Я тут недавно просмотрел названьица романов и повестей на книжном развале.
Оторопь берет. Сплошные Глухие, Немые, Звезданутые и Замоченные. Это из
героев. Соответствуют и описательные образы, выносимые в названия - "Глухой
против Князя Тьмы", "Звезданутый мочит всех", "Проститут на службе у мафии",
"Три судьбы трех педерастов", "Бухалово и гасилово"... Так что, Танечка, все
еще впереди.
Интереснейшие вещи, должен вам сказать... - Стоматолог спохватился и
посмотрел на висящие над стеллажами с документами электронные часы. -
Заболтался я с вами. У меня ж пациент в кресле...
заведующим поликлиникой, заглянул на минуту к техникам, терзающим
бормашинами чей-то съемный протез, и сделал остановку у стоявшего в конце
коридора общего телефона.
рыбалочку мы с тобой перенесем... Ага, занят... И двадцать восьмого и
двадцать девятого. Как штык, прям с половины десятого эти два дня... Давай
тридцатого.
когда?.. Сегодня?.. Ну, давай сегодня. Я в половине шестого освобожусь,
ехать мне минут двадцать, если без пробок... На шесть ровно?.. Лады... До
встречи.
дожидаясь соединения, положил трубку на рычаги. Вытер немного вспотевшую
ладонь о халат и неспешно направился к своему кабинету.
***
потенциальный клиент. Настороженный мускулистый парень с серьгой в ухе,
прилизанными черными волосами и с чешским пистолетом-пулеметом "скорпион" в
правой руке. Физиономия у парня была ухоженной, с явными признаками недавно
наложенного тонального крема.
началу коридора.
другими уживаются?... Не отвлекайся. Ты не для того здесь, чтобы проводить
исследования сексуальных пристрастий у террористов... Стоит далековато. Но
это пока. Рано или поздно он пройдет совсем рядом..."
углу скамейки, держа "скорпион" стволом вверх. И, естественно, никого не
обнаружил.
амбразуры. Тот, кто позвал обследовавшего зал террориста, стоял метрах в
двадцати от узкого участка коридора.
выбросил вперед руку, перехватил литовца сзади за шею и притянул к
амбразуре. Террориста бросило вбок, и он оказался прижатым правой стороной
тела к стене.
Стасиса под нижнюю челюсть. Теперь на две-три секунды литовец был полностью
в его власти - правая рука блокирована, сознание затуманено ударом головы о
стену, гортань сжата многократно отработанной хваткой.
американской телепередачи.Получилось что-то похожее на "Гоп-стоп, мы подошли
из-за угла...". С музыкальным слухом у Влада всегда были проблемы.
повреждений.
на кнопку подачи газа.
сквозь барабанную перепонку и ушной канал к мозговой жидкости. От
температуры в тысячу двести градусов несколько десятков миллилитров плазмы и
крови вскипели, из носа у Стасиса хлынул алый поток, глаза вылезли из орбит,
тело отозвалось страшной судорогой.
забился на полу, прижимая обе руки к дымящемуся уху.
в бетон железным ступеням на этаж выше. Там он втиснулся в промежуток между
толстенными кабелями и стеной, заткнув щель входа идеально подходящим по
цвету и свернутым в трубку плащом.
при этом совершенно невидимым.
Глава 6
ПЕСНИ О РОДИНКЕ
Но особенные признаки, выделяющие отдельного индивида из общей массы,
присутствуют в обязательном порядке.
загибает страницы книги, вместо того чтобы пользоваться закладками, третий
носит исключительно черную модельную обувь и не покупает никакой иной,
четвертый причесывается пятерней, хотя и носит с собой расческу, пятый пьет
чай только из блюдечка, шумно хлюпая и выпучивая глаза, словно
дореволюционный сибирский купец, шестой стреляет выбранной мишени в голову и
никуда иначе, седьмой предпочитает закусывать водку манной кашей и
винегретом, ибо манная каша выходит легко, а винегрет - красиво...
тонкие кожаные перчатки с дырочками на тыльной стороне ладони. Для
вентиляции. В перчатках он ел, спал, дежурил, разбирал и собирал оружие,
играл в настольный теннис и карты, тренькал на гитаре, снимая их только по
одной причине - чтобы помыть руки. Вопросов насчет перчаток ему никто не
задавал, а если б даже и задали, Федор только б улыбнулся и ничего бы все
равно не ответил.
навсегда решил стать таким же крутым, как полицейский лейтенант Марион
Кобретти в исполнении Сильвестра Сталлоне. Минский подросток записался в
секцию бокса, принялся изнурять себя гантелями и гирей, нацепил на нос
темные очки, купил сразу три пары черных перчаток и не выпускал изо рта
изжеванную спичку, достигнув больших успехов в перекатывании ее из одного
уголка губ в другой. Пожалуй, манипуляциям со спичкой мог бы позавидовать
сам Кобретти. Или Сталлоне, если когда-нибудь встретил бы Федора на улицах
Минска. Но Сильвестр по столице Беларуси не расхаживал, предпочитая
загнивающий Запад с его виллами, лимузинами и загорелыми красотками.
по боксерской груше. Возможно, по причине скудного питания, а возможно
потому, что у Федора была такая структура тела. Он как был довольно
субтильным юношей с вытянутым книзу и потому печальным лицом, так и
оставался. Силенок немного прибавилось, однако не настолько, чтобы Федор мог
с легкостью расшвырять пару-тройку бритоголовых качков. К тому же темные
очки постоянно сползали с тонкой переносицы, отчего со стороны Позняк
казался рассеянным студентом-неумехой. Максимум, чего он достигал своими
ужимками и нахмуренными тонкими бровями, так это недоуменной жалости со
стороны окружающих.
уже приносить свои документы.
военно-строительных частей кузена, Позняк свято уверовал в то, что основной
задачей офицеров, сержантов и старослужащих является изощренное
издевательство над молодыми солдатами. Вплоть до насильственных действий
гомосексуального характера. Из рассказов двоюродного братца выходило, что
доживший до конца службы и не ставший инвалидом солдат - редкость, достойная
занесения в Красную книгу. О том, как ему самому удалось перенести
описываемый кошмар, кузен тактично умалчивал.
обожавших его родителей, и те купили ему "белый билет". Знакомый врач за
Черепнин Владимир
Громыко Ольга
Никитин Юрий
Буркатовский Сергей
Лукин Евгений
Пехов Алексей