываете его от людей, обрекая свою же цивилизацию на жалкое существование, а я, вампир, радею о благе людей, защищаю их от трусливых ничтожеств, вечно бо-ящихся, как бы чего не вышло, боящихся нового, перемен! - Маркиз закончил речь и напоследок добавил: - Естественно, подарок будет не бесплатным, люди будут мне служить и почитать, как великое божество!
– Пятьсот лет рабства, пятьсот лет мучений и унижений, - произнес Мартин, с трудом поднимаясь на ноги и сплевывая на ковер зуб. - Зачем человеку бесценный дар, когда он не может им воспользоваться? В двенадцать лет дети впервые берутся за оружие, в двадцать начинают убивать, до сорока доживают единицы, которые или спиваются по кабакам, ропща на злодейку-судьбу, или окончательно превращаются в животных, привыкших убивать и наслаждаться видом крови. Какая разница, на сколько лет жизни рассчитан организм, коль люди всеми возможными способами укорачивают себе жизнь?! Не философствуй, кровосос, отдай Книгу по-хорошему!
– А то что, мертвецы опять загремят костями?! - усмехнулся Норик, грациозным, плавным движением доставая из ножен меч.
"Флейта, когда заварушка начнется, хватай Книгу и беги!" - послал девушке мысленный приказ Пархавиэль.
– Я тебя не оставлю, - прошептала в ответ разбойница, не сводя глаз с приближавшегося врага.
– Делай как говорят, некогда спорить! - уже вслух прокричал гном, поднимая секиру.
Пархавиэль едва успел парировать стремительный и точный удар маркиза. Меч и секира столкнулись в воздухе, рассыпав по комнате фонтан искр. Норик был силен, искусен во владении мечом и чудовищно быстр, на стороне гнома была та же самая сила, маленький рост и прекрасная двуручная секира, наносившая мощные удары при незначительной потере скорости. Парочка закружилась по библиотеке, переворачивая столы, кресла и усеивая пол грудами падающих с полок книг. Маленький рост помогал шустрому гному уворачиваться. Маркиз часто бил наопережение, когда Зингершульцо заносил секиру для удара и сам был не готов отразить встречную атаку, но каждый раз меч задерживался в воздухе на долю секунды дольше, чем в бою с человеком, и гном успевал отскочить, то кувыркаясь по полу, то прячась за перевернутые столы. Флейта пыталась помочь Пархавиэлю, но ее меч рассекал лишь пустоту, маркиз уходил от ее ударов и, если было время, отвечал, но основные силы он направлял на борьбу с юрким, непредсказуемым махаканцем.
У Мартина хватило ума не лезть в драку, он пытался наложить одно заклинание за другим, но чары не действовали на вампира. Арсенал склянок был окончательно истощен. У мага осталось всего несколько пузырьков, да и то предназначенных для лечения ожогов и несерьезных ран. Наконец-то осознав свою полную бесполезность, маг подскочил к столу, схватил оказавшуюся без присмотра Книгу и кинулся к выходу, попутно вцепившись свободной рукой в локоть рвущейся в бой Флейты и силой потащив сопротивляющуюся девушку за собой.
Пархавиэль мысленно поблагодарил пронырливого старика за находчивость. Он не только спас так много значившую для человечества книгу, но и вывел из боя Флейту, которая, если быть откровенным, только мешала гному ускользать от ударов. Задача Пархавиэля значительно упростилась, теперь он должен был только сдерживать Норика, давая возможность друзьям удалиться на безопасное расстояние, но кто-нибудь пытался сдержать бушующий ураган?!
Меч неутомимого вампира мелькал над головою гнома с поразительной быстротой, лезвие секиры, которым отражались удары, покрылось вмятинами и зазубринами. И вот настал тот момент, когда клинок маркиза завис над головой, а лезвие секиры двигалось после очередного удара по инерции вниз. Пархавиэлю ничего не оставалось, как подставить под удар древко. Гном лишился оружия, клинок легко перерубил деревянную рукоять и царапнул гнома по толстой щеке. Зингершульцо был беззащитен и безоружен, верная утренняя звезда осталась внизу, он выронил ее в молельном зале и теперь сильно жалел об этом прискорбном факте. Теперь жизнь гнома зависела только от ног, он кувыркался, уворачивался и прятался за мебелью, уходя от быстрых рубящих ударов..
За время поединка Норик не произнес ни слова, Лорду-вампиру было не до глупого позерства и не до разговоров. Гном ускользал от его атак, а тем временем маг убегал все дальше и дальше, унося у него из-под носа добычу. В конце концов маркизу надоело гонять изворотливого гнома по углам, и, решив отложить расправу с малышом на потом, Норик поспешил в погоню.
Мысли не всегда посещают голову, в самые ответственные моменты жизни они минуют медлительного посредника - рассудок, пытающегося все взвесить да понять, и напрямую вселяются в руки и ноги. Зингершульцо почувствовал острую душевную необходимость запустить в спину убегавшего с поля боя врага чем-нибудь крепким и тяжелым. Веление гномьей души - закон для послушного тела, острый край табурета вонзился точно между лопаток вампира. Сам по себе бросок не мог принести большого вреда, но маркиз оступился, подвернул ногу, не удержал равновесия и упал в открытый камин. Языки пламени мгновенно перекинулись на богатые одежды, огонь жадно пожирал новую жертву, - куда более аппетитную и большую, чем уже порядком наскучившие ему поленья.
Маркиз кричал и катался по полу, пытаясь сбить пламя с горевших одежд. Вспыхнул ковер, загорелись разбросанные по полу книги. Зингершульцо не стал дожидаться, пока ненасытное пламя охватит всю комнату. Норик был обречен, друзья в безопасности, а значит, стоило подумать и о себе. "Бежать, бежать, пока есть возможность! Прочь из комнаты, из Храма, из столицы и этого проклятого королевства, страны индориан и плохих дорог!" - думал Пархавиэль, несясь со всех ног к выходу.
ЭПИЛОГ
"Ну и рожа! - ужасался гном, внимательно изучая свое отражение в водах маленькой реки, лениво текущей на юг и скрывавшейся за поворотом леса. Ничего себе существо разумное, такое чучело в потемках встретишь, сразу и помрешь... Немудрено, что крестьяне да купцы на тракте меня сторонятся. С такой бандюжьей харей не по дороге идти, а чащами глухими пробираться".
Из толщи воды на Пархавиэля смотрела квадратная, заросшая до самых глаз, черная как смоль голова гнома в полном расцвете сил. На фоне безобразно густой растительности виднелись лишь красные, изможденные хроническим недосыпом глаза и мелкие крошки хлеба, запутавшиеся среди жестких, непослушных волос.
"Всего каких-то сорок лет, а выгляжу на все шестьдесят, - с печалью признался сам себе Пархавиэль, не в силах больше смотреть на двойника-уродца. - Эх, молодость, молодость, где ты?! Куда ушла и главное зачем?!"
Еще парочку-тройку раз тяжело вздохнув, Зингершуль-цо отошел от кромки воды и вернулся к костру, разведенному шагах в десяти от берега. Близилась полночь, после сытного ужина из подстреленной куропатки гнома клонило ко сну. Долгое изнурительное путешествие по большакам да оврагам утомило странника, месяц назад покинувшего стольный град Альмиру.
"Завтра ближе к вечеру я наконец-то пересеку восточный пограничный рубеж. Если вы есть, боги, не дайте мне снова ступить на эту проклятую землю! Я не хочу, не хочу возвращаться в королевство, где хлебнул столько горя, где жизнь человека или гнома не стоит ни гроша. Наконец-то, наконец-то все закончилось", - думал гном, не замечая, как постепенно погружался в ласковые объятия сна.
Каждый сам строит свою судьбу, выстраивает ее из отдельных поступков, как дом из кирпичей. Если жилище получилось неказистым и хлипким, то в этом некого винить, раз-ве что себя да плохой строительный материал. Уже месяц Пархавиэль пытался разобраться, что же он сделал не так, где же была та роковая ошибка, не давшая ему ступить на стезю мирной жизни. Сколько ни ломал голову гном, а ответа не находил. Он все сделал правильно, просто не рассчитал длину пути до конечной цели. Первый привал, первая передышка, еще не конец долгой дороги!
Мортас погиб, Тальберт и Флейта бесследно исчезли. Выбравшись из Индорианского Храма, гном встретил только Мартина. Маг долго разводил руками, недоумевал и тряс жидкой бородой, удивляясь, куда исчезла Флейта. Девушка бесследно пропала в ночи, оставив после себя лишь черную бархатную перчатку. Это был прощальный подарок, который Зингершульцо постоянно носил на груди, грея свое сердце сладкими воспоминаниями. Ни одна настоящая филанийка не свяжется с гномом, этот предрассудок сформирован с рождения, и даже сильные духом женщины не в силах преодолеть невидимую, но вполне осязаемую черту, разделяющую людей и гномов. Пархавиэль был благодарен разбойнице, избавившей его от мучительной сцены прощания, решившейся сразу, одним махом, прекратить лишенные будущего отношения.
Гибель Мортаса была неизбежна. Об этом гному рассказал маг две недели назад, когда они прощались на опушке огромного лесного массива, неизвестного и таинственного, чарующего красотой дикой природы и пугающего, как все неизвестное.
"Мортас сам обрек себя на смерть. Незадолго до появления в Альмире он убил самого сильного Лорда-вампира. Справиться с Главой Ложи человеку-дракону оказалось непросто, пришлось пойти на крайние меры и дыхнуть огнем. Оболочка человеческого тела, в которой был заключен дракон, оказалась слишком хрупкой и, не выдержав нагрузки, начала медленно распадаться. Нездоровая белизна кожи, постоянно слезившиеся глаза и трещины на лице были всего лишь внешними симптомами необратимых внутренних изменений. От его болезни не было лекарства, эликсиры лишь ненадолго замедлили неизбежный процесс разложения плоти и убрали внешние проявления недуга, по сути, ничего так и не изменив. Если бы он не совершил отчаянный шаг, то все равно бы умер через пару лет", - объяснил напоследок маг и скрылся в чаще дикого леса, выбрав до Долины Магов самый короткий и опасный путь. Гном же немного постоял и пошел на восток.
Пархавиэль так и не понял, каким образом Мартину удалось поднять мертвецов и как этому поспособствовал Мортас. Маг темнил и петлял языком, нарочно путая и сбивая с толку гнома. Из туманных объяснений Пархавиэль понял лишь одно: заключив союз с Нориком, дракон нарушил какой-то сложный природный баланс, и нереальное стало возможным.
В принципе Зингершульцо мало интересовали магия и прочие фокусы. Жизнь поставила перед ним новую задачу. Мысль об уплывшей в Империю барке с гномами не давала покоя бывшему караванщику, именно поэтому он и шел на восток. Надежда отыскать в толчее бесчисленных имперских городов потерявшегося товарища теплилась в неугомонной душе. Призрачный шанс, что Гиферу удалось спастись, все-таки существовал, Зингершульцо был обязан его использовать.
Хоть в эту тихую ночь гном дремал у костра один, но он не был одинок. Альто и Зигер остались в Альмире. Скрипун был слишком слаб, чтобы отправиться вместе с Пархавиэлем в путь, но Зингершульцо знал, куда возвращаться, когда он найдет Гифа. Румбиро Альто, Зигер и, конечно же, неунывающий, жизнерадостный прадедушка Мисл будут ждать его в Кодвусе, в далекой сказочной стране, где находилась Долина Магов и всем было абсолютно безразлично, гном ты или человек.
_Нижний_Новгород,_2003_г._
notes
Notes
Эриксон Стивен
Курылев Олег
Максимов Альберт
Ларссон Стиг
Прозоров Александр
Флинт Эрик