Чтение 26–й страницы книги ~Черное Рождество~

различные проступки и преступления.

Но, во-первых, от благих намерений до дела, как известно, не один шаг, а
во-вторых, лично товарищу Макару от всех изменений не было никакой выгоды.
Хоть он и привел к Бабахану почти три десятка бойцов, его не назначили даже
командиром взвода, потому что он не знал специфики партизанской борьбы и не
умел вести бой в полевых условиях. Для рядовых партизан он был городским
чужаком, а кое-кто из руководства смотрел на него косо, потому что из всех
членов севастопольского подпольного комитета сумел спастись только он один.

Результаты его деятельности оказались мизерными: рабочие в порту слушали
теперь только своего председателя профсоюза, который оказался самой
настоящей контрой, - пытался договориться с правительством Врангеля мирным
путем. Гарнизон крепости, состоящий из пленных красных, расформировали,
провели чистку, кое-кого расстреляли, нечего было и думать начинать там
агитационную работу.

Кроме того, покушение на генерала Слащова с треском провалилось. Хорошо
еще, что вся группа погибла и не просочилось никакой компрометирующей
товарища Макара информации.

Одним словом, товарищ Макар чувствовал себя в лесу очень неуютно. Это
усугублялось тяжелейшими бытовыми условиями. На длительных стоянках
партизаны жили в шалашах. Питались преимущественно хлебом и мясом. Хлеб
пекли в печи, которую оборудовали в какой-нибудь небольшой пещере, а тесто
замешивали в деревянных корытах. Но длительные стоянки бывали редко, потому
что белые, обеспокоенные ростом повстанческого движения, стали очень часто
тревожить партизан. Партизаны в лесу были как дома, знали местность как свои
пять пальцев, поэтому им удавалось отступать без видимых потерь, но нечего
было и думать таскать за собой корыта для теста или котлы. Так что большей
частью люди спали просто на голой земле у костров и жарили мясо
какого-нибудь убитого бычка, не заботясь, отобран он у бедного крестьянина
или у помещика.

Разумеется, ради торжества революционного движения, товарищ Макар был
готов терпеть любые лишения, но его сильно угнетала грязь, вши и отсутствие
бани, хотя бы раз в неделю. Еще он опасался, как бы от непрожаренного мяса и
непропеченного теста у него не началось несварение желудка. Неудержимо
хотелось мыться, спать на простынях и есть нормальную пишу. Но о возвращении
в Севастополь нечего было и думать. После покушения на Слащова контрразведка
развила бешеную деятельность. Явочную квартиру Василия Цыганкова на Зеленой
Горке разгромили, самого Цыганкова ранили при аресте и посадили в крепость.

Народ в городе был ненадежен, а жену товарища Макара несколько раз
вызывали в контрразведку.

Ночи стали теплее, южная весна вступила в свои права. Товарищ Макар
научился ложиться с подветренной стороны от остальных, чтобы не страдать от
запаха. Глядя на звезды, он размышлял о своей дальнейшей судьбе. Быть
рядовым и незаметным ему совершенно не улыбалось, он хотел руководить.

Реквизировали где только можно пишущие машинки и организовали в
Повстанческом советском полку идеологический отдел. В один прекрасный день
пришел из Симферополя связной и принес пять пар постолов, немного сахарину и
воззвание Врангеля, обращенное к партизанам:

"Братья красно-зеленые! Протяните нам руки, и мы с радостью пожмем их.
Все преступления, совершенные вами, прощаются. Своей преданностью перед
Родиной вы искупите их на фронте, где льется кровь лучших сынов Отечества".

Товарищ Макар несколько часов просидел в задумчивости с карандашом в
руках. Плоды его творчества отпечатали в сотне экземпляров, похитив из
окрестностей Симферополя еще три пишущие машинки (одну - вместе с барышней),
и разбросали по ближайшим деревням:

"Сумасшедший стратег Врангель! Воображаем ваше самочувствие, когда вам
доносят об отрядах красно-зеленых, которые заставляют вас смотреть на
недоступные горы Крыма. Никогда вы туда не попадете! И никогда мы не пожмем
ваши подлые грязные руки, которые обагрены кровью рабочих и крестьян!"

"Жаль, что гнусную авантюру Врангеля не понимают солдаты и рядовое
офицерство, втянутые в нее обманом. Мы их заблаговременно призывали покинуть
ряды белых и прийти к зеленым; мы-то их действительно примем как братьев и
гарантируем жизнь и будущее. Близится час расплаты! Идет на вас Красная
Армия!"

***

"Красно-зеленые не дают покоя белой собаке Врангелю. Но бороться с нами
очень трудно. Вы можете вырубить все леса, но гор вы все равно уничтожить не
сможете; вы можете пустить на нас газы, но от них погибнет население и ваша
же свора; вы можете бросить на нас двести тысяч войск, но сколько же их у
вас всего на фронте?"

"Товарищи солдаты и офицеры! Мы обращаемся к вам с последним призывом:
покидайте ряды белых, идите в леса! Вы найдете там нас. Не дайте уйти
приспешникам белых, которые за вашими спинами грузят чемоданы.

Близится час расплаты!"

Бойцам очень понравились воззвания. Несколько дней товарищ Макар ходил
героем. Но воззвания хоть и читались внимательно, особого результата не
давали.

Пришли в отряд несколько бойцов из разгромленного белыми отряда,
базировавшегося возле Ялты. Они сообщили, что против повстанцев брошены
самые верные части белых. Борьба с ними не может быть успешной из-за
малочисленности партизанских отрядов и отсутствия оружия.

Товарищ Макар надолго задумался. Вот если бы ему удалось достать для
партизан оружие. Да не десяток винтовок, а много, да еще патроны и пулеметы.

Вот тогда бы он сумел выдвинуться... Но оружия взять негде. На
артиллерийские склады в Севастополе нечего и соваться - опасно.

Эх, были бы деньги! У спекулянтов за большие деньги можно что угодно
достать. Вагон винтовок привезут куда надо, пулеметы, хоть танк английский!
Но танк партизанам в горах без надобности... Пока он предавался бесплодным
размышлениям, его вызвали к командиру Повстанческого советского полка
товарищу Бабахану. Как видно, сочиненные Макаром воззвания сыграли свою
роль, и товарищ Бабахай почувствовал к нему сильное доверие.

- Вот что, товарищ Макар, - начал Бабахан, не тратя времени даром. -
Партия решила оказать тебе огромное доверие.

"Правильно начинает, - одобрил про себя Макар, - сразу о деле".

- Положение у партизан, сам знаешь, очень серьезное, - продолжал Бабахан.
- Люди голодают, не хватает оружия, одежды и продовольствия. Кроме того,
тебе, как человеку идеологически грамотному, должно быть понятно, что пока
мы не наладим в полку партийную и воинскую дисциплину, мы не сможем успешно
бороться с белыми.

"Так-так, - сообразил товарищ Макар, - упаднические настроения, не верит
в партизанскую борьбу... Очень интересно!"

На лице его, однако, ничего не отразилось, он продолжал внимательно
слушать, глядя в лицо товарищу Бабахану.

- Вот поэтому я решил послать тебя к нашим через линию фронта, - твердо
продолжал Бабахан. - Человек ты по-партийному смелый, решительный, в трудной
ситуации не растеряешься. Опять же грамотный, сумеешь объяснить там ситуацию
нашу. Писем никаких давать тебе не хочу - найдут еще... А на словах передай,
что больше оружия необходимы нам люди - настоящие бойцы и командиры, которые
разбираются в военной науке. Это очень важно, потому что если партизан
сейчас крепкой дисциплиной не повязать, то все отряды превратятся в банды и
уйдут в горы, и станут только грабежами заниматься, вот как Серега
Захарченко. Сам знаешь, как начнется разбой, так потом людей ни в какие
оглобли не ввести.

- Понимаю, - осторожно кивнул Макар.

- Вот ты это все там, в штабе фронта, и передай. Писем я писать не буду,
а документ тебе за своей подписью дам, чтобы наши поверили. Фронт переходить
будешь возле Геническа.

- Что в даль такую переть? - недовольно вскинулся Макар.

- Там безопаснее. Перешейки очень охраняют, и у Перекопа, и на Чонгаре.

Значит, вот тут, - Бабахан развернул самодельную карту, - у домика
соляного сторожа в узком месте переправитесь через Сиваш, с тобой двое татар
пойдут - Ибрагимов и Чапчакчи, надежные товарищи, опытные и местность знают.
Значит, проводят они тебя потом до деревни Ак-Тыкыр, у Чапчакчи там
родственники. Там пересидите день, а ночью - через промоину к Геническу,
авось белые не подстрелят... - Добро! - решительно тряхнул головой Макар,
сообразив, что ему подвалила удача. - Все сделаю.

Он подумал, что Бабахан - человек конченый, потому что товарищ Макар,
если, конечно, доберется до красных, уже не преминет рассказать о его
упаднических настроениях и неверии в партизанскую борьбу. Припомнит он
Бабахану его косые взгляды! И тогда посмотрим, кто где окажется... - Вот и
ладно, - усмехнулся Бабахан, - иди уж, да будь осторожнее, это тебе не
воззвания на машинке отстукивать... Макар молниеносно отвернулся, чтобы
Бабахан не смог прочитать на его лице что-то такое, что ему очень не
понравилось бы.

Глава 2

Через неделю по прибытии Бориса на стрелку разразилась внезапно жестокая
буря. Спокойное обыкновенно Азовское море превратилось в адский котел. Волны
бушевали, едва не захлестывая всю косу, ветер злобно раскачивал огромный
старый орех, раскинувший свои ветви над домом Мусы, грозил сломать вековое
дерево.

Находиться на позиции было невозможно и бесполезно. Стасский купил у
татар отвратительный мутный самогон, офицеры сидели в горнице и пили,
морщась и отплевываясь. Вдруг в дверь дома застучали.

- Ваши благородия! - крикнул солдат из-за двери. - Тут до вас моряки!

- Что за черт! В такую бурю, - лениво пошевелился Стасский.

На пороге стояли три фигуры, закутанные в плащи. Пахнуло водорослями и
йодом. Одна фигура шагнула вперед, снимая плащ.