Из дневника Уилла Иванова:
1
"Наш рейс был двенадцатый.
Мы опоздали на двенадцатый по вине Анатолия и сели на тринадцатый.
Уже в самолете я узнал, что Анатолий нарочно подстроил опоздание. Я очень
рассердился на него и хотел дать нагоняй за халатное отношение к работе,
но при пассажирах было неудобно распекать взрослого и представительного
человека, и я решил оставить это до прибытия в Эйлат.
Уже в Эйлате нам сообщили, что рейс двенадцатый, на борту которого летели
футболисты Португалии и один священник из Лиссабонского собора взорвался в
воздухе. В газетах это приписали арабским террористам, но я сразу узнал
почерк Шмулика.
- Экая паскуда! - сказал я Анатолию
- Несомненно, - отвечал Анатолий, - паскуда он, босс. - И он зевнул,
прикрывая рот ладонью.
Мы шли по улицам Эйлата, обсуждали последние злодеяния племянника и
отплевывались, настолько мерзки были его поступки.
Эйлат нам понравился. В нем было много иностранцев и русских проституток.
Одевались они легко, прикрывая лишь то, что должно быть, прикрыто. Их
загорелая кожа и полные, почти обнаженные груди, обещали туристам
незабываемые альковные услады.
Девочки для радостей были здесь аристократичнее, чем в Тель- Авиве и
считали за падло ловить клиентов на обочинах скоростных магистралей.
В городе было множество пальмовых алей, под сенью которых многие из
туристов пили прохладительные напитки фирмы "Кристал".
Русские девушки ходили с прейскурантом в руках, предлагая гостям оральный
и анальный секс. У них были длинные смуглые ноги. Он раздавали мужчинам
белозубые улыбки и напевали в нос "Подмосковные вечера" - популярная
песенка израильских дон гуанов.
Мы остановились в уютных номерах местного клаб-отеля.
Мы возлежали в качалках, слушали марокканские частушки и ждали известий
от агентов сыскной конторы.
Мы назвали агентам все приметы ботаника вплоть до размера обуви и манеры
чихать в носовой платок.
Я скучал по Беллочке и очень жалел, что не взял ее с собой в дорогу. Она
была очень рада, что я дал деньги мужу на ресторан и любила меня в наше
последнее свидание особенно пылко. Конечно, мне было накладно выложить
сразу целую кучу шекелей для финансовых затей "Третьим будешь" (своим
телохранителям я платил недурственную почасовую плату и денег у меня
оставалось не так уж много), но я не мог отказать любимой женщине, которая
была для меня единственным близким человеком в этом неприветливом и чужом
для меня мире. Для нее я готов был сделать, что угодно. Я бы открыл
супругу еще с дюжину ресторанов, попроси она об этом.
Деньги таяли на глазах, но я не позволял себе расслабиться и в глубине
души верил, что все обойдется и я скоро найду Веньямина.
Вечером в отеле разыгралась безобразная драка. Федор объявил военные
действия против очкастого педераста. Выяснилось, что тот увел от него
волосатого бабуина.
Мы разняли бойцов и разошлись по номерам.
Каждый был занят своим делом.
Я тосковал по Беллочке.
Федя выяснял отношения с Бабуином, а Анатолий завел роман с Клавдей,
длинноногой горничной, представляющей сексуальные услуги туристам из
Иордании и Латинской Америки.
Она прибыла в Эйлат на заработки из Белоруссии, когда передовой колхоз,
где она была комсоргом, внезапно разорился. Из "Зари Коммунизма" (так
называлось коллективное хозяйство, в котором девушка проводила
агитационную работу), через сутенеров международного класса, Клавдия
Александровна (вчера еще авторитетный комсомольский активист), прибыла на
южное побережье солнечного Израиля.
У Клавы были круглые плечи и не менее округлый зад, чем, собственно, она
и пленила Анатолия, воспитанного на картинах Ренуара и обожавшего крупные
формы.
Почти всю ночь они бешено занимались любовью в номере, а под утро,
подустав немного, затянули в два голоса популярную песню Пахмутовой
"Комсомольцы-добровольцы". При этом Толик, тоже в прошлом видный
общественник, совсем расклеился, и, поддавшись ностальгическому настроению
партнерши, всплакнул, роняя скупые слезы на смуглое колено бывшего
комсорга, а ныне передовицы сексуального фронта.
Я в это время пытался в номере связаться с Беллой по телефону, а когда
мне это не удалось, устроил охоту на мух. В Эйлате было много мух.
А вообще, мне было не до развлечений. Тяжелая и гнетущая тоска сдавила
мне сердце: по Веньямину я скучал не меньше, чем по Белочке.
Я чувствовал наступление большой хандры и был готов к резким переменам в
моей жизни.
2
Вечером позвонил шеф сыскной конторы:
- Сеньоры, - сказал он с акцентом, который выдавал в нем аргентинского
еврея, - ботаник работает в зоопарке на должности австралийского динго.
- Это на должности собаки что ли?
- Да.
- Позвольте, как же может человек работать на должности собаки?
- Сеньоры, тут нечему удивляться, кругом безработица, а кормиться ведь
надо.
- Ну и что?
- А то, - вдруг раздраженно отрезал шеф конторы, - что в зоопарке хоть и
платят мало, зато пища есть - два раза в день, да и посетители
подкармливают. Учтите, сеньоры, держать людей на должности зверей
обходится сегодня государству дешевле. При этом две важные проблемы
сводятся на нет: хоть как-то рассасывается проблема безработицы и
компенсируется недостаток животного мира, который гибнет у нас вследствие
небрежной охраны окружающей середы.
Анатолий прервал аргентинца глупым вопросом:
- У вас что - весь зоопарк укомплектован из людей?
Шеф конторы сыска не ответил, он бросил трубку.
- Хорошо замаскировался ботаник-то наш, - сказал Анатолий.
- Да, - сказал я, - неплохо.
3
Мы пришли к ботанику.
Он жил в клетке номер 61.
- Оставьте меня в покое! - сказал беглец, как только мы вошли в клетку и
поздоровались. - Вы лишили меня родины, вы оставили меня без соратников, я
потерял учеников, я стал собакой Динго... А теперь вы хотите, чтобы я
помогал вам? - гневно кричал он.
Я понял, что этот человек, как все ученые, излишне экзальтирован и надо
срочно перестраивать к нему подход.
- Поймите профессор, - печально произнес я, - вас ждет слава, вы будете
единственный ботаник на всю страну.
- После того, как вы оставили ее без ботаников! - сказал профессор и
заплакал.
- Профессор, это сделали плохие люди и они будут наказаны.
Ботаник молчал. У него была привычка ходить из угла в угол в своем
кабинете, но здесь в клетке особенно не разгуляешься - ученый все время
натыкался на железные прутья и тяжело вздыхал.
- Профессор, мы обещаем вам полную безопасность, хорошую лабораторию и
гонорар.
Профессор думал недолго. Мысль быть единственным ему улыбнулась.
- Хорошо, - сказал он, каковы гарантии безопасности?
- Вас будут охранять профессионалы, на вашей машине мы установим
пуленепробиваемые стекла.
- Господа, - перебил ботаник, - я хочу знать в добро ли будет обращено
все достижения нашей лаборатории? А то ведь мы ученые творим доброе, а вы,
коммерсанты, все превращаете в деньги.
- Профессор, о чем речь, разумеется, в добро.
- Я согласен, господа, едем.
Ботаник стянул с себя собачью шкуру, отклеил хвост - атрибуты его
нынешней профессии - и мы вышли из клетки"
Найти ее не составляло труда.
Работая девочкой по сопровождению, она сделала небольшой капитал и
открыла портняжную мастерскую, которая со временем превратилась в
престижный дом моделей.
Поначалу она шила сама. Этому искусству Клава выучилась в колхозе еще до
того, как ее выдвинули на комсомольскую работу.
Искусница она была знатная и вскоре от клиентов уже не было отбоя.