Чтение 26–й страницы книги ~На то и волки~

- Парня зачем покалечил?

- Покалечить - это значит руку оторвать, - сказал Данил. - Или ногу. А то и голову - в веселой неразберихе кавказских гор. Рука заживет, а голову не приставишь.

- Ну-ну... - Бортко похлопал его по плечу. - Ладно. Вон там стоит паренек в красной куртке, он с тебя сейчас показания снимет насчет танковой атаки на недвижимое имущество - и гуляйте себе, пан Черский, да не забывайте про уговор...

...Ирадж Казеран, выполнявший при иранских партнерах Кузьмича примерно те же функции, что и Данил здесь, мало походил на классического "восточного человека", каким его представляют никогда не бывавшие южнее Каспия люди. Он не носил буйной черной боро-дищи, да и волосы были скорее каштановые, глаза серые, а нос - отнюдь не орлиный. На Востоке, между прочим, не редкость и голубоглазые блондины, виной всему и древний генотип времен Александра Македонского и Рустама, и сотни тысяч пленников с севера, разбавившие туранскую кровь славянской... В обычном европейском костюме Ирадж вполне сошел бы и за русака-мешанца.

Данил не спешил, как и полагалось по восточному этикету, терпеливо ждал, когда гость допьет чай и попробует всего понемногу. Угадав момент неуловимой перемены атмосферы в сторону дела, спросил:

- Почему не сообщил? Встретили бы...

- Так решили, - кратко ответил Ирадж. - Со старшими спорить не принято. Я летел с тремя пересадками, хвоста не было, ручаюсь. Вас пробовали обижать?

- Мелкие споры, - сказал Данил. - Справимся, тебя это не должно удивлять.

- Кого удивит невооруженный танк на улице? - пожал плечами Ирадж. - У нас порой бывает и серьезнее... Ты был, знаешь. Правда, у нас давно уже спокойно, а о вас заносят от соседей довольно жуткие россказни, у дяди Маш-Касема руки подрагивали, когда держал надо мной Коран... (У набожных иранцев принято, отправляясь в дальнюю дорогу, проходить под Кораном, который над ними держит кто-нибудь из родственников. - Прим. ред.) - он мгновенно убрал улыбку. - Меня к вам поспал доктор Мортазави. Считает, вам нужно знать. Соглашение подписано вчера. Я привез все нужные документы, можете поставлять электронику хоть завтра. Нужны дополнительные переговоры?

- Нет, - сказал Данил. - Шефа сейчас нет в России, но все подготовлено. Завтра утречком пойдем к Розовскому, вручишь ему грамотку...

- Грамотку?

- Документы, - сказал Данил. - Идиома... Но ты ведь не из-за этого прилетел? Можно было и обычным путем...

- Конечно. У тебя можно говорить... надежно?

- Разумеется, - кивнул Данил. - В твою честь дополнительно проверили...

- Люди из вашего посольства в Тегеране распространили в очередном пресс-релизе материал, где вашу корпорацию однозначно связывают с организованной преступностью. Особый акцент сделан на вашей связи с поставщиками наркотиков. Коварство очень тонкое: ты знаешь, как у нас относятся к наркотикам и как борются с их поставщиками...

- Да уж, - сказал Данил.

Причастных к наркотикам в Иране без особых нежностей вздергивали. А то и отпускали на волю с недочетом конечностей.

- Две или три газеты это уже подхватили. Наши люди не установили еще, произошло ли это естественным образом, или журналисты получили деньги. В любом случае, вам создают имидж предельно мафиозной структуры. Доктор Мортазави обеспокоен. Могут возникнуть сложности... Вы наблюдаете за конкурентами?

- Наблюдаем, конечно, - сказал Данил. - Главные сражения уже отшумели, не стали бы конкуренты пакостить таким образом, да и возможностей у них не было бы... Посольство - это серьезно.

- Это серьезно, - согласился Ирадж. - Если скандал наберет обороты, это будет означать задержку с поставками... от вас, а то и вообще. Ведь ваши конкуренты, потеряв контракт, производства не развертывали?

- Нет, насколько нам известно, - сказал Данил.

- Доктор Мортазави, посовещавшись с компаньонами, считает: версий существуют две. Либо известная тебе разведка пытается все-таки сорвать поставки, либо у вас здесь начались неприятности, хоть и не связанные с нашими делами, но опять-таки способные задержать поставки...

- А вы не думали, что существует гибрид обеих версий?

- У вас есть данные?

- Нет.

- У нас тоже, - сказал Ирадж. - Значит, у вас серьезные неприятности?

- Я бы их серьезными не назвал, - сказал Данил. - Скорее хлопотливые, - и для верности повторил по-английски, подобрав подходящий эквивалент. - Нам причинили некоторые неудобства, но я не думаю, что поставки сорвутся... Кто в посольстве пустил эту утку?

- Подожди пару дней, - сказал Ирадж. - Скоро придет... посылка. Там микропленка, все материалы, какими мы располагаем. Я не рискнул везти ее с собой, можно было, как у вас говорят... спалить и себя, и вас.

- Понятно... То, что ты видел - пустяки. Идиотские шуточки дурно воспитанных юнцов. Ты у нас не впервые, должен разбираться.

- Я разбираюсь, - кивнул Ирадж. - Смею думать... - встал и прошелся по кабинету. Выглянул в окно.

Танк давно уже укатил под управлением того лейтенанта, но рубчатые полосы, следы распоровших асфальт траков, создавали первоклассное абстрактное полотно. Внизу позвякивало железо, вполголоса переругивались рабочие, заменявшие кусок поврежденной ограды.

- Меня все это беспокоит даже больше, чем доктора Мортазави, - сказал Ирадж, садясь. - Я профессионал. Возможно, для тебя при неудаче все будет обстоять успешнее, но я... Меня не будет. Понимай, как хочешь. Любой вариант одинаково плох... Я в свое время поверил именно вам и приложил немало усилий, отстаивая свою точку зрения. Простой менеджер мог бы уйти мирно, но я не менеджер, я - секьюрити...

- Хочешь поговорить с Розовским?

- Извини, нет. Мне кажется, дело находится в таком положении, когда все зависит не от высокопоставленных менеджеров, а от людей нашего... калибра? Покроя?

- Пошиба?

- Пошиба, да, - кивнул Ирадж. - Прекрасно понимаю, ты не вправе раскрывать секреты, да и говорить серьезно, пока не пришли материалы, не стоит... Я только хочу, чтобы ты понял: мне очень тяжело. Мы с тобой хорошо поработали, и мне казалось, неплохо понимаем друг друга...

Данил обошел стол и положил ему руку на плечо:

- Я тебе обещаю: все будет нормально. Есть сложности, есть, не скрою, но тут, высокопарно выражаясь, на карту поставлена наша честь, - он криво усмехнулся. - А то и жизнь... Мне тоже не хочется, чтобы меня вдруг не стало... - помолчал. - Этот поганый пресс-релиз опирается на официальное мнение каких-то наших ведомств?

- Нет, пожалуй... все сформулировано несколько туманно, но выражено достаточно ясно, чтобы не осталось двусмысленности.

Данил зло подумал: "Мать твою так, майор, если уж ты убивал в свое время мусульман, то обязан и помочь одному-единственному мусульманину, потому что он хороший парень, а на карту и в самом деле поставлена не одна честь..."

- Сделаем так... - начал он, но, услышав мягкое курлыканье городского телефона, снял трубку.

- Господин Черский? - раздался спокойный мужской голос. - Это некто Гордеев вас беспокоит. Не могли бы вы подскочить? К харчевне? Желательно бы, не оттягивая...

Глава двадцать вторая

О пользе Африки для сибирской истории

"Гордеевым" для посвященных в данный момент был Фрол, а "харчевней" именовалось одно из его пристанищ в центре города, домик из желтого кирпича в виде плоской коробочки с кубической надстроечкой. В надстроечке были задернутые занавесками окна, а одна стена "коробки" - целиком стеклянная. С год назад тут еще обитала студенческая столовая (о чем и до сих пор гласили укрепленные над входом высоченные буквы с давно отключенными неоновыми, фигурно гнутыми трубочками). Потом половину столовой отвели под магазин, торговавший подержанными японскими машинами. Еще через пару месяцев куда-то испарились и половинка столовой, и автомагазин, а на освободившееся пространство после наведения должного макияжа въехал салон импортной мебели с простым и доходчивым названием "Орхидея". В эпоху увлечения самыми неожиданными названиями, гармонировавшими с профилем фирмы не более, нежели французская комбинашка с бегемотом, в этом не было ничего странного, все так живут... Бывает и хуже. Метрах в пятидесяти от последней квартиры Данила красовался коммерческий киоск под гордой вывеской "Вакханалий". Хозяин, парнишечка лет двадцати, оказавшийся рядом при установке павильона, честно объяснил лениво задавшему вопрос Данилу: что такое "вакханалий", он не знает, но слово красивое, слышал где-то, вот и понравилось...

Мебельное заведение, конечно, стояло на пару порядков выше "вакханалиев". Рекламные щиты у входа были исполнены на общеевропейском уровне, внутри красиво расставлена умопомрачительная мебель, девочки-продавщицы упакованы соответственно. Даже охранник, мгновенно вычисленный Данилом, был не мордатый дебил в камуфляже вроде архангела из "Лунной долины", где Данил иногда покупал печенье, - тот сверлил покупателей бдительным взглядом так, что поневоле пропадала всякая охота приближаться к прилавкам...

Парень в сером костюме и темно-вишневом галстуке в горошек приблизился к нему мягким кошачьим шагом - вроде бы не спеша, а на деле в три секунды оказавшись рядом, слегка склонил голову:

- Вас ждут. Прошу туда.

Данил прошел к светло-коричневой двери без таблички в глубине зала, потянул ее на себя. За дверью...

Он мгновенно справился с собой, так что сторонний наблюдатель ничего не заметил бы. Но оформлено было мастерски прямо против двери укреплен огромный, во всю стену фотоснимок. Верзила в камуфляже, в полный человеческий рост, целится в вошедшего из короткого автомата, фон - полутемный, уходящий вдаль коридор. Иллюзия живого стража великолепная - многоцветная печать, кажется, даже объемная...

Настоящий коридор под неожиданным углом сворачивал влево, вел на второй этаж. На площадке стояли два крепыша при галстуках и глазели на него чуть разочарованно.

- Развлекаетесь? - спросил он, поднимаясь к ним. Один пожал плечами:

- На подрасстроенные нервишки действует... Наработочка, между прочим, британская, там же и опробованная. Господин Гордеев вас ждет, прошу.

Еще одна светло-коричневая дверь, еще один добрый молодец с продолговатой, матово отблескивающей рацией в руке. Данил усмехнулся - рация была не рация, а раскладной автомат-крошка из арсенала спецслужб, впрочем, не зря говорится: кто что охраняет, тот то и имеет... Точнее - кто что мастерит...

В свое время, когда Данил еще не ушел из Конторы, среди посвященного народа широко распространилась одна фантасмагорическая, но невыдуманная история, анекдот времен поздней перестройки. Бдительные патрульные из экипажа вытрезвительской машины повяза-яи пьяненького пролетария, пытавшегося раздобыть Деньжат на продолжение веселья путем продажи некоего загадочного агрегата, больше всего напоминавшего солидный рюкзак-параллелепипед, к которому толстым резиновым проводом была примастрячена загадочная фиговина, напоминавшая то ли флейту, то ли подзорную трубу в шикарном исполнении (дело было в одном старом промышленном городе западнее Тюмени, но восточнее Казани). Пролетария сунули отсыпаться, утром он агрегат своим не признал, как ни настаивал дежурный, был отвезен домой для проверки паспортных данных, где и отпущен, благо жена штраф тут же и уплатила. Агрегат провалялся в углу приемной "трезвяка" все выходные, понедельник и кусочек вторника, каждая новая смена над ним лениво дискутировала, а потом забывала в горячке трудовых буден, какой-то клиент мимоходом облевал, после чего к нему и вовсе перестали приближаться, а выкидывать всем было лень.

После обеда во вторник привезли поддавшего инженера с некоего хитрого предприятия, прозванного в народе "Пентагоном". Стоял день получки, клиент пер косяком, регистрировать не успевали, и в "предбаннике" образовался бессмысленно тыкавшийся туда-сюда табунок.

Инженер заорал так, что вздрогнули привычные ко всему на свете дежурные. Сначала ему не поверили, конечно, но потом новенький и оттого ретивый сержант на всякий случай звякнул куда надо. Приехавший откуда надо подполковник потерял дар речи, а когда узнал, что агрегат пролежал тут трое с половиной суток, и кое-кто даже пытался нажимать кнопки и вертеть рычажки, дар речи вновь обрел и добрых пять минут выпаливал все сугубо русские слова, какие знал.

Рюкзак с фиговиной оказался производимым в "Пентагоне" лазерным метателем, новейшей военной выдумкой, способной с одного раза вспороть бронетранспортер, как консервную банку и поэтически нареченной "Блик". Батареи были заряжены так, что на один паршивенький импульс хватило бы. Отбывая, подполковник посоветовал:

- Скажите вашим лопухам, пусть сходят свечки поставят, кого-то бог определенно хранит...

За очередной, последней дверью оказался кабинет, обставленный без особой роскоши, но уютно. Фрол был один. Он встал с дивана в серо-голубой узор, подошел, и они довольно долго созерцали друг друга, молча прощупывая взглядами. Вживую Данил видел "черного мэра" (а по некоторым сплетням, даже "черного губернатора") впервые - а в изображении лицезрел по телевизору дважды, но это, разумеется, не шло ни в какое сравнение с оригиналом.

- Впечатления? - с намеком на улыбку поинтересовался Фрол.

- А ваши?

Фрол обозначил улыбку чуть явственнее:

- Соответствующие.

- Вот и у меня - аналогично, - сказал Данил самым светским тоном.

- Пить будете?

- Почему бы нет? - Данил пожал плечами.

- Тогда выбирайте сами.

Данил, поразмыслив, плеснул себе в дымчато-синий бокал с заранее наколотым льдом "Баллантайнз", на три пальца, помешал серебристо звякающие льдинки стеклянной палочкой с припаянным на конце крохотным желтым самолетиком.

- Работа изящная, спасу нет, а? - сказал Фрол. - В Лондоне мне сказали, что вся эта красота - одноразового назначения, но у кого ж рука повернется выкидывать в мусор? У какого славянина? Держу вот, бьются помаленьку... Бывали в Лондоне?

- Увы.

- Увы - в каком смысле?

- В смысле - бывал единожды, - сказал Данил. - А "увы" - оттого, что не видел ничего, кроме объекта...

- Ну, у меня та же история... Брежнев, насколько я помню, Альбион не посещал?

- Да, это было уже потом... - сказал Данил без всякой охоты развивать тему.

Фрол это почувствовал, показал на диван, сел рядом:

- Итак, обнюхались, танец знакомства исполнили, светски улыбнулись... Бес знает вас в лицо?

- Ого! Встречались... и гутарили.

- Вы, насколько я знаю, уже достаточно обжились в системе, чтобы не звенеть нервами, как струнами... - сказал Фрол. - Если Бесик загнется, "Камаринского" спляшете?

- Спляшу, - угрюмо бросил Данил. - Серьезно. С прихлопами и притопами, тряся и вибрируя бюстом.

- Бюстом трясти - это в "цыганочке", - серьезно сказал Фрол и добавил, в общем, даже небрежно: - А пострелять не боитесь? При условии, что и в вас будут стараться попасть...

- Не боюсь, - сказал Данил. - Если для пользы дела.

- В вас будут очень стараться попасть...

- Для меня это будет не впервые.

- Ничего не спрашиваете?

- Так учили, - дернул плечом Данил.

- Вот и ладушки... - Фрол обаятельно улыбнулся. - Беса пора мочить. Предлагаю присоединиться. Кузьмич не обидится, когда узнает...

- Что-то изменилось?

- Слышали о Батеньке?

- Да.

- Кузьмич просветил?

- Он.

- Батенька только что умер, - сказал Фрол, чуть понизив голос. - Мир праху... Ну, не только что - час назад. Мне позвонили добрые люди. А вот Бесик об этом узнает самое раннее к завтрашнему полудню. Значит, с утра следует вызвать его на "стрелку" и... послать вдогонку старику.

- Он поедет?

- Пока не знает о Батеньке - поедет. Он не узнает.

- Место назначите вы?

- Я, - сказал Фрол. - Но он его тоже знает, не впервые там чирикаем...

- Это где?

- Карьер под Старцево. Тот, заброшенный. Знаете?

- Чисто теоретически. По мимолетным разговорам. Сам там ни разу не был.

- А можно нынче же и смотаться, если нет срочных дел, - сказал Фрол. - Посмотрите, проконсультируете...

- Срочных дел у меня нет... - медленно произнес Данил. - Сколько фигур у игроков?

- У меня - две машины. У него - тоже. Так заведено. Количество людей в машинах не ограничивается, но взвод же туда не впихнешь... Пистолеты, пара-тройка автоматов. "Жилетки", конечно, напялят все, у кого в башке есть хоть одна извилина...

- Гранаты?

- Он может прихватить, - сказал Фрол. - Я тоже... если посоветуете.

- Я бы не советовал.

- Да я и сам так думаю... От них одно беспокойство в таком деле.

- За сколько времени обычно договариваетесь?

- За час, - сказал Фрол. - Только-только хватит времени, чтобы доехать. Сначала мы оба пробовали как-то исхитриться и подтянуть резервы, да быстро выяснилось, что держать их по условиям местности можно лишь в отдалении, откуда в любом случае не успеют... Снайпера не посадишь, негде, мы это быстро уразумели - оба ведь старались отыскать самое безопасное для себя местечко...

- Зачем вам я?

- У меня хорошие ребятки, грех жаловаться, - сказал Фрол. - И не одни "штурмовики", есть и классные телохранители, Но у вас же школа "раньшего" времени... Видел я один фильм.

- Трехчасовой?

- Ага. Как он отражает реальность, на ваш взгляд?

- Не только удачно отражает, но кое о чем и умалчивает, - признался Данил.

- Вот видите. Что, отказываетесь?

- Никоим образом, - твердо сказал Данил. - Вот только... Меня не учили охранять лишь до определенного момента, за которым вдруг неуловимо перетекает в нападение... Честно вам признаюсь.

- Все равно. У вас школа. Плюс кое-какой опыт жизни после генсека. В Афгане вы ведь не охраняли, наоборот...

- Я бы никому другому не признался, но в Афгане-то я как раз и оказался самым сопливым. Из-за того самого специфического опыта.

- А говорили, не отказываетесь.

- Просто хочу, чтобы недомолвок не было.

- Вот и отлично. Я вам, разумеется, никакого вознаграждения не предлагаю. К чему, если для нас обоих жизненно важно, чтобы Бесик... откочевал? Впрочем... - Фрол бесшумно встал. - Я схожу кое-что приказать мальчикам, а вы пока посидите, вдруг у вас возникнут идеи уже сейчас...

Он вернулся минут через десять. Данил допил виски с подтаявшим льдом, плеснул еще немного и сказал:

- Появилась идея. Гэджет.

- Это пуркуа?

- Отвлекающий маневр, на миг переключающий внимание противника. И позволяющий нападающему с выгодой этот миг использовать...

- А... - понятливо кивнул Фрол. - Дело хорошее. И у вас появились наметки?

- Замаячили, - сказал Данил. - Только человеку заплатить придется за гастроли...

- Ручаетесь за него? Данил молча кивнул.

- Сколько?

- Я так думаю - десять тысяч, в зелени, ясно... И понадобится самолет. Ваш где?

- В аэропорту, - сказал Фрол. - Рыбкой, правда, пропах, ребята мотались на Таймыр за икоркой и осетером... Сойдет?

- Сойдет, - кивнул Данил. - Два часа туда, два назад, туда - время съедается, сюда - наоборот, прибавляется... Часов в десять вечера он уже будет здесь. Если я его застану, конечно. У вас по которому телефону можно выйти на межгород?

- По тому, сиреневому.

Данил взялся набирать код. Повезло с третьей попытки. А потом повезло вторично, человек был на месте. Фрол с безразлично-вежливым лицом сидел в уголке и слушал разговор из коротких реплик-полунамеков.

- Ну вот, - сказал Данил, вложив в подставку телефон-трубку. Вынул из бумажника небольшую белую карточку, написал название города и телефонный номер. - Посылайте самолет, а там пусть ваши ребята по этому номеру и брякнут. Он будет ждать.

- А как они его узнают? Есть особые приметы? Данил усмехнулся:

- Одна-едннственная, но им хватит с лихвой... ...В девять утра они ехали убивать Беса. "Мерседес-шестисотка" поглощал пространство бесшумно и неотвратимо, под тихий однотонный гул рассекаемого на скорости воздуха. За рулем, Данил оценил, был ас.

- Это вы у товарища Сталина научились? - спросил он.

- В смысле? - обернулся Фрол с переднего сиденья.

- Две одинаковых машины?

- Да, вообще-то... Как спали?

- Да нормально, - сказал Данил. - Без особых эмоций.

- Вот и правильно, я тоже... Должно быть, перед историческими моментами так оно и бывает, - Фрол ухмыльнулся. - Но вот ребята, которым пришлось пахать всю ночь, до сих пор, наверное, последними словами лаются...

Они замолчали, и надолго. Данил в один прекрасный миг поймал себя на том, что бдит в точности, как встарь. Подтянул живот, поиграл мышцами груди и живота, проверяя, как двигается тело под кевларовым бронежилетом. На душе было несколько пакостно. Дело даже не в том, что операция разработана за считанные часы - такое и прежде не раз случалось. Впервые он вошел в совершенно чужую команду, никого из игроков не видел в деле, была одна-единственная тренировка, наспех, ТТ - чужой, столь же торопливо опробованный... Это не означает, что у него были сомнения в успехе, нет - просто нервных клеток, он знал, сгорит раз в десять больше обычной нормы для таких дел...

Они давно уже выехали из города, по обе стороны дороги мелькали то скопища дачных домиков, то деревеньки, то перемежавшиеся темно-желтыми равнинами сопки с торчавшими кое-где по склонам обнаженными выходами коричнево-красного камня.

Потом начался лес - тайга, собственно, но редковатая, не шедшая ни в какое сравнение с чащобами правого берега, подступавшими вплотную к Шантарску.

На обочине - ярко-синие "Жигули". Водитель копается в моторе, видны только джинсы, туго обтянувшие откляченную задницу. Девушка в синем распахнутом турецком плащике прохаживается рядом.

Фрол обернулся, подмигнул. Данил кивнул.

Все в порядке, Бес не высылал к карьеру засаду - иначе девчонка сидела бы в машине...

Километра через три они обогнали мощный "ЗИЛ" с брезентовым верхом - определенно из списанного военного имущества, однако номера уже гражданские. В кабине двое - как и полагалось по боевому расписанию...