Лековым надо решить. Что делать будем?
вчерашнего.
Бабы рыдать будут. Так трогательно - Петропавловка сверху, и пепел летит.
Супер!
проблем. Пусть там подпишут разрешение, я не знаю, советник по культуре, что
ли, или еще кто... Но чтобы бумага была с официальным разрешением. Сделаешь?
них там уже работает?
Пугачев. Минадзе. "Гротеск". Пушкина. Аненкова. "Звездопад". Все москвичи.
Он назвал имен двадцать. Какой-то виртуальный альбом, в нескольких
вариантах, с голосом и гитарой Лекова. Суперпроект. Проект века, типа. Чтобы
и рок, и попса, и чтобы всем нравилось.
ленты есть, студийные. С ними будут работать, монтировать, ремиксы
мастерить. Потом монтировать с живыми звездами. Идея интересная...
эту тему поговорю. Разберемся. Все права, ребятки, все равно у нас. Ольга
вчера подписала протокол о намерениях.
забить. Это тебе не концерт в "Ленсовета" откатать. Это работа на много лет
вперед.
неловкость.
денется.
стороны, следовало бы радоваться - он получил то, что хотел, получил деньги,
которых более чем хватало для завершения начатой работы, - по обыкновению,
Боян завысил сумму необходимых расходов вдвое, так что теперь он на
некоторое время был вполне обеспечен и карманными деньгами. Но с другой
стороны, Толя ожидал совсем иного приема.
площади. - Он, оказывается, вообще не в теме. Сидит себе, барыга,
шоу-бизнесом, мать его ети, занимается, а не знает даже людей, которые этот
сраный шоу-бизнес делают. Козел вонючий! Лох, чисто лох, поляну не сечет, в
искусстве наверняка тоже не рубит. Чем же он занимается? Своими старперами,
так они все на ладан дышат, сколько можно гонять одно и то же... Народ давно
обалдевает, а они все продолжают в одну дуду - Леонтьев, Киркоров... Сколько
можно! Полным-полно классных ребят, многие уже в Европе работают, а здесь -
хрен пробьешься... Ну ничего, мы ему покажем. Покажем..."
одни старперы царствовали на российской эстраде, напротив, молодые теснили,
заставляли суетиться опытных, заслуженных и всем известных артистов. И
Вавилов, что говорить, не меньше других приложил руку к появлению на большой
сцене целой обоймы новых имен.
бог во всем, что касалось серьезной раскрутки и больших гонораров, воротила,
имеющий в собственности лучшие концертные площадки столицы,
приватизировавший их благодаря связям в правительстве, не узнал Бояна. И
даже не то чтобы не узнал - Вавилов, кажется, вовсе не слышал о его
существовании.
увесистая пачка купюр, покоящаяся во внутреннем кармане куртки. - Ему,
конечно, все это по фигу. Он же не зритель. Не потребитель. Он бабки дает. И
совсем ему не обязательно знать, кто есть кто... Вот этот, как его, Ваганян,
он в курсе. И Толстиков. А чего мне еще надо? Да ничего. Денег побольше. Как
этот говорил, рокер долбаный, Джон Леннон? "Хочу стать богатым и
знаменитым". И стал, собака. А нам хули топтаться? И мы прорвемся".
Москве.
что на самом деле не тридцать три стукнуло Толику Бояну, а по-прежнему
двадцать, ну двадцать два. Многие, очень многие, подавляющее большинство
тех, кто были знакомы с Анатолием Бояном лишь по его музыке, по видеоклипам
и журнальным интервью, именно так и думали - представитель, мол, нового
поколения, талантливый юноша, своей энергией и напором молодости пробивший
себе дорогу не только на отечественную сцену, но и на европейский рынок.
великое множество наркотиков, злоупотреблявший алкоголем, ночевавший в
подъездах Москвы, Ленинграда, Парижа и Амстердама. Судя по его "анамнезу",
Боян должен был казаться сорокалетним, однако жизненные трудности и
беспорядочный образ жизни совершенно не оставили следов на его миловидном
лице.
единственной целью было - "выйти в люди". Что понимал под этим вологодский
паренек, не имевший не то что профессии, но даже желания чему бы то ни было
учиться, он и сам себе не мог объяснить. Боян знал только одно - ему нужны
деньги и слава, и он твердо полагал, что эти вещи совершенно тождественны.
непоправимых шагов. На третий день своего пребывания в городе на Неве, ночуя
у каких-то дальних родственников, которые согласились потерпеть
провинциального гостя несколько дней (они так и сказали - "несколько дней",
дав понять, что речь идет не о месяцах и даже не о неделе пребывания
вологодского нахлебника в их квартире), Толя зашел на улицу Рубинштейна и
увидел огромную толпу - люди запрудили проезжую часть и растеклись по
тротуарам на несколько кварталов. Судьба привела его к Ленинградскому
рок-клубу, и это определило всю дальнейшую историю честолюбивого
провинциала.
быстро стал своим в компании молодых, странно одетых ребят, с которыми он
познакомился в зале и ради которых отсидел, вернее, отбегал трехчасовой
концерт (Боян понимал, что ему нужно как-то устраивать свою жизнь, и большую
часть мероприятия носился в буфет и обратно). Ночь после концерта Толя
провел в огромной квартире некоего музыканта с очень длинными волосами и
тихим проникновенным голосом. Как зовут хозяина, приютившего его,
накормившего и напоившего, Толик не помнил, но всем своим видом выражал
признательность и готовность услужить. Только вечером следующего дня, когда
к хлебосольному длинноволосому музыканту нагрянули гости, Толик выяснил, что
его благодетеля зовут Викентием.
Викентия, он может провести не только следующую ночь, но и еще несколько
дней. Может быть, неделю. А может быть, и месяц... Главное - правильно себя
подать.
Бояна это было занятием необычным и даже по-своему увлекательным - среди
ночи на пустынных, гулких ленинградских улицах нужно было поймать такси,
доказать водителю, что ты не стукач, не дружинник, а просто честный бухарь,
что тебе нужна водка и никакой подставы здесь нет, дать червонец, спрятать
бутылку за пазуху, дабы случайно не заметили какие-нибудь гопники, бродящие
по темным улицам в поисках жертв, и бежать в квартиру Викентия, где гости во
главе с хозяином печально сидели вокруг стола, ожидая гонца.
товарищи Викентия - он оказался скрипачом одной из самых популярных
ленинградских рок-групп - стали относится к Толику как к человеку своего
круга.
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Шекли Роберт
Василенко Иван
Вронский Константин
Херберт Фрэнк