Чтение 26–й страницы книги ~ИСТИНА~

управление, а Прохоров вскоре стал начальником уголовного розыска района,
когда случилось это дело о наезде.

Рядом с озерами неизвестный сбил человека и исчез. Преступника нашли
через два дня. Но... позвонили, порекомендовали дело спустить на тормозах.
В то время такое случалось. А Борис не захотел. Более того, задержал
подозреваемого на семьдесят два часа. Через день его отрекомендовали на
работу в областное управление, а дело о наезде закрыли. Строптивый капитан
был, правда, с почетом, но устранен. С тех пор он изменился. Стал сух и
неразговорчив. Старался ничего не принимать близко к сердцу. Четко
выполнял работу, и все. Но в их деле одной четкости недостаточно. Здесь
необходим несколько иной подход. Потому что работа с людьми всегда сродни
творчеству. Она так же неожиданна и прекрасна.

Олег видел, как на деле Бурмина Прохоров словно просыпается от некой
летаргии. Правда, медленно, но все же становится тем самым горячим
оперативником, которого Олег знал по совместной работе в районе.

- Ну что, привезли Бобакова? - спросил Наумов.

- Скоро будет.

Впереди конвойный и сзади конвойный. А по бокам стены, а на окнах
решетки. Значит, опять поедет он далеко на север. А там проволока да
лесоповал. Только вот коридорчик незнакомый. Не в МУР его привезли, а
куда?

- Начальник, - спросил Бобаков, - куда привез-то?

- Молчать. Узнаешь.

Нет, с ними не поговоришь. Не те люди. Конвой он и есть конвой.

У дверей с цифрой двадцать один конвоир скомандовал:

- Стой!

Бобаков посмотрел еще раз на дверь. Очко. Значит, повезет, мальчонка.

- Товарищ майор, арестованный Бобаков доставлен.

И тут на стене Бобаков прочитал плакат о лучших работниках милиции
Московской области. Вот это да... Зачем его сюда привезли?

- Заходи, - коротко скомандовал старшина.

И он вошел.

В комнате сидели двое.

- Садитесь, Бобаков.

Он сел, устроился удобно, а глазом уже наметил пачку сигарет.

- Закурить разрешите, гражданин начальник?

Так спросил, для разговора. Точно знал, что начальник разрешит. В
розыске ребята работают не вредные. Потому что жизнь у них не приведи
господь.

- Курите.

Бобаков взял сигарету, чиркнул спичкой, затянулся глубоко.

- Начальник, зачем меня в область привезли? Я дальше Тушина не езжу.

- А у нас с вами, гражданин Бобаков, разговор о Москве пойдет. Вам
фамилия Бурмин что-нибудь говорит?

- Кличку знаешь?

- Он, Бобаков, не собака, у него клички нет.

- Значит, фраер. Убей меня бог, начальник, не помню такой фамилии.

- Тогда я построю вопрос иначе. С кем, Бобаков, вы два года назад
дрались у <Софии>?

Бобаков задумался. Конечно, припомнить можно. Но что ему это даст?
Хорошая память в его деле - не всегда лучший помощник.

- Напоминаю, Бобаков. Вот протоколы десятого отделения...

- Не надо, не напоминай. Я за это пятнадцать суток получил.

- Бобаков, вы парень тертый, неужели думаете, что мы вас спрашиваем
из праздного любопытства?

- Я понял, начальник. И скажу. Мы в переулке стояли, у винного. Время
такое поганое, не у кого стрельнуть денег. Тут машина подъезжает.

- Какая машина?

- <Жигули>, семерка. Из нее мужик вышел, покрутился. Пару раз на нас
посмотрел и подошел.

- Какой мужик?

- Начальник, для меня год как век.

- Вы все-таки припомните.

- Мужик такой богатенький. Пиджак кожаный, полный, роста среднего и
седой весь, как лунь. Ну, подходит к нам и говорит: нужны деньги? Я ему: а
то! Он мне: один человек в <Софии> сидит, посчитайте ему ребра как
следует, дам по стольнику. Я ему - мало. Он достает деньги, нам всем по
четвертаку. Сделайте дело - еще сто. Ну, мы говорим, покажи. Он нас в
ресторан завел, показал. Мужик нормальный, таких мы били не раз, я и
согласился. Вызвал я его. Завел за угол и давай. А мужик-то этот крепким
оказался, он мне с ходу три зуба выбил с одного удара. И бил-то не
кулаком, а ребром ладони. Тут его дружок подбежал. Тоже парень ничего. А
там и канарейка подъехала. Нас под руки и в десятое. Но мы твердо сказали,
извините, обознались. Мол, за сестру дружка, Ильяса то есть, заступались.
Те двое тоже говорят: претензий нет. Ну, а нам вместо 206-й пятнадцать
суток.

- А человек, который дал деньги?

- Как милиция подъехала, он в машину - и рванул.

- Что вы о нем еще можете сказать?

Бобаков взял новую сигарету, прикурил, задумался.

- У него шрам на подбородке был.

В дверь постучали.

- Войдите! - крикнул Олег.

Вошли Леня и Чернов.

- Виктор Сергеевич, - обратился Наумов к Чернову, - вам знаком этот
человек?

Чернов мельком взглянул на сидящего и ответил:

- Да. Это тот, с кем мы дрались у ресторана <София>.

- А вы, Бобаков, узнаете?

- Узнаю, - усмехнулся Бобаков, - он из ресторана выбежал помогать.

- У нас все, Бобаков. Старшина!

Вошел конвойный.

- Сигарету разреши, начальник?

- Берите все.

- Дай тебе бог. Заловишь меня когда-нибудь, темнить не буду.

Бобакова увезли.

- А у вас интересные типы попадаются, - улыбнулся Чернов.

- Весьма. Вы уж нас извините, Виктор Сергеевич, что мы вам день
испортили. Машина внизу. Вас довезут, куда скажете.

- Спасибо. У меня встречная просьба.

- Любая.

- Когда дело будет закончено, познакомьте меня с материалами.

- Хотите написать?

- Да.

- Сделаю все от меня зависящее. Вас Леня проводит.

Они попрощались.

Олег посмотрел на часы.

- Борис, нас ждут на Петровке.

- Кто?

- Заместитель начальника УБХСС города полковник Сиротин. Он вел дело
по трикотажу.

- А ты уверен, что эта драка...

- Все дело в том, что ты не посмотрел материалы на Низича. Так вот, у
Владислава Казимировича есть машина <Жигули> 2107, и у него на подбородке
шрам.

Они сидели в кабинете Сиротина и пили кофе. Он сварил его сам в
какой-то странной, похожей на ракету установке.

- Эту кофеварку мне брат сделал. Большой умелец, - усмехнулся
Сиротин. - Хорошая штука, варит быстро и много. Да и раствор получается
насыщенный.

Действительно, кофе был ароматным и крепким.

- Так вот, дорогие коллеги, - полковник отодвинул чашку, - я вам
голову забивать не буду. У вас своей головной боли хватает. Слушайте самую
суть. Был при республиканском спортсоюзе производственный комбинат.
Выпускали они трикотажные изделия. В тот печальный день, когда мы им
заинтересовались, его возглавлял бывший чемпион, стрелок Александров Юрий
Гаврилович. Что о нем я могу сказать? Человек с большим самомнением, из
тех, кто считал, что их спортивные титулы являются индульгенцией. Он на
что-то обиделся. Ушел из спорта. А наши деятели, вместо того чтобы его
учителем физкультуры в школу послать, дали ему место директора. Но сразу
оговорюсь. Человек Александров честный. И у тех, кто его послал, была
мыслишка, чтобы он за чужие грехи ответил.

- Товарищ полковник, ему, кажется, вменяли халатность? - спросил
Олег.

- Да. Он сел в кресло. К нему все побежали. Пели гимны, машина, бани,
рестораны. Он и подписывал черт знает что. У него техноруком Низич
работал. Вот это по-настоящему опасный человек. По сей день удивляюсь
гуманности суда, дали пятнадцать лет. А ведь тянул на высшую меру. Но не
нам суду указывать.

- Мы решили этапировать Низича в Москву.

- Напрасно. Он ничего не скажет. Не тот человек.

- У нас есть свидетель, что Низич за деньги нанял людей избить
Бурмина.

- Ну и что? Он признает это. Но больше ни о ком не скажет.

- А есть о ком сказать?

- Да. Конечно. В крупных хищениях всегда есть человек направляющий.