Чтение 26–й страницы книги ~Свой круг~

Но почему эти цифры так знакомы? Медленно набрал их одну за другой...

- Аварийная "Водоканала"!

Все стало на свои места. Сразу после разговора с Пшеничкиным я навел
справки и выяснил, что Чугунцов уже полмесяца находится в санатории. Но
два раза использовать один трюк - это крайний примитив! Сплоховали, Ва-
лерий Федорович! А думаете, что, наоборот, схитрили, обвели следователя
вокруг пальца, выведали следственную тайну.

А какой переполох сейчас начнется! Затрясется паутина, забегает
бульдогообразный псевдос, потерявший контроль над событиями, задергает
все веревочки, которые окажутся под рукой.

Омшком сильно он суетится! Возможное объяснение этого заложено в вер-
сии "Инсценировка", но она пока выстроена исключительно на интуиции,
предположениях и повисает в воздухе у не имея ни одного факта, ни одного
камня для опоры.

Я не знал, что первый камень для фундамента новой версии появится уже
завтра.

Допросы девочек из "Фиалки" дали немногое: Вершикова в магазин не
приходила, а Марочникова была довольно скрытной и мало рассказывала о
своих делах, знакомых, времяпрепровождении. Но если для других молодых
продавщиц парфюмерный магазин представлялся конечной целью в жизни -
чисто, тепло, тяжестей не таскать, пахнет приятно и дефицит под рукой,
то она считала свою работу временной, бесцветной и скучной обязанностью
в ожидании лучшего.

Устраивалась в Аэрофлот, но подвел вестибулярный аппарат, пыталась
стать стюардессой на туристских теплоходах, тоже что-то не заладилось,
но потом влиятельный человек пообещал помочь и определить сразу на заг-
раничные круизы - верой в такое счастье Марочникова жила уже несколько
лет.

Девочки были одеты по одинаковому стандарту, пахли одинаковой парфю-
мерией, говорили одинаковыми словами, одинаковым жестом закидывали ногу
на ногу и доставали из сумочек одинаковые сигареты. Их очень занимало,
почему прокуратура интересуется Марочниковой, и они одинаково нехитрыми
способами пытались это выяснить. Когда они ушли, я подумал, что, встре-
тив на улице, вряд ли узнаю одну или другую.

Девочка из парикмахерского салона "Комфорт" на первый взгляд отлича-
лась от продавщиц только необычным, с блестками, маникюром, большей ин-
формированностью о личной жизни Вершиковой да бойкой скороговоркой.

- ...Наши встретили ее подружку - Галку из парфюмерного, та наплела с
три короба: будто Машку кто-то изнасиловать хотел, а она его случайно
ножиком пырнула... Надо же придумать такое! Нашли недотрогу! Мы тоже не
святые, но чтобы каждую неделю новый кобель - это слишком! На машинах
увозят, привозят, сигналят под окнами... Да поглядите, как она одета на
свои восемьдесят рэ?

Я выразительно осмотрел свидетельницу, однако она не смутилась.

- Ну ладно, чаевые, это понятно, но когда каждый день новая шмотка -
никаких чаевых не хватит! Ловко устроилась, сразу и не скажешь, что из
деревни... Только не все коту масленица, пусть теперь подумает.

- Вы ее не любили?

- Ха, а чего ее любить? Кто она мне? Сестра, родственница?

Заглаженное косметикой личико излучало нескрываемую злобу и тем за-
помнилось: если встречу - не ошибусь. Когда свидетельница вышла, я по-
чувствовал облегчение.

Марочникова в назначенное время не явилась, зато Кобульян пришел ми-
нута в минуту.

Это был полный крепкий мужчина с близко посаженными глазами и мясис-
тым носом. Лицо его постоянно имело недовольное выражение - неудиви-
тельно при такой профессии. Сейчас его недовольству была еще одна причи-
на.

- Не понимаю, что за моду взяли следователи - по каждому делу допра-
шивать! - брюзжал он. - Мало того, что в суд вызывают... Вам разве
что-то непонятно в акте? Или есть какие-то сомнения? Нет, надо перестра-
ховаться и еще допросить Кобульяна! Ну что я скажу нового, кроме того,
что написал в заключении? Скажите, что?

Он обличающе наставил указательный палец.

- Может, что-нибудь и скажете, Гаригин Оганесович. Сами понимаете,
читать бумагу - одно, а разговаривать с живым человеком - совсем другое,
- миролюбиво произнес я. Характер у Кобульяна тяжелый, и излишне раздра-
жать его не следовало. Впрочем, предугадать заранее, что может вызвать
его раздражение, было невозможно.

- С живым человеком! - передразнил он меня. - Если бы мы требовали
для работы живых людей, то как бы вы расследовали убийство?

Это уже был черный юмор.

- Распишитесь, что будете говорить правду, - холодно сказал я, пере-
ходя на официальный тон. - И расскажите о результатах исследования.

Кобульян тяжело вздохнул и, смирившись, начал рассказывать. Он почти
слово в слово повторил все то, что написал в акте, и замолчал, ожидая
вопросов.

- Скажите, вы ни на что не обратили внимания? Может, какая-то мелкая
деталь, которой обычно не придают значения?

- Что увидел, то написал, все детали в акте!

Очевидно, по выражению моего лица эксперт понял, что перегибает пал-
ку, и продолжил более мягко:

- То, что убийца - здоровенный лоб, вы и так знаете, преступление
раскрыто и он арестован, насколько мне известно.

- Подождите, подождите, Гаригин Оганесович, что значит "здоровенный
лоб"?

- То и значит, что пробил грудную кость. Не из пушки же он стрелял! А
средний мужчина так не ударит.

- А женщина? - подчеркнуто безразлично обронил я.

- Что женщина? - хмуро переспросил Кобульян.

- Женщина может так ударить?

- А у вас разве подозревается женщина? - оживился он.

Я промолчал.

- Определять, кто нанес удар, - не в компетенции эксперта, это задача
следствия, - нравоучительно произнес Кобульян. - Но могу высказать свое
неофициальное мнение: за двадцать лет работы я повидал всякого, но чтобы
женщина могла так ударить - сильно сомневаюсь!

Эксперт понял, что вызван не зря, и настроение у него несколько улуч-
шилось.

- И еще одно, - Кобульян взял со стола линейку и зажал ее в кулаке. -
Обычно нож держат от себя, в сторону большого пальца, или к себе - в
сторону мизинца. Соответственно раневой канал идет снизу вверх, - он
взмахнул линейкой, - или сверху вниз, - он опять показал. - А в данном
случае клинок вошел под прямым углом! Если потерпевший лежал, то это
объяснимо...

Кобульян замолчал, выжидающе глядя на меня.

- А если налетел с разбега?

- Тогда надо, чтобы его толкали паровозом, а оружие зажали в тисках!

- Каков же механизм причинения травмы?

- Чего не знаю, того не знаю, - развел руками эксперт. - Я же не яс-
новидец. Что мог - сказал, а разобраться во всех тонкостях - ваша зада-
ча!

Проводив Кобульяна, я зашел в пустующий кабинет, где практиканты изу-
чали дело Вершиковой и составляли собственные планы расследования.

- Дайте-ка мне акт вскрытия!

- Валек чуть в обморок не хлопнулся, когда его читал, по-моему, так
до конца и не добрался! - довольно отыгрывался Петр, и по унылому виду
напарника было видно, что не преувеличил.

- Так что не выйдет из тебя следователя!

Мне было не до того, чтобы обсуждать эти проблемы, взяв документ,
вернулся к себе, перечитал допрос Кобульяна, нашел соответствующие места
в акте экспертизы: "... в грудной кости щелевидное отверстие размерами
семнадцать на три миллиметра... направление канала перпендикулярно пе-
редней стенке грудной клетки..."

Эксперт оказался прав - он описал все, отразил мельчайшие детали. И
слабое оправдание, что я не врач и не знаю, какова толщина грудной кости
и как обычно располагается раневой канал... Это детский лепет. Должен,
обязан был обратить внимание и зацепиться! Нет, торопился избавиться от
неприятного текста, запахи всякие мерещились. Вот и проявил непрофессио-
нализм! Стыдно, Юра! Это урок на будущее.

Раздался резкий зуммер внутреннего телефона.

- Слушаю, Павел Порфирьевич.

- Зайдите ко мне! - Голос прокурора не предвещал ничего хорошего.

Выражение лица - тоже.

- Вы знаете Галину Марочникову?

- Конечно. Подруга Вершиковой, свидетельница по делу.

Я понял, что вопрос задан неспроста, вряд ли шеф выборочно утратил
феноменальную память.

- И в ресторане вы с ней находились по служебной надобности?

- В ресторане я был с...

Вовремя осекся. Не хватало начать оправдываться, как нашкодивший
мальчишка. Я уже догадался, в чем дело. Не разобрал только одного: уст-
раивает ли шеф небольшой спектакль в воспитательных целях или действи-
тельно подозревает во всех грехах, описанных, а может, сообщенных по те-
лефону неизвестным "доброжелателем".

- И танцевали-выпивали, конечно, тоже по служебной необходимости, -
эту фразу прокурор произнес без вопросительной интонации. - И домой к
ней пошли исключительно со служебными целями, - Белов сочувственно скло-
нил голову набок.

Теперь стало очевидно - шеф не верит анонимке, но делает вид, что го-