максимально прижать подбородок к груди и сильными движениями снизу вверх
размяла шею, затем простучала ее ребрами ладоней и перебралась к лопаткам.
досках, а у вас тут перина...
предощущением счастья.
ладони и стала медленно и бережно втирать в кожу на позвоночнике. И
настроение у нее стало мягче, и голос нежнее...
Цените!
Ольга.
мне пора к пациенту.
подвижность позвонков.- Мне сегодня надо в Ныроб съездить...
попросила, то ли потребовала она.- Я боюсь остаться одна!
какой-то странный человек. Вы себе на уме, вам трудно доверять. И не знаешь,
что ожидать. Признайтесь, вы ведь скрытный человек?
тоже... скажем, не очень открытая и простая.
заботливо приготовленный завтрак, причем не по-деревенски, как было у Петра
Григорьевича, а все- сыр, масло и обжаренная колбаса с яйцами- в отдельных
тарелках, с ножами и вилками.
на два.
ничего не говорила.
этом человеке,- она еще не умела хитрить и скрывать своих чувств, хотя очень
старалась.- Есть такое поверье: кто думает об Авеге, тот обязательно
пострадает... Ну, тоже будут неприятности... Договорились?
оплошность. Он расценил это по-своему - скорее всего, отцом ей было
запрещено говорить об Авеге.
- тьма...
порыбачить, отдохнуть и покрутить роман с молодой докторшей? Как на курорте,
правда? Полный комплект удовольствий!
землю... Хотел вас обмануть! Втереться в доверие, обольстить, пообещать
золотые горы, а потом - исчезнуть.
не надоел еще со своими переводами?
звать, манить, притягивать. Буквально получается- "манящая, как солнце"!
Красиво, правда? Или "солнцем манящая"!
ночью, и достал с верхнего багажника лом: "удочка" была тяжеловатая, но
серьезная.
заизвесткованный тысячелетиями- по "подошве" морены стекали осадковые воды,-
напоминал бетон. Лом звенел и дребезжал в руках, излечивая невралгию. Часа
за три он с трудом расшевелил верхние камни и скатил их в реку. Под ними
оказались валуны еще тяжелее, но ниже их лом уже не встречал преград и не
скрежетал, тупо и беззвучно ударяясь о твердую землю. Щели между валунами
медленно заполнялись мутной водой...
его в сторону и сделал лопатой русло для водооттока: берега реки были
сухими, ключи питали ее, струясь под мореной. Второй валун взялся легче, и
когда дно раскопа освободилось, он убрал верхний слой перемешанной с гравием
земли и еще глубже прорыл канаву. Морена кончилась. Это слово переводилось
точно и просто - мертвая земля...
мамонты, тоже казалась мертвой. Закрытая от света и солнца, она ослепла; под
тяжестью камня, под чужой солоноватой плотью разрушалась ее плодоносная
благодать; и теперь она была серая, невзрачная и безжизненная, как пустыня.
Земля обратилась в прах, и то, что накапливала в себе многими тысячелетиями,
тоже превратилось в вязкий, белесый суглинок. Присутствие на ней любой формы
жизни- растений, животных, человека, всякий их след - перегной, кость,
разбитый сосуд - все смешалось, растворилось, ушло в небытие.
на восток, где моренные отложения достигали всего двух метров. Он зачистил
восточную стенку обнажения - доледниковая поверхность земли была почти
ровной и не имела уклона в сторону реки: по-видимому, ее современное русло
образовалось во время таяния ледника. Поэтому, кроме раскопок, следовало
тщательно обследовать речку вниз по течению - камни со следами человеческих
рук могли быть разнесены на многие десятки километров. Русинов начал
вскрывать намеченный участок и вдруг услышал над головой голос пчеловода:
торчащем из берегового склона. Эта его привычка подходить неслышно и
говорить неожиданно громко заставила вздрогнуть Русинова, погруженного в
свои размышления.
Это же надо- столько земли переворочал!
спустился к нему, на ходу осматривая пробитую в берегу щель и качая головой.
восхитился он и вдруг мгновенно забыл о яме.- Пошли! Я что пришел-то! Пошли
скорей!
возбужденно потянул за рукав:
гостей увеличилось втрое. Возле избы лежала куча огромных рюкзаков с
притороченными к ним палатками и спальными мешками, а отдельно, в чехлах,
треноги и какие-то приборы. Шесть человек с лопатами в руках что-то копали
метрах в ста от пасеки, наверное расчищали площадку для лагеря. После
прошлой ночи, когда в этом глухом углу они остались вдвоем с Ольгой - дядю
Колю можно было не считать,- он ощутил свободу и какой-то радостный,
выжидательный покой. Теперь даже появление шести человек показалось Русинову
многолюдьем, московской толчеей. И сразу куда-то пропало очарование тишины,
пустынного места; незнакомые, чужие люди отнимали у него то равновесие души,
что установилось уже за эти несколько дней на пасеке. Судя по вещам,
приехали какие-нибудь альпинисты или геологи, а это значит, по вечерам,
когда начинают петь ночные птицы, будешь слушать ор, гам, гитарный дребезг.
По крайней мере, с неделю, пока не устанут либо не затоскуют и не научатся
слушать тишину.
теперь ликовал от обилия народа.
дежурила Ольга. Видимо, она тоже была не в восторге. Дядя Коля лежал
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Мичурин Артем
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Прозоров Александр