падет на меня. Ну, Герман, все продумал, подлец!
руку.
и сама вижу, какой я была дурой. Я думала.., неважно, о чем я думала. Прости
меня, дорогой!
Герман, только Герман, в этом я уверен!
день.
этот подонок. Что ты о нем знаешь, Веда? Он испытывал денежные затруднения?
чтобы он молчал о кинжале. Это могло произойти так: когда я велел ему взять
кинжал у Бонда, тот мог потребовать свои деньги обратно. Это опасный тип, а
у Германа, возможно, не было такой суммы. Корнелиус предлагал мне поделить
деньги, которые я получу от Бретта, но я не согласился. Оказавшись в
безвыходном положении и видя возможность заполучить эти деньги, если
взвалить убийство на меня, он мог поехать к Бретту, убить и забрать деньги.
Ему нужно было действовать быстро. Мне понадобилось несколько минут, чтобы
спуститься с пьедестала, взбежать на террасу и оказаться возле кабинета
Бретта. Он мог успеть забрать деньги, если они лежали на столе.
равно никто не поверит.
доказать, что Бретта убил Герман, я спасен. Я обязан это сделать, и я это
сделаю.
задуманный план.
вглядывались так внимательно, мы бы ее не заметили.
она необитаема, это просто замечательно.
пистолет, все же прихватил.
порядке: крыша цела и внутри сухо. Требовалось лишь навести чистоту, и в ней
можно жить. Позади хижины находился сарай. В нем валялись жаровня и
деревянные ящики, видно, предназначенные для растопки.
двух недель.
нас здесь. Мы в безопасности, дорогой!
работой мы совсем забыли и о Бретте, и о полиции, которая повсюду
разыскивала нас. Поздно вечером мы валились с ног, забывая даже послушать
радио.
заходящего солнца, Веда предложила послушать последние новости.
угрожает, - напомнила она.
настроил на нужную волну.
Переключив приемник на Сан-Франциско, мы целый час внимали джазовой музыке,
но никаких интересующих нас сообщений не передавали.
ужин.
музыка прерывалась и наступала томительная пауза, я напрягал слух, ожидая,
что вот сейчас будут говорить о нас, но ничего подобного, звучала новая
музыка, все забыли о Флойде Джексоне, словно меня вовсе не существовало.
в газетах о нас ни строчки.
приемник и направился в дом.
пламени лижут поленья.
Внезапно я подумал, что, пожалуй, впервые почувствовал прелесть семейного
уюта, и это незнакомое прежде чувство томительной негой разлилось по всему
телу.
зарабатывал, тратил и проигрывал деньги - одним словом, жил на полную
катушку. Все это происходило изо дня в день, всегда одно и то же, сколько я
себя помню.
были прочитанные страницы моей жизни... Шантаж, легкие деньги, много
спиртного, много препятствий на пути. И всегда оправдание: я прежде всего,
я!
женщин... Смех, девушка с сигаретой в холеных пальцах, длинные ноги,
разорванное платье, неуловимый запах, ногти, впивающиеся мне в плечо, волосы
под моими руками, волосы темные, серебристые, белокурые, рыжие... И шепот:
"Ты всегда груб с женщинами", "Есть вещи, которые мужчина не делает. Он не
берет денег от женщин". Озадаченность. Неужели мне не верят? Скрытый смешок,
когда не верят и не любят... Легко соглашается, пряча деньги в карман. Это
конец. "У нас нет ничего общего, грязная скотина!" Руки, ощупывающие карманы
моего пальто. Попытка занять деньги у ростовщика. Пустые карманы. Нужда,
презрение, шантаж... А теперь убийство. Все ниже и ниже, наверх уже не
подняться. "Убить, как бешеного пса!" Убийца! Всем патрулям разыскивать для
допроса. Выражение удивления в мертвых, пустых глазах. Маленькая дырка
посреди лба. "Если тебя поймают, убьют!" - "Мне все равно". - "Ты для меня
все!"
меня вздрогнуть.
здесь. Но как только она вернула меня к действительности, я почувствовал
тревогу.
на меня через плечо и улыбнулась:
поеду одна, никто не обратит внимания.
что хочет спать.
продуктов.
хорошо.
Люблю. Целую".
по каменистой дороге. Но, дойдя до основной дороги, отказался от мысли
догнать ее.
жизни. И когда солнце село за горизонтом, а ее все не было, я готов был
вскарабкаться на дерево и кричать что есть мочи. Но, услышав шум мотора, я
облегченно вздохнул.
нужно было говорить, она и так все поняла.
удостовериться, что за мной нет слежки.
газеты.
забиться. Но я ничего не стал ей говорить, пока мы не разгрузили машину.
Веду. Она выглядела бледной и уставшей.
продукты. - Они считают, что мы в Мексике.
страницы были посвящены ей. Убийство Бретта переместилось на третью полосу.
Как Веда и говорила, газеты твердили, что мы в Мексике. В них сообщалось,
что Бретт взял из банка двадцать пять тысяч и следы их не найдены. Они
считали эти деньги мотивом преступления. Читать-то я читал, но продолжал