АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Я больше не буду, - вдруг по-детски говорит Мишка.
- Будешь. Один раз предал - еще предашь. Это закон. И потом, ты уверен, что она именно от тебя беременна?
Нина Елизаровна уходит в квартиру. Оскорбительно щелкает замок.
Со звериным воем Мишка барабанит в дверь кулаками...
Страшный стук несется по всей квартире!
- Я морду набью этому подонку! - возмущается Виктор Витальевич.
- Он два года в десантных войсках отслужил. Он вас на куски разорвет,
- с удовольствием говорит Настя.
- Тогда милицию вызвать. - Виктор Витальевич берет трубку.
- Положи трубку на место! - приказывает Нина Елизаровна.
Стучит Мишка кулаками в дверь, вопит истошно...
- Что ты мучаешь его, Настя?! - кричит Лида.
Пьяненький Александр Наумович наполняет водкой две рюмки:
- Я бы с удовольствием с ним познакомился.
- Ничего интересного, папа. Слабый, бесхарактерный, не очень умный, - говорит Настя. - Наверняка поддатый сейчас. Постучит немного, выйдут соседи по площадке, отправят его в каталажку.
- Нет. Этого допускать нельзя, - Евгений Анатольевич встает из-за стола. - Это постыдно. Как его зовут?
- Мишка... - Настя не на шутку встревожена.- Осторожней, Евгений Анатольевич! Он все приемы знает.
- Ну да авось... - и Евгений Анатольевич направляется к двери.
Полумертвый, высохший бабушкин мозг заполняется страшным стуком. Челюсть отвалилась, рот кривится в беззвучном вопле, стекает слюна на подбородок, в широко открытых глазах дикий ужас...
- Настя-а-а!.. - кричит Мишка и молотит в квартиру.
Но тут дверь неожиданно распахивается, и Мишка видит перед собой Евгения Анатольевича, который говорит ему:
- Михаил, ты бы вел себя поприличнее. А то ты этим только Настю расстраиваешь. А в ее положении сейчас, сам понимаешь, огорчаться нельзя ни в коем случае.
- Ах ты ж, козел старый! Я счас из тебя, курва, такую макаку сделаю - по чертежам не соберут, падла!.. - орет Мишка.
- Ну что же ты так нервничаешь? Приди завтра, трезвенький, поговори как человек. А то соседи сейчас выйдут и отправят тебя куда следует.
- Как же! Выйдут! Никто носа не высунет! Ну, иди, иди сюда, бздила!
- Тьфу ты, боже мой... Ну как с тобой разговаривать, Миша?
- Да кому ты нужен, сука, со своими разговорами?!
- Вот это верно, - опечаленно говорит Евгений Анатольевич. - Видать, разговорами не обойтись.
Не успевает Мишка принять боевую стойку каратиста, как Евгений Анатольевич дважды резко бьет его в солнечное сплетение - слева и справа.
Он подхватывает падающего, теряющего сознание Мишку, заботливо усаживает его на ступеньки, садится рядом и обнимает его за плечи:
- Ну, все... Все. Успокойся, сынок. Сейчас пройдет... Это ненадолго...
Часам к двенадцати ночи обессиленные Нина Елизаровна, Настя и Лида, уже переодетые в старенькое, домашнее, с измученными лицами, сидят за опустевшим столом с грязной посудой, остатками еды и пустыми бутылками.
Бабушкина комната прикрыта.
Лида выливает себе в рюмку остатки коньяка.
Нина Елизаровна нервно трет виски - мучается головной болью.
Настя достает пачку "Пегаса".
- О ребенке подумай, - негромко говорит Лида.
Настя благодарно ей улыбается, комкает пачку и бросает в кучу грязной посуды. И видит на комодике отцовский кларнет. - Папа опять кларнет забыл...
- Ах, молодец Маринка! - потягивает коньяк Лида. - Ах, хваткая девка! Мощнейшая провинциальная закваска! А ведь какой серенькой мышкой приехала к нам на первый курс!
- Что же делать с квартирой? Надо что-то с квартирой решать, - трет виски Нина Елизаровна. - Появится маленький...
- Маленькая, - поправляет ее Настя.
- Деньги, деньги... - говорит Лида. - Сейчас за деньги...
- Ма, давай красное дерево толкнем - на него жуткие цены сейчас! - оживляется Настя.
- А на что не жуткие? - усмехается Лида.
- Единственное, что от дедушки осталось, - грустно говорит Нина Елизаровна. - Да и не купит никто в таком виде. Реставрировать надо. Опять деньги! Господи-и-и! Да когда же мы жить-то начнем по-человечески?! Ну сколько можно? Ну смешно же прямо! Говорят, говорят, говорят! Уши ведь уже вянут!
Не спит Бабушка - внимательно слушает. С тоской оглядывает свою широченную кровать красного дерева...
- Ладно тебе, мамуль... - Настя прижимается щекой к руке Нины Елизаровны. - И так разместимся как-нибудь.
- Мам, у нас выпить нечего? - спрашивает Лида.
- После Александра Наумовича? Ты с ума сошла.
- Спокуха, девочки! - и Настя достает из-за дивана бутылку с итальянским вермутом. - Когда я увидела, что папа уже в мажоре, я тут же заныкала это.
На дне бутылки плещется граммов сто, не больше. Настя разливает "Чинзано" по двум рюмкам - сестре и матери:
- Вуаля! Кто - добытчик? Кто - волчица?!
- А себе, волчица?
- В глухой завязке. Или дети, или поддача!
- Мамуля, давай треснем за Настюху и... Пей, пей, мама! И будем исходить из реальных возможностей... Нам надеяться не на кого.
- Будь счастлива, дочура, - смахивает слезу Нина Елизаровна.
- Настюхочка! Будь здорова, киска! Вперед! - Лида выпивает свою рюмку: - Внимание! Только следите за мыслью. Если шкаф поставить вот так... А мамин диван вот сюда...
- Правильно! - кричит Настя. - То здесь встанет кроватка! Да?
- Оф корс, май систер! Стеллаж запихивается в нашу комнату...
- А комодик? - спрашивает Нина Елизаровна.
- На помойку! Тогда Настина раскладушка совершенно свободно встает рядом с кроваткой и...
- Ну, правильно, - прерывает Лиду Нина Елизаровна. - И судно с бабушкиными делами можно будет выносить только мимо маленького.
- Ма-лень-кой!.. Сколько раз тебе говорить!
- Какая разница, если ребенок будет постоянно дышать миазмами?!
- Чем? - Настя впервые слышит это слово.
- Ну, что в судне бывает из-под бабушки.
- А-а-а... Но не вечно же это будет? Когда-то же придет и конец. - И тут, судя по тому, как одновременно замолчали мать и сестра, Настя понимает, что этого говорить не следовало. - То есть я хотела сказать...
- Ну что ты за сучка, Настя! - зло говорит Лида. - Как у тебя язык повернулся?!
- Это же твоя б а б у ш к а... - тихо говорит Нина Елизаровна.
- Сами же говорили: "исходя из реальных возможностей"... - виновато бормочет Настя.
В своей комнате Бабушка слышит Настин приговор и в панике поднимает трясущуюся правую руку. Цепляется скрюченными пальцами за веревку от колокола и резко дергает...
Но привычного "Бом-м-м!!!" не раздается. Тяжелый медный язык корабельной рынды отрывается и падает Бабушке точно на голову.
По истощенному, парализованному тельцу Бабушки пробегает предсмертная судорога, а в угасающем мозгу молниями несутся обрывки видений...
...Окровавленный Дедушка отшвыривает ее от своих ног...
...Подписывает, подписывает Бабушка протоколы! Друг ползет к ней, плачет, умоляет...
...Наматывает волосы Бабушки на руку помощник Друга, расстегивает ширинку форменных галифе...
...Вышки с часовыми... Строй заключенных женщин... Конвой... 3а строем одиннадцатилетняя Нина играет с маленькими заключенными детьми...
И все! И кажется - умерла Бабушка...
Но Бабушка открывает глаза! Оглядывает комнату, фотографии... Поднимает правую руку, очень осмысленно рассматривает ее. Потом поднимает левую! И, наконец, встряхивает своей маленькой птичьей головкой с жидкими седыми волосенками...
Мало того - она пытается приподняться на локте, и это ей удается.
Она садится, осторожно спускает тоненькие подагрические ноги на пол и, придерживаясь за столик, встает в полный рост!..
Удрученные концом разговора, Нина Елизаровна, Настя и Лида молча сидят за столом напротив двери в бабушкину комнату.
Скрипнула дверь... Все трое переглядываются, прислушиваются и вдруг видят, как эта дверь начинает медленно открываться!
От страха и неожиданности они застывают и немеют. Только глаза у всех троих становятся все больше и больше!
Распахивается дверь, и в ее проеме, словно в картинной раме, появляется Бабушка - седая, патлатая, в несвежей ночной рубахе с потеками...
Чтобы не закричать благим матом, Нина Елизаровна зажимает рот руками...
Лида в кошмаре хватается за голову...
Настя сидит, не в силах оторвать глаз от этого невероятного явления!..
Бабушка стоит в проеме двери с фингалом под глазом, и вид у нее, прямо скажем, мерзкий. И наглый. И наступательный. И жалкий...
- Вот теперь, когда Бог наконец надо мной смилостивился, - произносит Бабушка скрипучим от долгого молчания голосом, - я на вас всех такое напишу... в эНКаВэДэ!..
Сидят неподвижно три парализованные кошмаром женщины - сорока девяти лет, двадцати шести и пятнадцати...
И только самая младшая, Настя, постепенно приходит в себя и, не отрывая от Бабушки глаз, негромко говорит:
- Черт побери... Неужели это опять может повториться? Исходя из реальных возможностей...
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 [ 26 ]
|
|