зоркие, чувствительные. Вдруг кто-нибудь захочет написать твой портрет?
Викентьевна, она и сама бы не возражала иметь хорошие живописные портреты
дочерей.
разношерстная публика. Аккуратнее с любезниками, не вздумайте принимать в
подарок новых говорящих попугаев, а если не сможете устоять, проверьте,
пожалуйста, его лингвистические способности заранее. - И уже серьезно
продолжил:
пригласил. Давно я не был у него дома - с тех пор, как он ушел из
университета и поселился на Кадетской линии. Но теперь он уже там не
квартирует.
дочерям Елизавета Викентьевна, - и при ней же и живет, на Забалканском. Там
мы еще и не были. Надеюсь, Менделеевы уютно устроились.
Мура с удовольствием поддержала новую тему разговора. - Лохматый, седой,
древний, даже странно думать, что он потом поднимался на аэростате во время
солнечного затмения, собирался плыть к Северному полюсу. Теперь он,
наверное, совсем старый, - задумчиво прибавила Мура.
много писали в газетах! А о многом и не писали. - Николай Николаевич отложил
салфетку, слегка отодвинулся от стола, откинулся на спинку стула. -
Например, о том, как наши чиновники из военного ведомства не смогли
сохранить секрет изобретенного им бездымного пороха. Надеюсь, что не смогли
благодаря своей глупости, а не продали умышленно иностранцам. Теперь мы,
Россия, вынуждены покупать этот самый порох у них, на западе. Сколько
гениальных русских изобретений бездарно пропадает! Дмитрий Иванович
рассказывал, что калужский изобретатель Циолковский, конструктор дирижабля,
работает над идеей полета в мировое космическое пространство. Сказка!
рассказывала о том, как Менделеев, защищая студентов, в знак протеста подал
в отставку. На своей прощальной лекции он читал заключительную главу курса
неорганической химии, но говорил и о роли науки в жизни общества, и о ее
связи с промышленностью, и о значении техники для индустриализации страны...
продолжала Елизавета Викентьевна, - запомнили эту лекцию. Он говорил, что
истина не спрятана от людей, она среди нас, во всем мире рассеяна. Ее везде
искать можно: и в химии, и в математике, и в языкознании. Наука, говорил
Менделеев, бесконечна...
Да что же это, в конце концов?
- Что там пишут?
поднялась и Мура. - В полицейской хронике напечатано сообщение - из особняка
князя Ордынского похищена икона.
она все еще чувствует себя виноватой из-за противного попугая.
Лучше всего попросить Глашу сходить на птичий рынок - пусть купит, что там
требуется, да хорошенько разузнает, чем эту экзотику потчуют. Надеюсь, в
моем присутствии он каркать не будет...
нежно поцеловал в щеку Брунгильду и Елизавету Викентьевну и вышел из
гостиной.
Она вспомнила таинственную икону, странный звук сползающего вниз изображения
и открывшуюся за ним странную картину. Она не говорила об этом ни сестре, ни
отцу - никому. Не сказала и о том, что, кажется, именно там, в кабинете
князя, она обронила свою перчатку. Боже! Неужели полиция ее нашла?
сообщение.
заметку и, облегченно вздохнув, сложила газету.
Викентьевна.
Дмитрия Ивановича его дети? Сможем ли мы с ними познакомиться ?
конечно, выросли и должны быть при отце. Мура улыбалась, кивала головой, но
думала о том, какие же перчатки ей сегодня надеть. Взять недостающую
перчатку у сестры? Хорошо, что они с Брунгильдой покупали одинаковые вещи.
закружилась, - грустным голосом пожаловалась Елизавете Викентьевне Мура.
помнившая, что у нее в таком же юном возрасте были неожиданные приступы
головокружения и мигрени.
гостиную, к роялю.
неярких шерстяных платьях серо-синих тонов выглядели скромно и мило.
Перегородки разделили громадные помещения на маленькие комнатки и галерейки,
все стены, переборки и даже потолки устроители выставки задрапировали
коленкором и сукном: ярко-синим, темно-зеленым, красным и совершенно черным.
Помимо картин, здесь же размещались и скульптуры, и экзотические растения,
артистическая мебель и даже посуда. Желающих осмотреть широко афишированную
выставку превеликое оказалось множество.
прекрасные формы, в огромных шляпах с полями и гигантскими страусовыми
перьями - отнюдь не чувствовала себя затерянной. Боковым зрением она видела,
как останавливаются на ней заинтересованные взгляды не только молодых людей,
но и степенных мужчин в черных и серых сюртуках, беспокойных газетчиков в
клетчатых пиджаках и, уж конечно, офицеров, к сожалению, немногочисленных в
собрании.
"Остров любви", "На даче", "Летний вечер".
что и она сама Когда-нибудь может стать такой же необыкновенной женщиной,
как Брунгильда или дамы в этом зале. На время она забыла неприятности с
перчатками и попугаем. Из картин ей нравились все: и Константин Сомов, и
серия петергофских видов Александра Бенуа, и живописные панно Константина
Коровина, и, особенно, выполненные Михаилом Нестеровым эскизы росписи церкви
в Абастумане.
радовался их разрумянившимся личикам и праздничному настроению. Ему очень
понравился ясный и простосердечный портрет детей, имя художника - Валентин
Серов - он запомнил.
почувствовала себя утомленной и попросила Клима Кирилловича проводить их к
мягким банкеткам посереди одной из зал.
необычные картины. На одной из них море цветов и листьев затопило всю
поверхность холста, сине-лиловые и зеленые мазки на темно-синем фоне
вечернего неба образовывали куст сирени. Клим Кириллович попытался подойти
поближе, чтобы прочесть фамилию художника. И тут какой-то посетитель, в
темно-сером пиджаке, высокий, с темными волосами почти до плеч и с бородкой,
шагнул назад и слегка задел локтем доктора Коровкина.
обратившись к доктору:
доктор. - Созерцание хорошей картины заставляет забывать обо всем на свете.
представиться. Зовут меня Андрей Григорьевич. Я архитектор. Строил в
провинции. Сейчас приехал на Рождество в столицу, чтобы повидаться со своими
друзьями. Они меня и пригласили на выставку.
Мои спутницы, дочери профессора Муромцева, Брунгильда Николаевна и Мария
Николаевна.
этом ее плечи оставались прямыми, а голову она продолжала держать высоко.
Мура повторила поклон сестры, постаравшись сделать это как можно изящнее.
сторону архитектора. - Кто автор этих замечательных пейзажей?
удивительно тонкое художественное чутье. А сколько выдумки в убранстве
залов, как усиливается эффект восприятия картин, - сказал новый знакомец. -
Жаль, что уже лет двадцать не выставляются картины Куинджи. Среди них есть
поразительные, запечатлевшие нашу суровую северную природу. Например,
"Ладожское озеро" - тончайшие сочетания прозрачно-переливчатых тонов, они
передают и движение воздуха, и таяние снега. Сквозь воду просвечивают - хоть
рукой пощупай! - камни.
Афанасьев Роман
Ильин Андрей
Доценко Виктор
Корнев Павел
Шилова Юлия
Каменистый Артем