Чтение 26–й страницы книги ~Продажные твари~

специальном шкафчике, внутри охраняемой палаты. У сестры не было ничего - ни
в руках, ни в карманах. На глазах у двух охранников она распечатала
одноразовый шприц, надломила ампулу, которую достала из только что раскрытой
упаковки, сделала внутривенное вливание.

- Все, - зевнула она еще слаще, вытаскивая иглу из вены спящего Головни,
- теперь можно завалиться спать часика на полтора с чистой совестью.

Через два часа Головня умер, не приходя в сознание. Врач, вызванный
охранниками, констатировал, что смерть наступила в результате второй волны
тиротоксического криза.

Глава 13

На закрытом пляже за домом доктора было мало народу. Человек пять
отдыхающих из соседнего пансионата играли в карты на сдвинутых лежаках, двое
маленьких детей возились с галькой у самой кромки моря, их родители дремали
тут же, лежа на полотенцах. Солнце уже не жгло, медленно сползало к
горизонту, к розовато-серебристому длинному облаку у западной кромки моря.
Начинался ленивый, безветренный вечер.

- Ты отлично плаваешь, - сказал Вадим, когда они вышли из моря.

- Ты тоже, - улыбнулась Маша, откидывая мокрые волосы со лба.

Толстая дама в купальнике-бикини отделилась от группы картежников и
направилась к ним, сжимая в губах длинную коричневую сигарету и окидывая
высокую широкоплечую фигуру доктора откровенным многозначительным взглядом.
Вадим в это время растирал Машу большим полотенцем.

- Простите, у вас огонька не найдется? - Дама кокетливо тряхнула
черно-белыми пергидрольными кудряшками.

- Пожалуйста. - Доктор достал зажигалку из кармана валявшихся на лежаке
джинсов и дал даме прикурить.

- Спасибо, - обворожительно улыбнулась дама и выпустила дым из ноздрей, -
у нас у всех газ кончился.

Возвращаться к своей карточной компании она явно не спешила.

- Вы так молоды, а уже такая взрослая дочь. - Она надменно и равнодушно
взглянула на завернутую в полотенце Машу.

- Я не так уж молод, - Вадим любезно улыбнулся даме, - а это не дочь. Это
моя жена.

Тонкие, выщипанные в ниточку брови дамы медленно поползли вверх.

- Ах, извините! - Она обиженно повела полными плечами и тут же удалилась.

Маша, уткнувшись доктору в грудь, тихо засмеялась.

- Ну и личико стало у этой милой леди! Представляешь, если бы я и правда
являлась твоей женой...

- Кстати, неплохая идея, - он обнял Машу за плечи, - очень неплохая идея.
Мы с тобой это обдумаем, ладно?

- Почему ты не женат? Только, пожалуйста, ответь серьезно.

- Жена ушла от меня десять лет назад.

- А почему потом не женился?

- Как я мог жениться на женщине, которую встретил только сейчас? Мне
пришлось дождаться, когда станешь совершеннолетней, приедешь одна в этот
город, потом попытаешься уехать отсюда на товарняке.

- Вадим, перестань, пожалуйста.

- Малыш, я не шучу. - Его глаза смотрели серьезно.

- А дети есть у тебя?

- Сын. Двадцать пять лет. Зовут Сережа, живет в Квебеке. Женился на
канадке украинского происхождения.

- Значит, ты совершенно один?

- Теперь уже нет. Теперь я с тобой. И нам пора ужинать.

Метрдотель небольшого приморского ресторана "Парадиз" поздоровался с
доктором за руку и, проводив Машу долгим оценивающим взглядом, подумал:

"В советское время такие тощие цыплята стоили два двадцать в кулинарии".

Доктор часто наведывался в этот ресторан, но ни разу еще не приходил сюда
с женщиной. Официанты поглядывали с любопытством. Роскошная блондинка
Ларочка в синем форменном платье без рукавов склонилась над столиком,
обдавая запахом духов "Криатюр" и щедро демонстрируя мощную грудь в глубоком
декольте, пропела:

- Добрый вечер, Вадим Николаевич! Сегодня очень свежая форель.

- Машенька, ты будешь форель? - спросил доктор.

- Да.

- Выпьешь что-нибудь?

- Белое мартини, совсем немножко. Когда официантка отошла, надменно
покачивая бедрами, Маша спросила:

- Ты здесь часто бываешь?

- Да. Здесь спокойно. Народу мало, нет этой жуткой грохочущей музыки,
кормят неплохо.

Через несколько минут подошел метрдотель и, наклонившись к уху доктора,
прошептал:

- Вадим Николаевич, вас к телефону.

Доктор специально оставил дома свой сотовый телефон, будто чувствовал -
не дадут ему спокойно провести вечер. Слишком уж все складывалось хорошо. Но
достали и здесь.

- У него кровит шов, - услышал он тяжелый бас фельдшера из горного
госпиталя, - ты можешь приехать прямо сейчас?

- Температура?

- Нормальная.

- Ты сам-то смотрел? Не может у него кровить шов. Опять небось паникует,
как с гранатовым соком?

- Ты должен приехать, - мрачно ответил фельдшер, - мне он посмотреть не
дает, требует тебя.

- Хорошо, - вздохнул доктор и повесил трубку. Курившая у стола, на
котором стоял телефон, официантка Ларочка загасила сигарету и томно
произнесла:

- Вадим Николаевич, горячее подавать? Ваша форель уже готова.

- Подавай, Ларочка. Очень есть хочется, - улыбнулся доктор.

- Что-нибудь случилось? - спросила Маша, когда он вернулся за столик.

- Все нормально, малыш. Мне надо будет съездить, посмотреть одного
больного.

- Далеко?

- Не очень. За городом. Мы сейчас спокойно поужинаем, потом я отвезу тебя
домой.

Ларочка расставила на столе тарелки с форелью, поменяла пепельницы и
сочувственно покачала головой:

- Нет вам покоя, Вадим Николаевич, ни днем, ни ночью.

- Такая моя докторская судьба, - развел он руками.

У ресторана рядом с "Тойотой" стоял грязноватый военный "газик". За рулем
сидел молодой кавказец с лихими усиками, тот самый, что поглядывал через
просвет в заборе. Маша вежливо поздоровалась с ним, усатый важно кивнул в
ответ.

Вадим и Маша сели в "Тойоту", "газик" поехал следом.

- Это они из-за города так быстро за тобой приехали? - спросила Маша.

- Больной уж очень важный. Меня почти всегда возит к нему этот "газик".
Когда я в городе, он тоже. К важному больному могут вызвать в любой момент.

Вадим проводил Машу в дом, "газик" ждал у ворот.

- Ты вернешься поздно? - спросила Маша.

- Не знаю, как получится, - он прижал ее к себе, поцеловал в пробор, - ты
ложись спать, малыш. Не жди меня.

Оставшись одна. Маша включила телевизор. По каналу ОРТ шли вечерние
"Новости".

- Возобновились поиски чеченского террориста Аслана Ахмеджанова, -
говорила хорошенькая комментаторша, - наш корреспондент беседует с членом
Чрезвычайной государственной комиссии по борьбе с терроризмом, депутатом
Государственной Думы Алексеем Климовым.

На экране появился рыхлый, нездорового вида человек в строгом костюме.

- Алексей Сергеевич, - обратился к нему корреспондент, которого не
показали в кадре, - насколько реальной видится вам перспектива открытого
судебного процесса над Ахмеджановым как над организатором и участником
нескольких самых крупных террористических актов, случившихся за последние
два года?

- Я очень сомневаюсь, что такой процесс вообще когда-либо состоится.
Уголовные дела на каждого из сепаратистских лидеров заведены давно, и
Военной прокуратурой, и Генеральной. Однако на скамью подсудимых пока не сел
ни один. Если вдруг такое случится, то суд будет закрытым, для прессы - в
первую очередь.

- В одном из своих интервью Ахмеджанов заявил, что взрывы будут греметь
по всей России до тех пор, пока хоть один русский солдат, я цитирую,
"останется на великой земле Ичкерии. Но, когда последний русский солдат
покинет нашу землю, взрывы все равно не перестанут греметь. Русские должны
платить по счетам". Насколько реальны эти угрозы?

- На все сто процентов, - депутат усмехнулся, - в государстве, в котором
люди, причастные к событиям в Буденновске, к взрыву школьного автобуса под
Новореченском, находятся на свободе, в таком государстве возможно все. Если
о том, как он лично расстреливал в час по одному заложнику, Ахмеджанов
рассказывает не суду со скамьи подсудимых, а московскому корреспонденту,
сидя в комнате, застланной коврами, спокойно глядя в телекамеру, - о чем тут
можно говорить?

- Однако то, что сегодня розыски Ахмеджанова ведутся российскими
спецслужбами весьма активно, внушает некоторый оптимизм, - заметил невидимый
корреспондент, - из неофициальных источников нам стало известно, что после
серьезного ранения он скрывается сейчас где-то в горных районах Абхазии. Что
вы можете сказать по этому поводу?

- Я воздерживаюсь комментировать сведения, полученные из неофициальных
источников, - сухо сообщил депутат и тут же исчез из кадра. Началась
реклама. Маша выключила телевизор. "В горах Абхазии - это совсем близко", -