четвереньках достиг кушетки, потряс головой, сказал "черт" и, перегнувшись
через меня, минут пять пребывал в прострации.
нами не мог быть, потому что... далеко, одним словом. Это не Малинин, а
больше он ни на кого не похож.
сначала он открыл их нормально, потом вытаращил и спросил:
жаль только, я не имела возможности ее как следует рассмотреть, она
дергалась и кружилась, точно люстры.
Полбутылки. Я почти что помню. Иди, Вася, на тебя вся надежа.
на ногах он удержался и нетвердой походкой направился в кухню, ткнув
предварительно пальцем в ту сторону:
облегчением вздохнул:
Все, с первого числа в завязках. Буду бегать по утрам... зимой на лыжи
встану, курить брошу...
"Царская", а я порадовалась: зрение ко мне вернулось, а вместе с ним и
кое-какие навыки: например, читать я не разучилась. Я протянула руку,
схватила "Боржоми" и выпила залпом. Тем временем Турок нашел две стопки,
мужчины разлили водку, охнули, передернулись, потрясли головой и приняли на
грудь. Наступила тишина, я громко икнула и извинилась.
опять-таки на четвереньках достиг журнального стола со стеклянной крышкой,
на котором вперемешку была свалена закуска, подцепил кусок семги и закинул
себе в рот. - Хорошо, - сказал он с удовлетворением. Я еще раз взглянула на
мордастого Васю и обрадовалась:
встанут, и вспомнишь, где ты его подцепила.
Он живет под нами, то есть подо мной.
узнать, в чем дело, а там вы... Выпили за российский спорт, потом сюда
поднялись. До четырех утра помню, дальше - нет.
отрежет: где был, чего делал? Лучше всего память пивом возвращать. Вот
сейчас махнем по сто пятьдесят и пивка... вспомнишь то, чего не было.
положение, оно упорно заваливалось то вправо, то влево, я перестала
сопротивляться, уронила голову на подушку и закрыла глаза. Вторично я
очнулась в кромешной мгле и поначалу даже испугалась, снилась мне какая-то
чертовщина, и пробуждение показалось продолжением сна. Я несколько раз
моргнула, начала всматриваться в темноту и наконец сообразила, что лежу на
кушетке в гостиной Турка, поднялась, наткнулась на что-то и обрадовалась:
"что-то" оказалось торшером, я нашла выключатель, зажмурилась, а потом
смогла осмотреться. Квартира выглядела так, точно здесь резвилось стадо
слонов, и было так тихо, что я почти не сомневалась: я осталась одна. Я
отправилась проверить свою догадку и потратила полчаса на осмотр
достопримечательностей, кстати, посмотреть в квартире было на что. Осмотр я
закончила в холле, прошла в кухню, по пути взглянув на часы: 23.15 (жалюзи
опущены с прошлого вечера, оттого везде такая темнота). На кухне я
приготовила себе скромный ужин: взболтала три яйца и выпила залпом, а потом
безо всякой радости сжевала бутерброд. Долгий сон пошел мне на пользу,
чувствовала я себя паршиво, и угрызения совести все еще мучили, но все пять
чувств ко мне уже вернулись, и это было хорошо. Заварив кофе и придя в себя,
я начала соображать, что делать дальше. Для начала вышла на лестничную
клетку и проверила, заперта ли дверь Иркиной квартиры - чужая собственность
для меня свята. Слава богу, я помнила об этом, даже находясь в нетрезвом
состоянии. Обшарив карманы джинсов, я нашла ключи и вздохнула с облегчением.
Теперь осталось решить, где ждать Турка, в его квартире или в моей. Замков у
него было три, один можно просто захлопнуть, вопрос: взял ли он ключи? Если
дверь я захлопну, а ключей у него все-таки не окажется, Турок вряд ли будет
мне особенно признателен. Пожалуй, лучше дождаться Николая в его квартире.
На мое решение очень сильно оказал влияние тот факт, что я имела возможность
хорошенько здесь все осмотреть, а если Турок застанет меня в малоподходящем
для ожидания месте, скажу, что ищу свои ключи. Спрятав для пущей
убедительности ключи под пуфик в ванной, я приступила к обыску. Через час я
твердо знала: Коля любит белые носки. У него их было не меньше сотни, причем
встречались они во многих местах, иногда совершенно неожиданных, например, в
верхнем ящике огромного письменного стола в комнате, похожей на кабинет,
если бы я могла предположить, что ему зачем-то мог этот самый кабинет
понадобиться. Второе открытие, которое я сделала, меня сильно опечалило.
Турок имел стойкое отвращение к слову, письменному или печатному. Ни одной
книги, газеты, письма, листка бумаги или хотя бы авторучки я не нашла.
Такого мне встречать еще не приходилось, и на некоторое время я впала в
прострацию, но тут взгляд мой зацепился за прикроватную тумбочку (я
находилась в спальне наверху), и я издала радостный вопль: из ящика торчал
белый уголок, и провалиться мне на этом месте, если это не бумага. В
тумбочке были фотографии, сотни две, не меньше. Глянцевые цветные снимки
стандартного формата наглядно свидетельствовали о том, как Коля любил
проводить свой досуг. Двадцать три блондинки с выдающимися бюстами, бюстами
средней величины и вообще без намека на оный сидели, стояли, лежали,
загорали и резвились на морском песочке рядом с Колей. Двадцать четвертая
оказалась брюнеткой, и это ее Турок выдворял вчера из своей квартиры. О
жизнелюбии Коли свидетельствовали снимки, сделанные на рыбалке, охоте, в
сауне, ресторане, компании друзей, таких же, как он, мордастых и
жизнерадостных. На друзей я обратила особое внимание и смогла обнаружить
несколько знакомых лиц, но это ровным счетом ничего не значило. Я собрала
фотографии, рассовала их по ящикам, особо не заботясь вернуть все на прежние
места, и тут услышала звонок. Звонили в дверь, и весьма настойчиво. Я
почему-то перепугалась и, кубарем скатившись по лестнице, на цыпочках
подкралась к двери. В голову пришла вполне здравая мысль, что это вернулся
Турок и надеется попасть в родную квартиру. Я посмотрела в "глазок", но ни
Турка, ни кого-либо другого не увидела. Что ж, Коля мог привалиться к стене
от избытка жизненных сил и оказался вне поля моего зрения, что тоже вполне
нормально, и все же, памятуя, что я в чужой квартире и оставлена охранять
хозяйское добро (правда, был другой вариант - меня оставили по
забывчивости), я сначала накинула дверную цепочку, а уж потом открыла дверь.
Человек, стоявший где-то справа, сделал шаг, а я посоветовала себе во что бы
то ни стало удержаться на ногах: передо мной был Синий пиджак, не сойти мне
с этого места. Правда, сейчас на нем была бежевая ветровка, неброская, хотя
и стоила приличных денег. Я-то была уверена, что ни в жизнь не смогу дать
описание парня, и действительно не смогла бы, но такой взгляд, как у него,
не забудешь... Парню с такими глазами надо носить очки. Наверное, он подумал
то же самое, увидев меня. То ли я себя чем-то выдала, то ли он попросту
узнал меня, на его лице мелькнула досада, но он тут же расцвел потрясающей
улыбкой, с которой не могли соревноваться ни Родионов, ни Колесников, ни Том
Круз. Уголки моих губ начали непроизвольно растягиваться, а вот сердечко
заныло, и ответная улыбка вышла так себе, потому что, как бы шикарно паренек
ни улыбался, со своим дрянным взглядом он ничего поделать не мог. "Очки,
только очки", - мысленно посоветовала я, слегка качнулась, уцепилась за
ручку двери и спросила как ни в чем не бывало:
Лондон Джек
Доставалов Александр
Акунин Борис
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Каменистый Артем