добровольцах, - задумчиво сказал Элий. - Он помогал людям в случае амнезии.
Некоторым удавалось вспомнить час своего рождения. Может, тебе надо что-то
вспомнить?
лишившись гения, сходит с ума? Что он делает? Зачем?
безумной.
даже от богов. Кто принимает "мечту", делается невидим для богов...
отрешенным голосом сказал Марий. - Послушайся, собака, старого мудреца.
таинственным светом, что и глаза одурманенной наркотиками девицы. Как
зачарованный, Вер послушно вытянул руку, и Элий вколол ему в вену иглу. Вер
получит мечту. Примитивную, вульгарную мечту. Но именно таким мечтам и удается
сбыться.
прекрасна. Не такой, какой он запомнил ее-в доспехах, от которых шел запах пота,
металла и кожи; ее руки были мягкими и теплыми, а не огрубевшими, и от них не
пахло ружейной смазкой. На ней было платье из тончайшего белого виссона, а на
шее - ожерелье из разноцветных камней. Как она могла так перемениться?
опасности тебе удалось избежать. Но надеюсь, что ты не узнаешь об этом никогда.
пейзаж. Небо было серым и хмурым, шел дождь, и темная зелень деревьев влажно
блестела. Дом, в котором они жили, находился на холме - где-то внизу извивалась
серой лентой река.
броненагруднике.
считать своей матерью тебя.
"Нереиды" была у нее на груди. И от нее пахло потом, и кожей, и ружейной
смазкой.
окружении черных спутанных волос лицо безымянной девицы. Видя, что он открыл
глаза, она тут же растянулась подле и раздвинула уродливые короткие ножки,
приглашая к соитию.
Молодые люди и девушки сидели прямо на полу и курили. Запах пряных трав наполнял
комнату. И у девушек, и у юношей были длинные грязные волосы, давно не стиранные
лохмотья сделали бы честь лавке провинциального старьевщика. На столе, на
каменных ложах, прямо на полу стояли чаши с вином. Пронзительный очень высокий
голос то начинал петь, то прекращал. Следом бас подхватывал все тот же куплет.
Обрывки разговора вспыхивали слабым огоньком на ветру и гасли. Бессмысленный
смех, как обертка марципана, шуршал, не веселя. Лишь одно слово кочевало из уст
в уста, вызывая приступы хохота и краткого восторга. "Мечта". Оно витало меж
сидящими, уже никому ничего не обещая, но как будто присутствуя среди них
незримо. Будто материализовалось и наяву сделалось таким же отвратительным, как
девица рядом, доступная, но при этом нежеланная. И Веру почудилось, что слово
"мечта" непостижимым образом оттиснулось навеки в его мозгу, будто печать
секвестора на имуществе должника.
поднялся. Увиденное во сне потрясло. Выходит, он не только не знал своего отца
но и не ведал, кто его мать. В Риме, где так принято гордиться чередой предков,
где каждый житель знает наизусть, в каком году его прадед был консулом, эдилом
или префектом, или даже просто стоял во главе центурии маляров, или числился
легионером, он, знаменитый победитель Больших Римских игр, Вер - исполнитель
желаний, оказался никем. Безларником, подкидышем, взращенным в ничтожной и
подлой семье. И от него не зависело уже ничего - прошлое неисправимо. Весь
вопрос в том, насколько можно верить видению, что возникло в отравленном
наркотиком мозгу. Жизнь, прежде простая, неожиданно превратилась в цепь
сложнейших головоломок. Они накладывались одна на другую, и разгадать их
становилось невозможно. Едва Вер находил ответ, как тут же некто подбрасывал ему
новую задачку.
сенатор исчез. Осталась лишь тога с пурпурной полосой. Какой-то обалдевший от
"мечты" киник задрапировался в нее и, принимая вычурные позы, передразнивал
знаменитых ораторов и цитировал Диогена. Вер повернулся к сидящему в плетеном
кресле Марию. Несколько парней и девиц уселись вокруг учителя на полу.
здесь?"
каждый из них слышал этот анекдот про Диогена как минимум сотню раз. И Вер тоже
начал смеяться, сам не зная почему. И злился на себя за этот идиотский смех.
- Ну как, ты понял наконец, что это и есть истинная и единственная мечта
Империи?
Сказал, что голова болит.
такие же грязные и ободранные, как остальные, втащили в комнату третьего.
Поначалу Вер решил, что этот киник тоже из породы "мечтателей", только мечта
одолела его и полностью подчинила. Тело грузным мешком свалилось на пол. Худые,
изъязвленные руки бессильно раскинулись, будто человек желал обнять всю Империю
на прощание. Лицо упавшего наискось пересекал влажный алый шрам. Один глаз
вытек, второй бессмысленно таращился в потолок. Лежащий на полу человек был
мертв.
травкой, жадно затянулся и принялся рассказывать:
дороге явились двое злодеев и предательски напали на нас.
впервые испытал настоящую боль.
светились лишь две цепочки огней - фонари вдоль автомагистрали. Сколько времени
Вер был в отключке? Наверняка не более часа. Элий не мог исчезнуть давно: на
киника напали минут десять или пятнадцать назад.
утратившая своего хозяина. Дверь, от которой потерян ключ. Он так и подумал о
себе - "дверь", и сам подивился сравнению...
воздуха, по шороху листьев. Но он безошибочно ушел в сторону, пнул нападавшего в
колено, а уж затем перехватил руку с ножом и выломал кисть. Раздался противный
хруст. Человек взвыл и рухнул на землю. Вер не видел его лица, но слышал
судорожные вздохи, похожие на всхлипы. Человек дернулся, пытаясь вырваться, и
тут же вновь закричал от боли.
НЕсовпадение? Он, Вер, загадал для Элия желание, и Элий не может погибнуть, пока
оно не исполнится. Волей-неволей боги вынуждены помогать сенатору, хотят они
того или нет. Боги на службе у гладиатора! Порой надо угодить в подобную
переделку, чтобы докопаться до сути вещей...
двигался очень быстро и совершенно бесшумно. Ночной ветерок, играющий листвой
лавров, производил гораздо больше шума, чем мчащийся по тропинке гладиатор. Он
лишь почувствовал приближение реки по свежему влажному дыханию. И почти тут же
увидел свет возле забытого храма. Почему бы нимфе не прийти на помощь Элию? В
такого парня могла бы влюбиться богиня. Или не могла бы? Умеют боги вообще
любить? Себя - может быть... Но не смертных. "Боги любят Рим", - часто повторяет
император Руфин. Интересно, боги сами поведали ему об этом?
коварной и скользкой. Равнодушной и даже враждебной. Земля имеет что-то против
него, Вера, лично. Он двигался, работая локтями и бедрами, а мысли текли сами
собой, мысли о чем-то великом, огромном, рядом с чем жизнь Элия казалась почти
равной жизни светляка или лягушки. Или, напротив, все это великое было ничтожно
рядом с жизнью Элия.
лопнула от крика. Человек, закричав, пытался сдержаться, но не мог пересилить
боль и вновь кричал.
три человека, стоящие перед ним, освещены лучом фонаря. Потом понял, что ошибся.
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Лондон Джек
Каргалов Вадим
Херберт Фрэнк