Чтение 26–й страницы книги ~Альтернатива для грешников~

Понимая, что скоро будет представлен на генерала, он стал менее
решительным и гораздо более осторожным, словно боялся потерять эту
должность еще до того, как получит заветную звездочку. Именно поэтому он
молчал во время дневной беседы Звягинцева с генералом Панкратовым, не
вмешиваясь в разговор.

- А почему приехал Александр Никитич?

- Он узнал о происшествии и хочет выяснить, каким образом погибли
двое офицеров.

- Больше ни о чем не спрашивали?

- Нет, только об этом деле.

- Звягинцев рассказал про фотографии?

- Какие фотографии? - не понял Краюхин. - Он ничего не говорил.

- А про обыск у Скрибенко сказал?

- Сказал. И про Липатова тоже сказал. По-моему, наше руководство
считает, что лучше не ворошить это дело. Вы меня понимаете, Станислав
Алексеевич?

- Понимаю. О чем еще говорили?

- Он рассказал о том, как они брали квартиру Коробкова. Вы приедете
на работу сегодня?

- Сейчас приеду, - сказал Горохов, положив трубку. Он стоял у
телефона, задумчиво теребя волосы. Жена вышла в коридор и встревожилась.

- Что происходит, Стае? - спросила она. - Ты сегодня не в себе.

- У нас погибли двое наших офицеров, - негромко сказал он. Жена
вздохнула:

- Защитил бы докторскую и остался бы в академии, каждый раз, когда
уходишь на службу, у меня болит сердце.

- Но сейчас-то оно должно быть в порядке, - поцеловал жену полковник,
- я уже давно сижу в кабинете руководства и не бегаю за преступниками.

- Я вижу, - засмеялась она, возвращаясь на кухню. Он прошел в
кабинет, подошел к окну и посмотрел вниз. Его "жигули" стояли в гараже.
А рядом с гаражом стояла "волга" Бурлакова. Они его уже ждали. Он
прижался головой к стеклу. Может, Бурлаков действительно прав. А если он
врет и авария будет настоящей? Может, Бурлаков тоже играет на другой
стороне, и им нужно, чтобы он публично сознался в своих связях с
бандитами. А после этого его уберут. Он отошел от окна и прошел к столу.
Достал лист бумаги и начал писать. Он писал долго, минут восемь. Потом
сложил бумагу, достал конверт, запечатал его и, подумав, надписал:
"Подполковнику Звягинцеву, лично".

- Алла, - позвал он жену. Она вошла.

Он поднялся, посмотрел ей в глаза, протягивая конверт:

- Спрячь его и забудь, - сказал очень серьезно, - если со мной
что-нибудь случится, передай Звягинцеву. Ты помнишь Мишу Звягинцева? Он
несколько раз приходил к нам.

- Объясни, что происходит?

- Все в порядке, - улыбнулся он, - это так, для страховки.

- Когда ты научился так искусно врать? Он, поцеловав ее еще раз,
поспешил надеть пиджак.

- До свидания, - крикнул он уже из коридора. Потом постоял немного и,
уже не решаясь снова позвать ее, вышел, тихо закрыв дверь. Внизу
нетерпеливо переминался с ноги на ногу Бурлаков и один из его
сотрудников.

- "Мазда" ждет вас, - сообщил Бурлаков, - действуйте, как
договорились.

- Надеюсь, ваша дамочка меня не убьет, - пошутил Горохов, проходя к
своему гаражу.

- Будьте внимательны, - напомнил Бурлаков.

- Вы не считаете, что ваше предостережение выглядит несколько
двусмысленно, - улыбнулся Горохов, открывая ворота гаража, - для
человека, который собирается устроить мне автомобильную аварию, вы
удивительно заботливы.

Бурлаков усмехнулся. Горохов сел в свои "жигули" и выехал из гаража.

В условном месте Горохов свернул направо, и навстречу ему выехала
"мазда". Он резко затормозил и взял влево. Его машина врезалась в дом,
и, хотя он был привязан ремнем, удар получился достаточно ощутимым. Руль
больно ударил в грудь, а нога сильно заныла. К нему уже спешила женщина.

- Вы в порядке? - тревожно спросила она.

- Кажется, ногу вы мне сломали, - морщась от боли, сказал Горохов.
Она улыбнулась и, подняв с земли камень, размахнувшись, ударила по
стеклу.

Посыпались осколки.

- Это обязательно? - все еще морщась, спросил Горохов - Ногу вы,
может, и не сломали, - резонно ответила женщина, - а сотрясение мозга у
вас должно быть обязательно. Повернитесь ко мне быстрее. К нам уже бегут
люди. - Он повернулся, почувствовав, как она провела тонким скальпелем
по его лбу.

- Извините, - сказала она, - надеюсь, шрамы заживут. Хотя говорят,
что они украшают мужчин.

- В мое время говорили, что большего уважения достоин тот, кто сделал
эти шрамы, - сумел пошутить Горохов.

- Возьмите платок, - быстро сказала женщина, - не бойтесь. Это
краска.

Все должны видеть, что вы в крови.

- Не слишком ли много? - проворчал полковник, принимая платок и
прижимая его к лицу. На ладонь капнула красная капля. Вокруг машины уже
стояли люди. Откуда-то появился инспектор ГАИ. Женщина объясняла, что
она не виновата, а сам пострадавший, нарушив правила движения, проехал
на желтый свет. Офицер согласно кивал, бросая выразительные взгляды на
все еще сидевшего за рулем Горохова.

- Таких стервецов лишать нужно автомобильных прав, - громко сказал
он, чтобы его услышал Горохов. Обычная "шестерка" не производила
никакого впечатления на инспектора. Высокое начальство и особо крутые
бандиты предпочитали "мерседесы" и "вольво". А с владельцами "жигулей"
церемониться даже не стоило. Он сделал несколько шагов к машине, даже не
думая вызывать врачей для оказания помощи пострадавшему, строго
посмотрел на Горохова и сурово произнес:

- Ваши документы.

- Вызовите машину, капитан, - попросил Горохов, протягивая свое
служебное удостоверение, - я заместитель Панкратова. - С инспектором
моментально произошла разительная перемена. Он свирепо взглянул на
женщину и крикнул:

- Осторожней нужно ездить. - Теперь он уже не сомневался, что
виновата во всем владелица "мазды".

- Врача срочно вызовите, - приказал инспектор, обращаясь к кому-то
через голову, - не волнуйтесь, товарищ полковник, - заискивающе шепнул
он, - все оформим, как нужно. Вы ни в чем не виноваты.

Горохов поморщился. Усердие офицера ГАИ не вызывало ничего, кроме
чувства омерзения. Тот выслуживался, опасаясь, что полковник припомнит
его слова о стервеце, которого нужно лишить прав.

- Оформляйте все, как положено, - строго сказал Горохов, - и давайте
быстрее врача. У меня, кажется, сломана нога. - Через десять минут
"скорая помощь" увозила его в больницу. По просьбе самого Горохова они
отправились в госпиталь МВД. О случившемся сразу было доложено генералу
Панкратову. Он как раз закончил обедать и вместе с высоким гостем
поднялся к себе в кабинет.

- Как это попал в аварию? - не поверил Панкратов. - У него же есть
служебная машина. Почему он сам за рулем сидел?

- Не знаю, товарищ генерал, - виновато докладывал дежурный, -
наверно, торопился. Мы звонили домой, жена рассказывала, что он приехал
после дежурства и, почти не отдыхая, сразу взял машину, чтобы приехать
на работу.

- Вот так люди горят на работе! - патетически воскликнул генерал,
глядя на заместителя министра. Тот был в плохом настроении и не разделял
патетики начальника московской милиции.

- Как это могло произойти? - зло спросил Александр Никитич. - Почему
он должен был попасть в аварию?

Панкратова удивила реакция его гостя. Он не понимал, почему эта
авария так нервирует первого заместителя министра внутренних дел.

- Обычная авария, Александр Никитич, - осторожно сказал он. - Иногда
такое случается. Заместитель министра кивнул.

- Я еду к себе, - жестко сказал он, - а вы разберитесь наконец с
вашими авариями и с группой Звягинцева. Нужно все проверить и
запротоколировать. Не забудьте о фотографиях, которые утаил от нас
Звягинцев. - Он поднялся и, пожав руку Панкратова, вышел из кабинета.
Генерал проводил его до дверей приемной.

"Почему он так нервничает?" - недоумевая, подумал генерал. И, подняв
трубку, вызвал к себе Краюхина. Когда начальник МУРа вошел, генерал
строго взглянул на него.

- Тебя представили на генерала, - сообщил начальник московской
милиции.

Краюхин кивнул, не скрывая радости.

- Указ лежит у президента на столе, - добавил Панкратов, - но пока ты
еще не генерал, тебе нужно немного побегать. Мне нужно знать по минутам,
что сегодня ночью и днем случилось с группой Звягинцева. И разберись с
аварией, которая произошла с Гороховым. Кто виноват? Ты меня понял?

Краюхин кивнул:

- Наши люди уже работают и в квартире, где был убит Коробков, и в
квартире Метелиной, - доложил Он, - туда приехали и сотрудники ФСБ.
Прокуратура уже возбудила уголовное дело по факту смерти наших
сотрудников. Кочетов занимается этим делом лично.

- Докладывать мне обо всем, - строго сказал Панкратов, - и не забудь