сказал, верно, то почему тогда за расследование убийства Караухина назначена
такая. награда в миллион долларов? Значит, у нас что-то не сходится, Женя, и
это меня сильно беспокоит. Может, и я чего-то не понимаю в этом кроссворде.
ГЛАВА 16
где вообще нет иных правил, кроме правил, установленных совместно тюремной
администрацией и заключенными и базирующихся лишь на экономическом интересе
обеих сторон. Он сидел в тюрьмах Европы и Латинской Америки, Азии и Африки.
Международный аферист Александр Ионидис, записанный под именем Константина
Пападопулоса, сидел на этот раз в следственном изоляторе Министерства
национальной безопасности Азербайджана.
Следователь, который начинал его дело, давно перешел на другую работу. Новый
следователь вел дело без особого энтузиазма, просто оформляя необходимые в
таких случаях документы. Правда, Пападопулоса просили выдать французы и
турки, но на оформление всех формальностей нужны были специалисты в области
международного права, а таковых в республике было очень мало и почти все
работали в других ведомствах. Поэтому даже оформление выдачи Пападопулоса
затянулось, и ему пришлось находиться в этой тюрьме уже шестой месяц.
восьмидесятых и полностью готового к плодотворной работе на "благо
общества". Это было одно из самых красивых и самых монументальных строений
города, сооруженных за последние полвека. Конечно, если не считать различных
дворцов и административных зданий, воздвигнутых для партийных чиновников. Но
это было святое. Партия была выше КГБ, и наследники Дзержинского это хорошо
понимали.
своей автономной тюрьмой, столовой, всеми необходимым службами суждена
долгая жизнь. Но грянула перестройка. Из символа несокрушимости режима оно
превратилось в символ позора и разочарования. В него все-таки переселилась
местная служба безопасности, но подобающего лоска и величия в здании уже не
было. Оно стало просто административным зданием службы безопасности.
При всех режимах и при всех властях. Там, наверху, менялись первые
секретари, свергали президентов, убирали премьер-министров. А здесь был
свой, четко отлаженный и хорошо функционирующий механизм тюремного порядка.
Надзиратели знали, кому и сколько. Заключенные, в свою очередь, тоже неплохо
знали - кому и сколько. Все были довольны, и жизнь внизу, в тюремном
изоляторе протекала куда более спокойно, чем жизнь наверху.
нового начальника службы безопасности, не очень беспокоили старых
надзирателей и служащих тюрьмы. Они знали диалектику жизни лучше суетившихся
наверху людей. Через год важного начальника службы безопасности с позором
снимали, а его место занимал новый. Некоторых даже отпускали вниз, как раз
туда, куда они обычно ходили на проверку. Все было естественно. Забиравшийся
выше всех обычно и падал сильнее всех.
министра обороны, принимавший участие в одном из очередных переворотов,
столь часто случавшихся в последние годы в Баку. И крупный промышленник,
поддержавший своими деньгами уже другой переворот и тоже оказавшийся в этой
камере. Вместе с греком они составляли довольно сплоченную компанию, и
Пападопулосу не приходилось жаловаться на плохое питание или невнимание
надзирателей. Питание осужденным привозили только из дому, а сигареты и
шоколад у них никогда не переводились. Пападопулос с удовольствием
пользовался дарами своих сокамерников. Причем пользовался не даром.
научил играть своих соседей по камере во все игры, принятые на Далеком
Западе. И соответственно выигрывал у них крупные суммы денег, которые, в
свою очередь, приносили для обоих заключенных сами надзиратели, оставляя
себе проценты за услуги. Все было четко расписано, и за полученные деньги
можно было купить все, что угодно.
и очень большую плату. Нужно было просто сказать дежурному офицеру, что
пришедшая на свидание с заключенным - сестра или жена несчастного узника,
жаждущая увидеть близкого человека. Дежурный офицер, конечно, тоже
получавший соответствующую плату, закрывал глаза на ежемесячно меняющихся
жен или сестер. Это было просто не его дело.
подсознательно помнил, что через весьма короткое время его выдадут
французам, или, что совсем плохо и гораздо более реально, - туркам, и тогда
ему не придется больше питаться шоколадом и пить сырые яйца на завтрак. И
сознание этого отравляло ему существование в следственном изоляторе Баку,
заставляя лихорадочно искать выход.
заместитель министра обороны. Как военному, да еще в военное время, ему
грозило весьма неприятное наказание, вплоть до высшей меры. И он сознавал,
что подобное наказание может стать реальностью, если оставшиеся на свободе
другие участники заговора поведут себя не правильно или, не дай Бог, решатся
на новое выступление. Благоразумия от своих товарищей он не ждал, поэтому и
начал первым эту опасную тему. С "финансистом" они были знакомы уже давно, а
к греку он пригляделся за последние несколько месяцев. Поэтому не опасался
за свои слова.
к финансисту.
невысокого роста, с ослепительной лысиной и небольшим брюшком, выдававшим
пристрастие к жирной и острой пище.
они держать нас здесь сто лет.
министра обороны был высокий плотный человек с большим животом, также
выдававшим его пристрастие к нездоровой и очень обильной пище. Он тяжело
задышал и, поднявшись, сел на своей кровати. Вообще-то это были нары, но
благодаря положенному на них хорошему матрацу они превратились в неплохую
кровать.
кровати с не менее роскошным матрацем, отвернулся к стене.
они начинали политические споры, он обычно не вмешивался. Генерал был
ультралевый, а финансист ультраправый, и оба сходились в неприятии нынешнего
режима.
лет семь правителей поменялось.
он начал засыпать. Это разозлило заместителя министра. Он вскочил на ноги и,
подойдя к кровати своего соседа, резко потряс его за плечо.
спокойно поспать. До суда еще далеко, столько месяцев пройдет.
заканчивают, - заорал генерал.
военные, все проигрываете. Все языком можете говорить, а когда до дела
доходит, ничего сделать не можете.
смеешь мне такое говорить?
поправил майку и сказал:
придумал? Твои друзья. Зачем убрали законного президента? Это ведь вам он не
нравился.
ответил генерал, - это ваши люди так радовались, когда он сбежал.
заключенные давали раз в неделю. Обвиняя друг друга во всех возможных
грехах, они обычно доходили до революции семнадцатого года, на которой
останавливались, единодушно признавая е" пагубный характер. Потом они
мирились и дружно поедали совместные запасы. Но только до следующей стычки.
Политические симпатии обоих были резко полярны, и тут нельзя было ничего
сделать.
лучше. Вы, генерал, кажется, говорили, что здесь нельзя сидеть сто лет. Я
правильно понял вашу трезвую мысль?
столько ждать.
лысой головой, быстро сказал:
теперь вы говорите, как разумные люди. Какие будут предложения?
Лукьяненко Сергей
Круз Андрей
Громыко Ольга
Каргалов Вадим
Куликов Роман
Кервуд Оливер Дж.