уговорам. Я понял, что решение ваше окончательное, и, между нами говоря, к
сегодняшнему дню я был готов к такому исходу нашей встречи. Конечно, наши
возможности здесь несколько ограниченны, но тем не менее мы смогли
установить, что вы являетесь довольно состоятельным человеком даже по
нью-йоркским меркам. Так что я понимаю, что вам. не придется спать в
ночлежках на Брайтон-Бич или срочно искать работу таксиста. Знаю я также и
то, что у вас уже есть предложения от нескольких клиник, которые готовы
заключить с вами контракт, несмотря на ваш довольно неопределенный статус.
Не удивляйтесь, Юрий Романович. Мне платят деньги за то, чтобы я это знал, и
я их честно отрабатываю. Более того, вы прекрасно понимали, когда принимали
свое решение "стать невозвращенцем", что это вызовет наш повышенный интерес
к вашей персоне. Вы могли предположить и то, что следствием нашего к вам
интереса станет обнаружение и огласка таких фактов, связанных с вашей
персоной, которые потребуют судебного разбирательства в случае вашего
возвращения на Родину. Вы также не можете не понимать, что в результате
этого судебного разбирательства вам предстоит провести долгие годы, а может
быть, и весь остаток жизни в местах, как говорится, не столь отдаленных.
Итак, вы трезво оценили все сказанное мной и решили остаться здесь. Ну что
ж, вас можно понять. Я не буду взывать к вашему гражданскому долгу. Мы с
вами взрослые люди, здесь нет аудитории, а значит - занятие это пустое. Я
предлагаю вам вспомнить о том, что у вас на Родине остались жена, дочь и
старуха мать. Я сильно сомневаюсь в том, что, несмотря на материнские
чувства, Галина Феофилактовна захочет присоединиться к вам. Но думаю, что
Ирина Натановна с дочерью с удовольствием примут ваше предложение переехать
в Соединенные Штаты. А мы можем существенно затруднить этот переезд. Но и
это не главное. Надеюсь, вы понимаете, что здесь основным капиталом
являетесь вы. Имя и репутация. Мы можем лишить вас и того, и другого. Здесь
не подадут руки дельцу наркобизнеса, даже профессору и миллионеру. Вы будете
изгоем в этой стране. Но мы можем договориться.
Колыме. Вы что, опять предлагаете мне вернуться?
рассказываете нам все, что вам известно о той организации, которую вы так
боитесь, а также о тех лицах, входящих в нее, которых вы знаете. Мы
перепроверяем эту информацию. В том случае, если она окажется достоверной и
полной, я обещаю вам, что ни здесь, ни в Советском Союзе никому не станет
известно о вашей связи с наркобизнесом и вы получите возможность
беспрепятственно воссоединиться с вашей семьей. Вас устраивают такие
условия?
обещание?
И подумайте сами, кто выиграет от вашего разоблачения? Никто. А проиграете
не только вы. Вы потеряете лицо, а правоохранительные органы, которые вас
проглядели, - престиж. Для вас, безусловно, важнее первое. Так же
безусловно, как для нас, - второе. Да и зачем нам ссориться? Как говорил мой
шеф, лучше нажить двух друзей, чем одного врага. Так как, Юрий Романович,
договорились?
вот и ключ от нее.
Нью-Йорк. В квартире оставался мой чемодан, я должен был зайти за ним перед
тем, как ехать в аэропорт, оставить ключ на столе, а дверь захлопнуть. В
суматохе я забыл ключ в кармане и обнаружил его только в самолете.
у хозяев и сделает еще копию.
что и не слышали обо мне. Оба раза, когда я был в этой квартире, их не было
в Москве: Вам нужен этот ключ?
***
10 марта 1991 г., г. Москва, 15 час 10 мин.
каналам из Нью-Йорка. И хочу сделать следующее резюме. Во-первых, мы все, я
не снимаю и с себя ответственности, прохлопали основного фигуранта по
литерному делу "Писатель", находящемуся в нашем производстве более
пятнадцати лет. Это недопустимо. Мы все заслуживаем наказания. Но не об этом
сейчас речь.
проведенной проверке здесь практически все основные действующие лица,
представляющие оперативный интерес по данному делу, установлены. Выявлены их
связи и характер их. деятельности, связанный с незаконным оборотом
наркотиков. Необходимая информация нами задокументирована. Прокуратура
готова хоть сегодня дать санкцию на их арест. Следственным управлением вчера
возбуждены уголовные дела, по которым эти лица будут привлечены в качестве
обвиняемых.
свободе находится основной фигурант - назовем его "Писатель", под этим
именем он и проходит в литерном деле, - успешность наших действий находится
под вопросом ввиду достаточно высокой эффективности разработанной им системы
безопасности этой преступной организации. Поэтому задержания и аресты всех
лиц, которые были сегодня упомянуты, в том числе и самого "Писателя", должны
быть проведены и будут проводиться одномоментно. В вашу задачу входит
обеспечение одновременного задержания всех этих лиц. Для этого, как вам,
надеюсь, понятно, вы должны изучить их привычки, маршруты передвижения,
распорядок дня и установить наличие у них оружия во избежание ненужных
эксцессов при задержании. Если вопросов нет, все свободны. А вас, Николай
Иванович, я попрошу остаться.
***
10 марта 1991 г., г. Москва, 15 час. 40 мин.
Писателя тянули, и надо же! Ты представляешь, какой будет скандал, если этот
Писатель на следствии, а уж тем более на суди начнет давать показания? Ведь
мы же сколько лет с тобой пользуемся этой его диссертацией, которую ты так
удачно унес из его квартиры. И между прочим, там еще есть чем пользоваться.
Представляешь, что будет, если об этом заговорят? Допустим, процесс мы
сделаем закрытым, не пустим туда журналистов. А суд? Адвокаты? А конвой,
наконец? Как ты им рот заткнешь? Может получиться международный скандал!
Наверху начнут отмазываться, и нас с тобой, Коленька, потом хрен кто найдет.
Или в столовой компотом отравимся, или под трамвай попадем, или в лес пойдем
за грибами и волки нас съедят. Как тебе такая, перспектива? Вместо почетной
пенсии на даче в Перхушкове. Не нравится? Вот и мне не нравится. А поэтому,
Коля, как я мозгами ни раскидывал, Писателя этого придется брать нам с
тобой. Лучше уж покраснеть на оперативном совещании и получить нагоняй за
неудачное задержание, в результате которого объект погиб, чем подставить
себя под такой удар, который нас с тобой, как инициаторов этого дела, в
лепешку сплющит. На оперативке-то мы как-нибудь отобьемся, чай не впервой.
Ребята мы с тобой грамотные, распишем сопротивление при задержании, обоснуем
применение некоторых приемов, в результате которых задерживаемый получил
тяжелые повреждения, не совместимые с жизнью. Как думаешь?
проводить в квартире. Нам туда придется идти с ордером на обыск, с понятыми,
а то еще и с милицией. А наш клиент - не ребенок, он двадцать лет в сыске
отпахал. Думаешь, он не почует, чем пахнет? Тут можно проколоться. Но в
одном ты, конечно, прав: заговорить он не должен, иначе не знаю, дойдет ли
до международного скандала, но нам с тобой головы точно снимут. Опыт есть.
надежный. Ты на какое число наметил аресты остальных по этому делу?
то, се. Оружие, наконец. Думаю, не раньше, чем дня через три-четыре. Но и не
позже, чем через пять. Тянуть у нас времени нет, наверх уже доложили, а там,
сам знаешь, проволочек не любят, - Вот и нормально. Значит, пара дней у нас
есть. Моя бригада плотно сидит на хвосте у этого Писателя. Сегодня мне
доложили, что объект находится в известной нам квартире, болеет и, судя по
всему, выходить никуда не собирается. Хозяйка квартиры в командировке и
приезжает только послезавтра. Так что он там один.
ему наш Писатель. Он же не доверяет никому. Одна она там прописана. Уже
больше десяти лет.
от этой квартиры. Так что попробовать можно.
фигуранта сдают, за которым мы пятнадцать лет бегаем и догнать не можем, но
и "лежку" его, да еще с ключом.
двенадцать-полпервого, а зажигается часов около восьми. Судя по всему, часа
в четыре утра он должен крепко спать, как все нормальные люди.
Березин Федор
Березин Федор
Володихин Дмитрий
Круз Андрей
Никитин Юрий
Курылев Олег