довольно-таки усталый, и. что нетрудно заметить, это вовсе не та приятная
усталость, которую человек испытывает после успешного завершения какого-то
трудного дела.
Надеюсь, не после пылких объятий господина Пенефа?
такая неразборчивая...
Если хочет - пускай ложится.
молча курим и пьем кофе.
мною идет по холлу Розмари.
интересуют только рыночные цены, а всякие другие сведения мне безразличны.
нужным...
Пьер.
совершенно недостижимое.
Полагаю, что у вас есть свои причины...
просыпаясь ото сна.
возразить, я успокаивающе поднимаю руку:
испытываете потребность разыгрывать комедию перед другими, то меня
исключите, чтобы не тратить напрасно силы. Вчера вы, кажется, усвоили, что я
вам не конкурент, и это истинная правда. И связываться со мной вам не имеет
никакого смысла.
напряглось ее лицо.
виду, что в таком случае ваша искренность задним числом не будет стоить
ломаного гроша. И тогда уж не рассчитывайте на помощь или доверие с моей
стороны.
знаете, а только пытаетесь что-нибудь выудить у меня?
вам вещественное доказательство, и вы убедитесь, что кое-что я знаю Но
сперва я должен убедиться в вашей искренности... И после того, как повидаюсь
с этим славным Бенато.
другим тоном: - Сварить еще кофе?
ногу на ногу, а я - потонув в стоящем напротив кресле, и перед нами чашки
горячего кофе. Сидим, как два бездельника в начале рабочего дня, когда
повсеместно вокруг нас вычислительные машины и автоматические кассы уже
строчат с предельной скоростью.
первый шаг.
случае, я числюсь студенткой.
у нее не оставалось сомнений. - А ваш шеф - Тео Грабер. - И, вытянувшись
поудобней в кресле, бросаю ей: - Продолжайте.
признак недоверия, а скорее изумление.
знаю.
директора, поскольку эти две должности он в целях экономии объединил Верно и
то, что это он меня сюда послал... - Розмари замолкает и тянется за
сигаретой.
незнакомый господин и пожелал видеть шефа. Я хотела ему дать от ворот
поворот, потому что наш шеф принимает только после предварительной
договоренности, но незнакомец настаивал, говорил, что дело касается чего-то
очень важного, и Грабер согласился принять его. Не знаю, о чем они говорили,
но нетрудно было догадаться речь идет о сделке, притом о крупной, необычной
сделке, потому что через какое-то время шеф вышел из кабинета, вручил мне
чек на пятьсот тысяч и велел быстренько съездить в банк и взять деньги. Меня
это, конечно, сильно озадачило, потому что, вы понимаете, никто в наши дни
не берет в банке такие суммы наличными, чтобы таскать их с собой в карманах.
Я исполнила указание, передала деньги Граберу, а немного спустя незнакомец
ушел. Потом я узнала, что его зовут Андре Гораноф. - Розмари пускает в мою
сторону густую струю дыма и спрашивает: - Не слишком подробно я рассказываю?
Протокола мы не ведем.
стенограммы, деловые письма - все это мне до такой степени осточертело...
миссию.
меня ждут долгие каникулы. Хотя я прекрасно знала: Грабер не из тех, кто
способен предложить своей секретарше дополнительный отпуск.
признакам. Можно подумать, он родился и вырос в холодильнике и вместо того,
чтобы стать человеком, постепенно превратился во внушительную глыбу льда.
рассказу:
чтобы ввести в курс дела. Как выяснилось, Гораноф предложил Граберу
большущий брильянт, о существовании которого мой шеф знал ранее - вам,
вероятно, известно, что большие брильянты так же славятся, как кинозвезды. И
разговор между этими двумя лисицами - я имею в виду Горанофа и моего шефа -
шел примерно так.
полезной информацией, зато весьма забавна по форме: моя квартирантка,
блестяще владея мимикой, бесподобно имитирует обоих дельцов, мастерски
передает недоверие, испуг, колебание, недовольство, старческую алчность.
Исполнительница принимает соответствующую позу, рассматривает лежащую в руке
воображаемую драгоценность и начинает:
могу точно сказать. сколько стоит этот брильянт, потому что он мне хорошо
знаком. Как и девять его собратьев. Вам, вероятно, они тоже знакомы...
взяли? Но меня это не интересует. Не интересует потому, в частности, что я
знал его прежнего владельца. А вот вы не склонны ценить то, что я не задаю
вам неудобных вопросов.
к вам я должен добровольно разориться.
коллег, и я буду рад вас видеть снова.
уже тридцать лет принадлежит мне.
года назад. Однако, кто бы ее ни присвоил, давность тут не имеет значения. К
тому же наследники еще живы.
прямое отношение к цене. Ворованные камни всегда ценятся ниже. Намного ниже.
Хотя бы потому, что они нуждаются в новой огранке, а значит, и караты будут
уже не те.
пятьдесят.
Черепнин Владимир
Посняков Андрей
Гюго Виктор
Жюль Верн
Шилова Юлия
Круз Андрей