Чтение 26–й страницы книги ~Спят усталые игрушки~

Калерия Львовна пыталась пристроить "невестку" к своему гинекологу, но
Мила отказалась.

К утру Шабанова родила отличную, здоровую девочку, после чего десять дней
провела в родильном доме.

Поздно вечером двадцать третьего сентября Калерия Львовна и Костя
приехали в клинику. Людмила вышла со свертком в руках и откинула краешек
одеяла. Сердце Калерии тревожно сжалось. Из белоснежных, прокипяченных
Костей пеленок выглядывало маленькое, сморщенное, слегка желтоватое личико.
Вдруг младенец смешно наморщился, чихнул, открыл голубоватые, бессмысленные
глаза и улыбнулся бабке. Калерия Львовна почувствовала, как в ее сердце
входит любовь, безграничная, огромная. Очевидно, Костя почувствовал то же
самое, потому что сказал:

- Давай сюда.

- Сначала деньги, - спокойно предупредила Мила.

Бабушка протянула ей пластиковый пакет. Не выпуская младенца из рук, Люда
заглянула внутрь и, увидав плотные пачки стодолларовых купюр, удовлетворенно
заметила:

- Надеюсь, не обманули.

- Мы не на базаре, - не удержалась Калерия, - забирай бумажки, отдавай
девочку. Тут ребенок отчаянно заголосил.

- Есть хочет, - пояснила Мила и, прихватив пакет, двинулась в глубь
роддома.

- Куда! - напряглась Калерия.

- Да не бойтесь, куда я с ребенком денусь, - успокоила ее Мила, - и не
нужна она мне, вот только покормлю и переодену, обосралась ваша кровинушка.

Необычность происходящего притупила бдительность, и Люда беспрепятственно
ушла.

Костя и Калерия маялись в приемной. Наконец появилась санитарка со
свертком.

- Вот, - заявила тетка, - велела передать, девочка уснула. Лицо только не
открывайте, в воздухе микробы, еще заболеет.

Боясь дохнуть, Костя прижал к себе невесомый пакет, да так и продержал до
дома. В спальне они с матерью откинули край одеяльца и вздрогнули. Прямо в
лицо им смотрели огромные безжизненные глаза. Щеки горели нарисованным
румянцем, пухлые гуттаперчевые губы ехидно ухмылялись. В пеленках лежала
кукла.

Костя повалился на кровать. Калерия кинулась к телефону, но трубку не
брали. Тогда женщина понеслась к наглой обманщице на такси. Но в квартире
мирно пил чай незнакомый мужик. Ни о какой Людмиле он и слыхом не слыхивал,
три дня назад купил квартиру в агентстве.

Вне себя Калерия вернулась домой. Костя сидел возле пустой детской
кроватки.

- Она сбежала, - только и сумела выговорить мать.

Сын никак не реагировал.

- Завтра же пойду в милицию, ее обязательно найдут, - пообещала Калерия.

Но до похода в правоохранительные органы дело не дошло. В семь утра
Калерию Львовну разбудил звонок. Удивленная столь ранним визитом, хозяйка
распахнула дверь. На лестничной клетке мялся знакомый дворник и парочка
милиционеров.

- Только не волнуйтесь, - сказал один, снимая фуражку.

- Что? - пробормотала, холодея, женщина. - Что?

Костю нашел дворник. Тело уже застыло, кровь, вытекшая из головы,
свернулась. Калерия профессиональным взглядом медика окинула труп сына и
беззвучно сползла на землю, инсульт поразил ее мгновенно...

Сеня замолчал.

- Вы не пробовали искать Людмилу?

- Зачем? - устало спросил парень.

- А деньги? Она же обманула вас! Сеня молча покачал головой:

- Когда пришел к следователю и попробовал правду ему выложить, он
посмотрел на меня, как на безумного. Сказал: дело ясное - от несчастной
любви парень из окна сиганул, сколько хочешь случаев таких, а мать не
вынесла смерти сына...

- Про сорок тысяч долларов говорил? Сеня безнадежно махнул рукой.

- Конечно.

- Ну и что?

- Он сначала спросил, внесены ли они в налоговую декларацию, а потом
сообщил, что слова к делу не подошьешь, вот если бы расписка... Я испугался,
вдруг еще заставят налог платить, и ушел.

Ловко, однако, милиционер избавился от родственника.

- Наверное, подумал, что у меня крыша от горя поехала, - продолжал Сеня.
- Ласково так спросил: ничего не путаю про ребенка? Никто ее беременной не
видел. Да она специально все придумала, велела маме ее с работы уволить как
систематически опаздывавшую. Все твердила: "Мне младенец ни к чему и
разговоры глупые не нужны, никому о беременности не рассказывайте". Вот мы и
молчали, а Костя терзался сомнениями: вдруг передумает, не отдаст! Дождался!
И Сеня зашмыгал носом.

Глава 13

"Значит, девочка все же есть! - думала я по дороге в Ложкино. - И ей
сейчас всего два года. С кем же Мила ее оставила? Почему прятала? Никто из
подруг даже не подозревал о существовании Верочки. К чему такая
таинственность? Сотни и сотни женщин рожают сейчас детей вне брака, этот
поступок давно перестал осуждаться даже старухами, сидящими у подъездов.
Боялась, что отнимут деньги? Так ведь, вероятнее всего, знала о смерти Кости
и болезни Калерии Львовны. Жила совершенно не стесняясь, работала в каком-то
ОООЗТП. Кстати! Следователь Николай Васильевич обещал узнать, какое
предприятие скрывается за аббревиатурой, и выяснить, кому принадлежит номер
телефона, по которому звонила Мила.

Часы показывали ровно двадцать ноль-ноль.

Все приличные люди давным-давно дома, хлебают щи и смотрят футбол. Все,
но только не сотрудники милиции, обремененные "висящими" делами. На мой
телефонный звонок раздалось мерное покашливание и усталый голос:

- Кондратьев у аппарата.

Я быстренько хлопнула крышечкой сейчас заеду к милому другу, только что
бы сделать ему такое приятное? Можно просто предложить деньги, но интуиция
подсказывала: этот капитан не возьмет ни копейки, абсолютно не похож на
взяточника.

Перед глазами встал лучший друг, полковник Дегтярев. Вот Александр
Михайлович, довольно улыбаясь, отодвигает пустую тарелку и говорит:

- Знаешь, Дарья, о чем мечтает любой сотрудник МВД?

- О большой зарплате.

- Нет, моя проницательная. Конечно, денежки хорошо, но горячий домашний
обед намного лучше. Несчастные сотрудники органов вынуждены питаться
кое-как, без всякого режима. Хуже всего приходится работникам районных
отделений, у управленцев хоть столовая есть. А эти носят с собой бутерброды
или жрут китайскую лапшу и несъедобные сосиски с кетчупом. Потом гастрит,
колит, язва, рак желудка. Ой, не верь, когда говорят, что в МВД большинство
погибает от бандитских пуль. Желудочные заболевания их подкашивают, уж ты
мне поверь.

Я тихонько въехала во двор и посмотрела на окна - темнота. Так, Алиски
нет, Маруся в Ветеринарной академии, Кеша на работе, а Зайка небось решила
ночевать на телевидении.

Пройдя на кухню, я обнаружила много кастрюлек. В одной исходила ароматом
мясная солянка, в другой нашлись бефстроганов, картошка и что-то непонятное,
противно желтое, пахнущее гнилым лимоном.

Разложив еду по стеклянным банкам, я понеслась в милицию. Николай
Васильевич на этот раз был в довольно приличном костюме и ярком, цветастом
галстуке.

- Здрасьте вам, - буркнул он, поднимая красные глаза от каких-то
фотографий. - Чему обязан? Еще одного покойничка перепутали или кто-то вам
снова на голову свалился?

Не обращая внимания на его издевательский тон, я грохнула перед ним банки
и, сдернув крышки, велела:

- Поешьте-ка лучше.

Капитан дернул носом, потом вытащил из стола ложку и моментально
уничтожил содержимое.

- Жаль, хлебушка нет, - произнес он, слизывая упавшие на документы капли.

- Забыла, - искренне огорчилась я, - поторопилась...

- Вкусно-то как готовите, - похвалил милиционер. - Небось муж радуется! А
моя бывшая только и умела - макароны да яйца, яйца да макароны.

- Узнали мне про телефон? Николай Васильевич закурил.

- Выяснил. Установлен номерок в городке Нагорье Московской области, на
центральной почте. Знаете, когда дома телефона нет, ходят на переговорный
пункт. А уж с кем там беседовали - неизвестно.

- А буквы?

- Совсем просто: Общество ограниченной ответственности, завод тепловых
приборов, Магистральная, 86.

Я пошла к выходу.

- Дарья Ивановна, - окликнул Николай Васильевич, - приходите когда надо,
помогу.

- Договорились, - усмехнулась я, прикрывая дверь. Вот и подружились, а
всего-то за вкусную домашнюю еду. Бедный мужик, небось от супов из пакетов
изжога мучает. Нет, правильно говорят, путь к сердцу мужчины лежит через
желудок.

В гостиной молча, уставясь в телевизор, сидели домашние. Здесь же
пристроились Ирка и Катерина. Немного необычно на кухне стоит большой
"Филипс", и наша прислуга предпочитает смотреть сериалы там. Не то чтобы мы
запрещали им смотреть вместе с нами - сами не хотят. Но сейчас глаза всех
прикованы не к "Династии" или "Санта-Барбаре". На мерцающем экране