мальчишке в дымоходе. В необогащенный жизненным опытом ум могла попасть
капля отравы, таившейся в этом ласково журчащем голосе.
изобретенные тобой и тебе подобными законы к законам природы. Но ведь
законы природы делятся на полезные человеку и вредные. Дождь помогает
земледельцу, ветер вращает мельничные колеса и движет корабли, но
землетрясения лишь губят дома и людей, а эпидемии опустошают города. Точно
так же ваши законы оставляют повсюду горе и кровь. И если мы не в
состоянии победить землетрясение, то придуманные законы победить возможно.
помогло бы покрепче уяснить некоторые истины. Нестор стал страшен: ничуть
не приукрашенный портрет черной и безжалостной души.
недобро. Но как-никак он был Многомудрым и легко овладел собой, прогнал с
лица бешенство, как смахивают пыль с зеркала. - Ты говоришь, ветер и
дождь? Но ведь их польза и вред относительны. Благодатный для земледельца
дождь приносит неудобства тому, кто разложил на солнце выбеленные холсты.
И так далее.
были люди из плоти и крови, жившие в красивом, богатом городе. Теперь там
только развалины и запустение. А разве Геракл был относителен? Или
безжалостно перебитые кентавры? Ты играешь в слова, как детишки в шарики.
Или есть еще один закон - государственная необходимость? Менестей, я
думаю, тоже спит и видит, как бы зарезать тебя во имя государственной
необходимости, как он ее понимает.
решительно расходимся. Его хватает лишь на то, чтобы жечь библиотеки и
преследовать таких, как ты. А мы вовремя поняли, что искусство и науки не
следует тупо уничтожать - их следует лишь держать под строжайшим
присмотром. В Трое мы не опоздали. Там переняли у хеттов умение шлифовать
линзы и мастерить эти штуки для рассматривания неба. Но когда человек
начинает разглядывать горы на Луне и следить за движением звезд, у него
рождаются опасные для богов мысли.
знаешь, кто распустил по свету легенду о том, что людей создал Прометей? В
самом деле, нет? - Он приложил руку к груди и поклонился. - Скудный
Нестор. Задумка не столь уж плоха - довести дело до абсурда и приписать
Прометею как можно больше чудес, превратить бунтаря в степенного
олимпийца. Потом можно пойти дальше. Когда-нибудь окончательно забудут,
что жил Уран, первый царь богов, что жил Крон, что богов и людей родила
Гея, что Зевс смог воцариться лишь после яростной десятилетней войны с
титанами, которую едва не проиграл. Будут считать, что всегда был только
Зевс.
- сказал Майон.
сказал Майон. - Государство сильно, пока у него есть идеи, за которые
стоит драться. Та же Спарта напоминает гигантскую казарму, где все
управляется лишь страхом перед наказаниями.
духа"? Но это невозможно, фальшивка в конце концов всегда будет
распознана. Нельзя же обманывать народ до бесконечности. И еще. Ты
несколько раз повторил "мы". А кто это? У тебя же никого нет, только слуги
и наемники. А духовных сподвижников почти нет и скоро совсем не будет. Мне
кажется, ты страстно мечтаешь об единомышленниках, но не выходит ничего.
припомнить что-то исключительно важное, что позволило бы ему одержать в
споре решительную победу.
очага. Спросил тихо:
бросил:
своих местах, но солнечный осенний мир погаснет для него, как выгоревший
светильник. Останутся все лица, слова, запахи и звуки, только его не
будет. Невозможно было в это поверить, в сознание не вмещалось, хотя
сознание способно вместить в себя всю Вселенную, в нем совершенно нет
места для такой вещи, как смерть.
Афины провинцией, - подумал он. - И тем не менее провинция эта кое-чему
научила и кое-что доказала - не зря затратил на нас столько сил сам
Многомудрый Нестор..."
калитку. Майон удивленно оглянулся, но тут же все понял. Справа во всю
ширину улочки стояли четверо, и слева такие же, хмурые, тусклоглазые, и
возле дома напротив. Остро посверкивали спартанские метательные ножи, и
нечего было пытаться достать хотя бы одного в броске - слишком далеко, он
не успеет. Все же умирать следовало в полете, в беге навстречу ветру, и он
вложил всю силу в отчаянный прыжок в сторону ближайшего.
враг Геракла, сидел в одном из залов царского дворца, у очага, несмотря на
жаркий день разожженного так, что пламя металось и гудело. Он брал по
листку из лежащей на коленях рукописи Архилоха, бросал в огонь и,
по-птичьи склонив набок голову, внимательно смотрел, как наливаются жаром
буквы, вспыхивают углы, занимается середина и лист превращается в невесомо
колышущиеся лохмотья пепла, а там и пепел рассыпается, уносится в дымоход.
Жаль, что листов осталось так мало, будь его воля, это занятие
продолжалось бы до бесконечности - чтобы не думать.
необходимой, как дыхание, потребностью, обернувшейся теперь против него
же.
а теперь он остался один и близился к своему пределу.
утекало сквозь пальцы, как само Время. Когда-то превеликим напряжением сил
ему удалось разрушить все планы Геракла и уничтожить его самого - но искры
разлетелись во все стороны и сияли все эти долгие годы, ежеминутно грозя
пожарами. Троянская война была триумфом, который невозможно было принизить
или замолчать, - но сколоченный им союз распался там же, на берегах
Скамандра, едва только отзвенели мечи: поделив добычу, все расползлись по
логовам. И никому из них эта война не принесла удачи. Агамемнон, на
которого Нестор возлагал большие надежды, которого, стоя за его спиной,
намеревался сделать правителем всей Эллады, был убит собственной женой и
ее любовником. Одиссей бежал в неизвестность. Остальные кончили не лучше.
Все вернулось к прежнему - к скопищу то и дело схватывавшихся в кровавой
грызне царьков крохотных государств. Идеи Нестора не возымели действия -
то ли измельчали властители и не в состоянии были эти идеи воспринять, то
ли... Отважиться на логическое завершение этой мысли он не мог.
Клитемнестры, Кастора и Полидевка, верный сподвижник Нестора, - обязан
троном Гераклу. Что сам он, Нестор, шагнул во взрослую жизнь спутником
Геракла, участником похода аргонавтов. Но впоследствии честолюбие и
зависть разгорелись в сердце, выжигая его начисто, превзойти старшего
товарища в подвигах и славе хотелось нестерпимо, и не стало у Геракла
врага яростнее и непримиримее Нестора, и его молодость забылась накрепко
не только им, но и всеми остальными. Даже беспристрастные авторы, писавшие
об аргонавтах и начале славных дел Геракла, не помнили, что Нестор
Многомудрый - былой сподвижник Геракла и не последний из аргонавтов. Может
быть, и сам Геракл об этом забыл.
привело? Умница Анакреон - себе на уме, он готовится к схватке за
опустевший трон, с непроницаемым лицом выслушивает поучения, вежливо
благодарит, но про себя думает, что Нестор принадлежит прошлому и мог бы
убраться восвояси. Он был бы неплохим учеником, но не собирается брать
Многомудрого в учителя. И Гомеру он не нужен, у того своя философия -
талант в сочетании с полным отсутствием предрассудков и моральных
препонов, никого он пальцем не тронет, но с железной логикой обоснует
каждое движение своего стилоса и найдет ему оправдание, ссылаясь на высшие
интересы творчества. В конце пути нестерпимо хочется иметь рядом человека,
способного тебя понять, - и сознаешь в глубине души, что такого человека
не найти.
поход Геракла и себя рядом с ним - молодого, веселого, в доспехах, только
что покинувших оружейную мастерскую. Кажется, звучала флейта, звонко
смеялись женщины, и нежные лепестки яблоневого цвета осыпали доспехи. А
Контровский Владимир
Корнев Павел
Посняков Андрей
Флинт Эрик
Лукин Евгений
Володихин Дмитрий