Чтение 26–й страницы книги ~Книга Лидаэли и Артарна~

"Не твое дело, Акциум. Ты слишком любопытен, старик! Довольствуйся тем, что я иду с тобой, и прекрати задавать глупые вопросы!"

"Молодой человек, ну нельзя же быть таким обидчивым!..."

Странная пара медленно шла к берегу бухты. Скелет-сторож провожал хозяина взглядом пустых глаз.

Истинная Волшебница Фелосте (см Летопись Первую, "Гибель Богов", с. 619) принадлежала к Поколению Магов, из которого вышли Новые Боги, Хедин и Ракот. В решающий момент схватки, стремясь погубить восставших Хедина и Ракота, зачала ребенка - ибо как только у кого-то из Поколения начинают рождаться дети, все оно очень быстро, по меркам Магов, исчезает с лица земли ниц, и Рагнвальд увидел, как Горджелин и Акциум сели в небольшую лодочку, запряженную парой морских зверей-левиафанов. Старик хлопнул вожжами, и упряжка помчалась, вздымая громадный белый бурун. В считанные мгновения она скрылась из глаз.

Рагнвальд со вздохом отпустил сторожа. Тот грянулся на камни безжизненной грудой костей. Осторожно притворив за собой дверь, Рагнвальд вышел во двор. На лице его написано было жестокое разочарование. Он сделал несколько шагов по гладким белым плитам - и вновь устремился ввысь коричневокрылым соколом.

- Дедушка, я уложила Лидаэль. Можно мне пойти поиграть?

- Иди, конечно, Ками. Кончил дело - гуляй смело. Не знаю, что бы я без тебя делал! Ты так ловко с малышкой управляешься...

- Гномы научили. Они молодцы, все умеют... А мамы все нет и нет...

- Гхм... Ками... ты же знаешь... Лидаэль - твоя сестренка...

- Ну да, ты говорил... мама заболела, очень заболела... Но я все равно верю, что она вернется!...

- Не думай сейчас об этом, малышка. Вон тебя уже твои друзья заждались.

Старый Хрофт прикрыл за девочкой дверь и только теперь позволил себе любимый жест - от всей души грохнул кулаком по столешнице. Пр-роклятье! Все сердце спалишь с этими девчонками... Горджелин вон тоже хорош - раскаялся, вернул Золотой меч и попросил приглядеть за их с Эльтарой дочерью - Лидаэлью. поскольку он сам, как выразился, идет спасать Эльтару, Ушедшую Вниз.

Отец Дружин покачал головой. Она просто герой, эта принцесса. Все отдала, чтобы только жил Эльфран. Родила Равнодушному дочь и ушла. Ушла Вниз. Бросила даже поиски своего разлюбезного Эльстана...

А Горджелин-то, глянь, отрекся от собственного прозвища. Знать бы, куда он отправился то проклятие снимать? Да и как ему это удастся?... Отец Дружин помрачнел, ибо кому-кому, а ему-то история этого проклятия была известна доподлинно и во всех подробностях.

В дверь постучали.

- Входи кто ни есть! - бросил Старый Хрофт свое обычное присловье.

- На сей раз я, - раздался с порога негромкий голос, и Отец Дружин замер, точно пораженный громом, ибо уже много, много веков не слыхал этого голоса вживе! - Здравствуй, дружище. Я смотрю, ты обзавелся семьей? Одну девчурку я видел - носится с гномами, - а вот и вторая... Это твои, старина?... Только не называй имен, - предупреждающе поднял руку гость. - Здесь я Рагнвальд.

Вытаращив глаза, Старый Хрофт смотрел на осторожно присевшего к столу гостя.

- Приди в себя, друг мой, - услышал он. - Я рад, что твой Золотой меч сверкает так же ярко, как и прежде! Скоро для него найдется достойное дело.

- Дело? - тупо проговорил Отец Дружин. Он никак не мог оправиться. Визита этого гостя он ожидал меньше всего.

- Да, дело, - кивнул Рагнвальд. - Дело, которым я сам, увы, не могу заняться, - Неназываемый ждать не любит. Надо покончить с Ордой, Один. Надо покончить. Я собираю отряд. Надеюсь, ты поведешь его.

- Я? Отряд? Какой? - вырвалось у Хрофта. - Погоди, расскажи сначала...

- Нет, дружище, - мягко покачал головой Рагнвальд. - Сперва я расскажу тебе про Орду. Я ввязался в это дело случайно, когда один молодой и прекраснодушный волшебник запечатал одно из гнездилищ Орды Печатью Вечного Короля. Он не знал, не мог знать, что за этим воспоследует, и мне пришлось вмешаться. Увы, пока я разбирался с Печатью, показал себя хозяин Орды - самозваный Властелин Мрака, Темный Властелин. Он знает меня как Судью. Я дал его подручному убить меня - и понял, что за Ордой стоит именно этот самозванец. Кто он такой - я догадываюсь. Ты, полагаю, тоже...

- Думал я об этом, брат... Рагнвальд. Он не с острова Брандей. Этих тварей я за сотню лиг почую!

- А ты не учуял, что Горджелин ушел с одним из них? Точнее, - лицо Рагнвальда исказило настоящее страдание, - из тех, кто не так давно ушел к ним... Теперь его зовут Акциум.

- Акциум?... Что за дурацкое имя... Но погоди о Горджелине! Про него будет отдельный разговор. Что с Темным Властелином?

- Так вот, с ним все вроде бы ясно, кроме двух вещей - где он скрывается и за каким демоном ему это потребовалось.

- И еще одно, насколько мне известно, - внезапно перебил старого друга Хрофт. - Откуда взялись Защитники? Их-то явно не Темный Властелин сотворил! Я, признаться, думал, это твоих рук дело...

- Нет, - Рагнвальд с сожалением покачал головой. - Не моих. И ты верно заметил - непонятно, кто и зачем отправил их в Лесной Предел. Еще одна загадка. А кроме того, да будет тебе известно, о Хрофт, владыка Асгарда, - в наших краях появился Губитель.

- Что? - Отец Дружин аж привстал с лавки. - Ты не ошиб... Тьфу, извини... Конечно же, ты не ошибся. Губитель! Добрался, значит, до нас?

- Ему кто-то очень крепко помог вырваться из заточения. И не просто вырваться, а очутиться именно в нашем мире. Счастье еще, что он ничего не помнит! А когда я попытался натравить его на Орду, против него тотчас же выставили его вторую ипостась. Понимаешь, о чем я?

- Возрождающий...

- Вернее, Возрождающая. Насколько я мог понять, у них все кончилось ничьей, и теперь оба зализывают раны. Снова вопрос - кто послал Возрождающую и почему? А напоследок - для тебя еще один сюрприз. Наклонись пониже. Недавно я тут встретил... - Рагнвальд совсем утишил голос, так что невозможно стало разобрать слова.

- Не может быть! - подскочил Отец Дружин.

- Да, я тоже едва не сошел с ума, как только понял, кто она такая. И тоже ничего не помнит о своем прошлом!

- Но как такое могло получиться?

- Не знаю. И никто не знает, кроме того, кто сделал это.

- Быть может, Великий Орлангур?

- Да, мне тоже пришло это в голову. Но сие, увы, не проверить. Дух Познания закрылся ото всех и не откликается на зов. То же самое и с Демогоргоном. А пробиваться к ним силой...

- Да, ты поразил меня, - медленно произнес Отец Дружин. - Но давай вернемся к Орде! Как ты мыслишь с ней справиться?

- Отыскать Темного Властелина и наконец разобраться с ним. Он уже давно пакостит по мелочам.

- Ничего себе мелочи - триста лет мучить и тиранить целую громадную страну...

- Но ведь не весь мир, даже не континент от моря до моря, - возразил Рагнвальд. - Беда в том, что я не могу вмешиваться во все это сам! Приходится искать посредников... И чем слабее они, тем лучше. Извини, я не хотел тебя обидеть...

- Понимаю, - горько кивнул Хрофт. - Закон Равновесия...

- Да. Проклятый и благословенный Закон Равновесия. Итак, ближе к делу. В спутники тебе я дам Губителя, Ярину и одного крепкого гнома, по имени Два-лин. Он не маг, но на топорах одолеет любого мага. Хотел позвать еще и Горджелина, но тот, увы, отправился с Акциумом...

- Ты хочешь покончить с островом Брандей?

- Видит всеведущий Дух Познания, у. меня нет более жгучего желания после мечты изгнать Неназываемого!

- У меня тоже... - вздохнул Хрофт. - Правда, сейчас девчонки эти...

Дверь скрипнула. Появилась усталая Ками, наигравшаяся и набегавшаяся всласть. Рагнвальд внезапно хлопнул себя по лбу.

- Ну конечно! А я-то гадал, где мог ее видеть! Конечно!

- Садись ужинать, Ками...

Ничуть не дичась чужого, девочка подошла к гостю и церемонно присела.

- Здравствуй, Ками, - на сей раз Рагнвальд улыбнулся не одними губами.

- А откуда ты знаешь мою внучку? - удивился Старый Хрофт, незаметно для девочки подмигивая собеседнику.

- Видел ее вместе... вместе с Эльтарой, ее матерью, в славном Галене.

- Ты видел нас с мамой? - не выдержала девочка. - Ты знаешь мою маму?

- Знаю, милая, хоть и не так хорошо, как твоего Деда.

- А ты не можешь ее вылечить?

- Ками, Ками! - укоризненно заметил Отец Дружин. И, обращаясь к Рагнвальду, поспешно закончил: - Эльтара Эльфранская ушла Вниз, родив Лида-эль. А отец - Горджелин Равнодушный! (Разумеется, Хрофт озаботился, чтобы этих слов Ками не услышала. Зачем расстраивать бедняжку, и без того удерживаемую на грани смерти одними лишь заклятиями!)...

Друзья продолжили беседу, лишь когда девочка ушла спать.

Рагнвальд рассказал о схватке со змеиным царем в порту Галена, когда ему счастливо удалось воспользоваться телом погруженной в забытье Ками и, не нарушая Закона Равновесия, помочь Зльтаре отбить вожделенную Печать...

- Если бы все тогда и кончилось вместе с борьбой за Печать. - Он грустно покивал головой. - Впрочем, хватит об этом. Меня сейчас куда больше заботит Орда...

- Да, идти надо, но на кого же я брошу детей? - Старый Хрофт усмехнулся. - Кто бы мог подумать, что на старости лет я снова стану дедом!

- Дети?... Да, дети... - смешался Рагнвальд. - Проклятые дела, из-за них перестаешь замечать очевидное! Да... выходит, тебе нельзя идти. Ками без твоих заклятий пропадет. А если бы я и придумал, как вдохнуть в нее побольше жизни, остается_еще Лидаэль... Которую не бросишь первой попавшейся няньке... Ты уже заметил, что она...

- Избрана Великой Тьмой? Да, конечно, заметил.

- Нет, - принимая решение, покачал головой Рагнвальд. - Тебе идти нельзя. Никто, кроме тебя - да еще Эльтары, - не смог бы справиться с этой крохой? - Он кивнул в сторону колыбели.

- Так они же не совладают без меня!

- Значит, всевластие Орды продлится еще дольше. Черные маги Брандея уже научились использовать ее в своих целях. Эльфран едва-едва устоял! Второй раз они станут действовать искуснее. И тогда... Сперва Орда затопит Гален, потом Фейнские баронства, потом Эльфран, затем крайний запад континента... Ну а после того перекинется и на другие материки. И тогда придется бросать нашу войну, возвращаться и наводить порядок. - Рагнвальд скривился. - Упаси нас от этого, Великий Орлангур.

И Старый Хрофт остался дома.

Расставшись наутро, с Отцом Дружин (они проговорили до рассвета), Рагнвальд в облике сокола отправился на морской берег.

- Неужто на Черный остров? - чуть слышно прошептал он. - Что они там задумали сделать с Горджелином? Зачем он им понадобился?

Странник мучительно колебался. Великий Закон Равновесия давил на плечи, словно мельничный жернов на провинившегося раба. Схватиться с брандейскими магами в открытую значило обречь себя на войну еще и с Хаосом...

Рагнвальд колебался, однако принять решения так и не успел.

- Брат! Брат! Скорее! Боюсь, назревает прорыв!

Лицо Рагнвальда исказилось. В досаде он пнул ни в чем не повинный булыжник и резко подпрыгнул вверх. В следующий миг Врата Реальности захлопнулись за ним.

ГЛАВА II

Ярина, Губитель и Двалин вышли в путь, когда на дворе уже стоял птицезвон и атаки Орды прекратились. Ушли - и сгинули, как сквозь землю провалились. Миновало лето, наступила осень; Саата рыдала ночи напролет, едва не наложила на себя руки - подружки из петли вытащили. За осенью наступила зима, вновь нахлынула Орда, вновь по всей земле кипели яростные схватки, - а ушедшие так и не появились. Минул год, потом еще один, еще и еще... Скончался в своей постели старый Нивен, связка хозяйских ключей перекочевала на пояс к его старшему сыну, который при живой жене начал домогаться оставшейся беззащитной Сааты. И молодой женщине не оставалось ничего другого, кроме как падать в ноги отцу...

Родительское сердце не камень. Растаяло от жарких дочерних слез, да и внука - дитя невинное - не толкнешь же своими руками на погибель? Полюбовник проклятый, колдун захожий, сгинул где-то в неведомости - и позор, считай, покрыт. Тем более что сам Аргнист сына непутевого, Арталега, с позором прогнал. Теперь живет тот хоть и при отцовом же хуторе, но на отшибе, и мало кто с ним и словом-то согласен перемолвиться...

И пошло время. В свой черед приходила Орда, с каждым годом собирая все более и более богатую дань. В свой черед приходила Нечисть, но ей доставались одни объедки. Несколько семей, дойдя до последней степени отчаяния, попытались уйти на юг - да только куда там! Остались на проклятой Костяной Гряде...

Всевеликое Вольное Войско тем временем отбило - вялый натиск орденских последышей, ибо отпущенные было с миром отцы-капитулярии, конечно же, не успокоились. В первое же лето после своего поражения они собрали силы: кое-кто из особо глупых баронов Фейна, наемники со всех сторон света, части королевского войска, храмовые дружины. Однако эта разношерстная компания оказалась дурной армией - наемники были недовольны отсутствием добычи, бароны резко поумнели, пару раз угодив в мастерски подстроенные засады, королевские гвардейцы вскоре пришли к выводу, что эти поселяне недурно воюют и не все ли равно, кто будет сдерживать Орду на бывшем Рыцарском Рубеже?... Храмовые дружины, быть может, были неплохи в расправах с галенскими колдунами - гонения на тех не прекращались, - но для настоящей войны не годились. Хорошо дрался только полк из уцелевших братьев-рыцарей, однако и он, изрядно потрепанный, вынужден был отступить. К осени война заглохла сама собой, а потом галенские толстосумы деликатно намекнули его величеству, что торговля страдает, а значит, войну пора кончать. Ведь и в самом деле, не все ли равно, кто охраняет северные границы королевства?

Однако король, его светлое величество, на сей раз оказался куда умнее, чем ему положено по должности, правильно сообразив, что простолюдины теперь валом повалят на север, в это самое предерзкое Вольное Войско, и за зиму сумел-таки втолковать это и своим вассалам - мелким королям, хотя правильнее было бы называть их герцогами, и не вассалам - баронам Фейна. На следующее лето состоялся большой поход. Вольное Войско было лишено настоящего командира - Аргнист мог командовать и десятком, и сотней, и тысячами, а вот Фрабар, увы, был хороший человек, но доверять ему что-то крупнее десятка оказалось никак нельзя, - и дело закончилось великой кровью для обеих сторон.

Нарочные Вольного Войска отыскали в лесах хутор своего былого предводителя, Аргнист внял их просьбам и сумел-таки если и не выиграть войну, то, по крайней мере, закончить ее почетным миром. Его величество король Галена вскоре после этого скончался от огорчения, престол перешел к сыну, весьма неглупому молодому человеку, догадавшемуся воспользоваться усилением Орды и предложившему Вольному Войску договор, ограничивающий его численность. Взамен этого он щедро открывал ему свои арсеналы, помогал оружием, знающими командирами и так далее. Вскоре само Вольное Войско, блюдя слово, было вынуждено выставить кордоны на своих границах и заворачивать беглецов назад.

И среди всего этого кошмара, не торопясь, но и не мешкая, рос сын Сааты и прозывавшегося Губителем - мальчик по имени Аратарн.

Он научился распознавать тварей Орды раньше, чем запомнил все лица соседей по хутору. Он научился всаживать стрелы в глаз хоботяре раньше, чем играть в салочки или прятки со сверстниками. Он выходил в одиночку против брюхоеда или броненосца раньше, чем впервые поцеловал девушку. Он был обычным парнем Свободных Хуторов.

Так шли годы Никто уже не сомневался, что отец паренька сгинул навеки. Его нельзя было назвать "приятным во всех отношениях", молодого воина Аратарна: слишком часто вспыхивали бешенством глубоко посаженные черные глаза и слишком скор он был на кулачную расправу. И лишь мать да еще единоутробная сестра Киита умели охладить его пыл.

Саата стала известной травницей - с других хуторов даже слали способных девчонок ей в обученье. Киита полностью унаследовала таланты матери, и летом они вместе с братом часто уходили блуждать по укромным оврагам и распадкам, где можно было отыскать самые редкие целебные растения. Аратарн оказался наделен каким-то мрачным бесстрашием. Он ни-

когда не отступал перед противником. Правда, умел он и выбрать дорогу так, что на пути самых страшных врагов, вроде хоботяр и рогачей, не попадалось...

Он был похож на своего отца, хоть и не знал этого. Он рано лишился волос, но странным образом это его не портило. Кожа посмуглела, руки налились силой - парень в четырнадцать лет играючи ломал подковы и гнул железные кочерги. Он был молчалив и не имел друзей среди погодков; зато со странным удовольствием возился с малышами, которые липли к нему, точно мухи на сладкое.

Он не был искусным рассказчиком, всегда предпочитая действовать, а не говорить. И радостью для него были схватки. В них он оживал; а когда бой заканчивался - вновь становился сам собой: угрюмым, неразговорчивым, сторонящимся компаний и нехитрых хуторских развлечений.

Избегал он и девчонок. Как только они начинали бросать на него чуть более заинтересованные взгляды, он тотчас шарахался от них, словно от зачумленных. А таких взглядов становилось все больше и больше - он был красив необычной, мрачной красотой откровенной силы. Его тело в сплетениях мускулов, когда он, обнаженный до пояса, трудился у колодца, вызывало восхищенные ахи и охи хуторских прелестниц. Однако ни одна еще не могла похвастать, что ей удалось заполучить эту редкостную добычу.

Он знал, что отец ушел сражаться с Ордой. Саата не раз рассказывала ему об этом. Однако никто на хуторе не ведал, что Аратарн уже давно дал нерушимую клятву - в один прекрасный день отправиться в собственный поход и если не отыскать отца или хотя бы его могилу, то уж по крайней мере как следует поквитаться с Ордой! Если бы у паренька спросили, как он собирается это сделать, ничего вразумительного он, конечно же, сказать бы не смог; однако глубоко-глубоко в нем жила неистребимая, твердая, точно гномья сталь, уверенность - настанет день и он отыщет пути.

Протекло время и в просторном бревенчатом доме, привалившемся к склону холма возле южного рубежа Ар-ан-Ашпаранга, где обитали Ками, Лидаэль и Старый Хрофт, ничуть не изменившийся за эти годы. Девочки же выросли, как и положено смертным. Отец Дружин частенько и с недоумением косился на младшую свою "внучку" - Лидаэль: дочь Перворожденной и владеющего посохом мага, похоже, не унаследовала природы своих родителей...

Эта жизнь совершенно сбила с толку старого воина. Что делать с этими плутовками? Ками уже двадцать семь... по людским меркам - старая дева. Замуж бы ей... детей... но ведь Спутник может жить только рядом с тем, кто поддерживает в нем жизнь. Без заклятий Старого Хрофта бедняжка не протянет и двух дней.

Вестей ниоткуда не приходило. Правда, в один прекрасный - или проклятый? - день до Хрофта сумела дозваться Эльтара Эльфранская...

Она не захотела говорить ни о чем ином, кроме Ками и Лидаэли. И впоследствии, дотягиваясь мысленным неизреченным словом до Хрофта, спрашивала его только о девочках. Сперва - о девочках, потом - о девушках... Время более не существовало для Ушедшей Вниз принцессы Эльфрана.

И лишь один раз у нее вырвалось горькое признание. Тот, ради кого она бросила свою страну и отправилась в странствие, оказывается, был жив. И преспокойно обосновался на одном из хуторов Лесного Предела, отчего-то решив порвать и с родиной, и с ней, Эльтарой... Почему он так поступил, саойя теперь знала. Другая! Он нашел себе другую! Игрушку из рода смертных!... Они даже завели ребенка! У него, Рожденного Волной, появился сын от смертной женщины!... Этого принцесса простить уже была не в силах. И теперь мучилась еще и ревностью. Ревностью и непониманием - как могло все так случиться?...

- Я прозакладывала бы оставшуюся у меня душу кому угодно, Владыке Зла, если бы он существовал, чтобы только понять это! Чем она лучше меня?! Один, Один, великий Один, помоги!

- Чем же, моя принцесса? Разве в силах я вернуть тебе тело или, скажем, твоего Эльстана?

- Нет, но хотя бы объяснить...

Увы, даже Отец Дружин ничего не мог ответить ей. Ни единым словом.

Семнадцать лет остались позади. Семнадцать лет - немалый срок по людским меркам. И к исходу их стало ясно, что Лесному Пределу не выстоять.

Аратарн укладывал походный мешок. В окрестностях объявилась новая тварь, жутко мерзкая и зловредная. Травопутень уж завтра наступит, вся Орда на севере давно, а тут эдакая напасть! Ходит, переваливаясь, Кожаный Мешок по полям, а из брюха у него сыплются острозубые тварюшки, мелкие и быстрые, ровно тараканы. И спасу от них нет. Роются в бороздах на огородах, жрут взошедшие посевы, подбираются к скотине на выпасах... Нападают на детишек, и даже Защитник не успевает - бестии кидаются всем скопом и мигом обгладывают дочиста, оставляя один скелет.

Сын Эльстана только молча сжимал кулаки, когда дед Каргар, материн отец, кашляя и проклиная все на свете, вечерами подсчитывал убытки. А намедни эти зубастые прыгуны окружили и сожрали Лаасу - ей только-только семь сравнялось. Хоронились возле самых ворот - и Защитники их не учуяли. А прикончить саму матку этих гадов Защитникам никак не удавалось - та держалась очень осторожно.

И тогда Аратарн решил. Ему семнадцать, он начал бриться, и он мужчина. Он должен доказать это всем. Он прикончит чудовище - и точка.

О том, что чудовище может прикончить его самого, он не думал.

Меч, два ножа, секира - ах, чудо что за секира, гномской работы, дед год назад подарил, когда ему, Аратарну, сравнялось шестнадцать; лук, арбалет-само-бой, тоже хороший, - его Двалин-кователь когда-то смастерил, -еще в пору своего житья у Аргниста-соседа. Когда мирились сотник с дедом, Каргаром то есть, и попал на хутор этот арбалет... Тетиву единым движением взводишь, пять болтов можно в один миг выпустить, и перезаряжать легко - стрелы уже заранее пятками по-особому скреплены. Знай вставляй в самобой увязки, а уж на место он их сам поместит, когда тетиву натягиваешь.

- Арт! Куда это ты?

Не повезло. Мать таки заметила. Теперь плакать будет. Очень уж не любит она, когда Аратарн в лес один уходит. Хотя ведь знает - он лучший охотник на хуторе... да и во всей округе. У него ни одной царапины - а сколько зверья добыто! И ордынских тварей, и Нечисти... Пусть неумехи, чудом спасшиеся, шрамами да рубцами хвастаются. Охота - это охота, а не забава. Зверя взять надо, а не кататься с ним в обнимку, ровно с девкой по сеновалу.

- В лес, мама. За Кожаным Мешком.

- Да в уме ли ты?! Да...

- Погоди, мама. - Аратарн говорил очень тихо и ласково, но глаза его, странные черные глаза, были холодны и жестки. - Погоди. Разве мало нам Лаасы? Мало, скажи? Кто прикончит чудовище, кроме меня? Дед Каргар? Пойду я, мам. А то ведь еще кого-нибудь сожрут. И так народу после зимы поубавилось...

Саата обреченно посторонилась, глядя на сына полными слез глазами. Да, мальчик вырос. Да, лучший охотник - наверное, во всем Лесном Пределе равного не сыскать. Но какая же мать сама отпустит дитя на смертельно опасное дело?... Какая же мать не подумает: "А почему мой? Пусть другие идут!..." Таковы все матери, и ничего уж тут не поделаешь. Правда, если б сыновья их всегда слушались, Орда бы точно все хутора давным-давно уж прикончила.

Аратарн простился с Киитой - та счастливая бегает, замуж берут, - пообещал притащить из леса какую-нибудь диковинку, отыскивать которые сын Сааты был известный мастер, и размеренным шагом двинулся к воротам.

- Дня через три вернусь! - крикнул на прощание матери. И - ушел.

Следы он отыскал тотчас же. В полулиге от хутора. Они вели прочь, и видно было, где зверь вошел в лес. Аратарн насторожил самобой, повесил на правую руку секиру - он настолько привык к ней, что уже давно не замечал тяжести оружия, - и пустился вдогонку.

Сперва идти было легко - отпечатки четкие, места знакомые, знаешь, где засаду ногогрызов ждать, где брюхоеды кучковаться любят, - и Кожаный Мешок, словно понимал все это, приготовил собственный сюрприз. Дюжина зубастиков ждала преследователя, хоронясь под поваленной лесиной.

Аратарна встревожил запах. Странный, а значит, пугающий. Парень замер. Ну так и есть - из-под ствола рухнувшей матерой ели сочится слабая струйка. Не костоглот, не стенолом... что-то иное, а скорее всего - зубастики.

Парень вскинул самобой. Не так давно он придумал огненные оголовки для стрел - прибавил кое-что к горючему гномьему песку, и тот стал не только гореть дольше да жарче, но еще и взрываться, коли по нему как следует стукнешь. Самому чуть голову по-первости не оторвало. И вот именно такими стрелами и был заряжен сейчас его арбалет.

Аратарн всадил стрелу под самый еловый ствол, туда, откуда тянуло чужим запахом.

Вспышка, треск - и надломленная лесина тяжело ухнула, обрушившись на траву. Предсмертный писк и шевеленье - с зубастыми засадчиками было покончено.

Дальше, дальше, под смыкающимися кронами, через сумрак оврагов, через журчащие ручьи, через моховые топи, мимо спокойных лесных озер, так и зовущих присесть, передохнуть, полюбоваться на тихую водную гладь... Можно, конечно, и присесть... если не знаешь, что за милые создания там обитают. Пообедают тобой, и сам не заметишь. Моховые одеяла - жуткая вещь. От них только огнем и оборонишься. Тоже недавно появились. Мало-помалу свечерело.

"Тут что-то не так", - думал Артарн, бесшумно, точно рысь, пробираясь через густой молодой ельник. Плотная хвоя плохо сохраняла следы, он шел, как охотничий пес, по запаху. Никто на хуторе не знал об этой его способности; и без того, бывало, в детстве дразнили - мол, матка тебя от колдуна зачала! Ну, тех-то дразнилыциков он быстро заставил умолкнуть, однако что от колдуна - это точно. Кто еще может зверя по нюху отыскать?...

И все же тут что-то не так. Ведомо ведь, как Кожаный Мешок ходит - косолапо, вразвалку, отнюдь не быстро. За полдня догнать должен был - однако ж нет. Крылья у этой твари выросли, что ли?

...А когда совсем стемнело, Аратарн понял, что его окружают. Он умел видеть не только глазами, хотя умением этим пользовался редко, - голова после целый день могла трещать, ровно с попойки.

Во мраке, мягко стелющемся среди облаченных в плащи седого мха сосен, осторожно двигались размытые тени с парами красных искорок-глаз. Он узнавал их. Брюхоеды... пятеро. Главопасти - десяток. Стеноломы - дюжина боевых шаров. О, хоботяра пожаловал! Так, рогач тоже здесь... Серьезно!

Они подловили его на открытом месте, когда парень пробирался через широкое моховое болото к смутно чернеющей впереди еловой островине, где и ждала засада. Кожаный Мешок оставил там дюжины три своих зубастых отпрысков, а сзади надвигалась Орда.

...Так, ногогрызы... костоглоты... ого! До сотни собралось, наверное... Крепко ж он досадил Орде! Неужели Кожаный Мешок был всего лишь приманкой? И он, Аратарн, попался в ловушку, точно молодой глупый тетерев в силки? Но делать нечего - горшком назвался, не обижайся, коли начнут в печь ставить.

Парень замер. Моховая тропа коварна, вроде бы прочно-прочно, а не углядишь - вмиг по пояс затянет... Кольцо плотное. Ишь, тени так и носятся! И он - как на ладони. Не приведи Хедин, клювокрылы пожалуют... Тьфу, накаркал! Вот и они - легки на помине. Прочертили наискось небо и за лес ушли. Сейчас вернутся... а значит, одно осталось - к островине рваться.

И он рванулся. Потому как клювокрылы на чистом месте - гибель для одиночки верная. И самобой не спасет. Одного подстрелишь, двое сзади налетят.

Аратарн скакал с кочки на кочку, затылком чувствуя, как шесть крылатых теней плавно развернулись над краевым ольшаником и, вовсю работая крыльями, устремились к нему. А впереди, среди кочек островины, зашевелились приготовившиеся зубастики.

Он не успевал. Клювокрылы уже набрали высоту и теперь катились с воздушной горы, быстротой не уступая падающему на добычу степному орлу. Аратарн вскинул самобой, и начиненная громовой смертью стрела грянула прямо в шею вожаку.

Клювокрылу разворотило горло, и, в последний раз нелепо взмахнув крыльями, летучий ящер кувыркнулся прямо в болото. Пробив моховую шкуру, тварь камнем канула на дно топи.

Второй раз Аратарн выстрелить не успел. Пришлось окунуться с головой в болотную жижу - когти клювокрыла даром вспороли мох.

На ноги! И рывок! К островине! Лишь бы стрелы не выронить...

Клювокрылы развернулись и вновь пошли в атаку. Странно - обычно, если вырубить вожака, они тут же терялись и выходили из боя, а эти - нет...

В другой раз он спасся чудом. Решил, дурак, подбить второго, попасть попал, но время потерял, и громадный, величиной с добрую косу, крыльевой клюв твари полоснул по спине. Хорошо еще - вскользь, и кожаная куртка, подбитая пластинами панциря броненосца, выдержала удар.

Аратарна с размаху швырнуло в топь. Что хуже всего - в сторону от тропы. Разом погрузился по шею. Завертелся, выбираясь, глянул случайно назад - батюшки светы! Все взявшие его в кольцо твари, как по команде, полезли в болото - верно, решили, что теперь возьмут его играючи.

От ужаса рванулся вперед так, что ухитрился грудью лечь на плотный слой мха. А тут и тропа рядом - выскочил, весь мокрый, весь в тине, ровно чудище неведомое. - и бежать. Бежать, бежать, пока клювокрылы в третий раз не налетели...

Вихрем ворвался на островину, едва не забыв о зубастиках, - а они уже тут как тут. Пяток положил громовой стрелой, а остальных пришлось брать секирой. Железо со свистом рассекало воздух, но если бы не второе зрение, ему бы не совладать. Зубастики, хоть и небольшие, ловки и проворны необычайно, нападали стремительно и яростно, в последний момент уворачи-ваясь от нацеленного в них лезвия...

И все же они полегли. Все до единого - три дюжины. А следы Кожаного Мешка вели еще дальше - через болото, к противоположному краю леса. Но этот путь был уже перерезан.

Лихорадочно разложил стрелы. Хорошо, что взял с избытком. Ну, подходите, гады! Дорого ж я вам дамся... Хотя - нет, так нельзя. На что тебе голова, парень? Ты обязан выбраться отсюда, а не подыхать на радость Орде! Смотри, смотри, где в кольце прореха?!

Цепь ордынских тварей ползла через болото. Так... хоботяр аж трое... рогачей пять штук... а мелочь и не сочтешь.

Он подпустил их поближе и нажал спуск. Аратарн впервые испытывал свои громовые стрелы на таких крупных бестиях, как рогачи и хоботяры, и оттого стрелял даже с неким отстраненным интересом - как покажет себя его придумка?

Показала хорошо. Рогача свалил с двух стрел, хобо-тяру - с трех. Вторым пятком прикончил еще пару. Стрелы вскоре кончились, но и тварей поубавилось. Осталось лишь двое рогачей, если не считать мелочи и броненосцев с брюхоедами...

Рогачи добрались до островины первыми. И, не мудрствуя лукаво, пошли в атаку. Тут уже оставалось только одно - удирать. Улепетывать, пока за спиной страшные звери ярились и рычали, круша рогами вековые стволы; бежать по узкой ниточке тропы, пролегшей среди непролазных топей. Здесь все мхи были исполосованы скрытыми в зеленых тоннелях ручьями, один неверный шаг мог стоить жизни. Аратарн мчался, и следом за ним катилась волна чудовищ. По грудь в воде, он сшибся с загонщиками, что шли с другого края болотины. Секира снесла уродливую башку брю-хоеда, Аратарна окатило вонючей кровью. Твари поменьше вязли в трясине, и, проскользнув мимо их более крупных собратьев, Аратарн ухитрился выскочить на сухое место.

Далеко уйти ему не дали. Весь лес был полон мечущихся зловещих теней. Несколько раз он рубил прямо у себя под ногами - самые ловкие и быстрые ухитрялись подобраться совсем близко. И бежал, бежал, почти не разбирая дороги, понимая лишь одно - дело плохо и на сей раз ему, похоже, не вырваться. Что же будет с мамой?...