состояние души, это - реальность. Для мозга, для сознания, для всех
органов чувств, даже для осязания.
счастья, но все равно они - земные. Вымышленные миры - для мужчин.
Понимаешь? А тут... Как же они, бедные, мучаются...
Ждать становилось невыносимо, Таня продолжала что-то говорить, но Р.М. не
слушал. Он встал и начал ходить по комнате.
ворвалась Тамара, следом появился мужчина средних лет в белом халате
далеко не первой свежести. Похоже было, что он недавно в этом халате спал.
тебя послушают? Они не пускают меня к Лене! Говорят, что... Не нужно было
везти ее сюда! Я дура, господи, знала ведь...
кармана халата пачку "Кента", выбил сигарету, покосился на Романа
Михайловича и закурил. Потом сел за стол и сказал резко:
домой. Госпитализация, насколько мне известно, дело добровольное. А мать
против.
Первичный диагноз был: маниакально-депрессивный синдром. Сегодня бригада
скорой отметила состояние бреда. Вызвали спецбригаду, все по правилам.
Девушку успокоили, сейчас она спит. Я объяснил это вам, мамаша? Объяснил.
Как мы ее сейчас отпустим? Никак. Вот проснется, мы ее обследуем, и нужно
будет лечить. Понимаете? Лечить нужно.
быстро писать. Он был сосредоточен. Он делал дело.
плакала, как девочка, размазывая по щекам слезы.
стене, поднялась, обняла Тамару, повела к тахте, усадила и что-то
зашептала ей на ухо, отчего Тамара примолкла, слушала внимательно, то и
дело всхлипывая.
Все равно до утра здесь не высидеть... Тамара поедет к нам. Она ужасно
боится этих больниц. Я тебе потом объясню.
состояла здесь на учете. Может, именно это общение и навело ее когда-то на
мысль использовать дочь для бизнеса. И она знала, чем это грозит.
улица была похожа на морское дно, над которым неподвижно висели плоские
глубоководные фосфоресцирующие рыбы странных прямоугольных форм. Ему даже
показалось, что и воздух стал вязким, упругим, как вода, и дышать было
трудно. Машин поблизости не было - место для психиатрической лечебницы
выбрали достаточно уединенное.
светильники, и уже не было ощущения заброшенности, да и машины то и дело
проносились мимо - все почему-то грузовики. Он махнул рукой первой же
легковушке, это оказался частный "Жигуль", хозяин которого откровенно
зевал и на просьбу Романа Михайловича только клюнул носом. Минуту спустя
женщины сидели на заднем сидении, и машина резво мчалась по ночному шоссе.
Подъехали к развилке: прямая дорога вела в город, а направо сворачивало
шоссе к рабочему поселку.
город, - но свернул и почти сразу машина въехала в узкую улицу почти без
освещения.
рисунками.
объяснять ничего не стал. Тамара молчала. Не проехать бы, - забеспокоился
Р.М., и тут же увидел слева знакомый палисадник.
Папка обнаружилась почему-то на кухне, несколько листов валялись на полу.
Р.М. даже под плиту заглянул. Когда они мчались по ночным улицам - теперь
уже домой, - он прижимал папку к груди и думал, что больше никогда не
выпустит из рук, а Тамара сзади все время что-то шептала, она прихватила с
серванта какую-то безделушку, наверное, любимую Леной, и теперь, будто
помешанная, разговаривала с ней.
звонит Галка.
Родикова.
по ночам, видимо, не волновали.
сейчас, ночью, потому что случиться может всякое, и времени нет. Хотелось
бы, чтобы вы присутствовали.
дело, в конце концов... А что случилось?
позвоните мне на работу, я буду с восьми. Попробую разобраться.
Р.М. услышал короткие гудки. Хотелось выругаться и что-нибудь разбить. Он
стоял у телефона и думал. Алгоритм пройден, и решение ясно. Даже вся
девятая ступень с проверочными вопросами. Ясно все, абсолютно все, даже
этот лысенковский финт с генетикой. Проверочный шаг дает предсказание -
совершенно недвусмысленное. Может быть, он ошибается? Может быть. Но чтобы
это узнать наверняка, нужно действовать. Действовать быстро, потому что из
алгоритма следует - Леной дело не ограничится.
завтрашний день, когда Лена проснется и сможет что-то сделать сама? Об
этом методика не говорит ничего. Это - вне ее. И все же он уверен - что-то
случится. Не методика утверждает это. Что? Воспоминания. Какие?.. Не
торопиться. Вспомнить. Иначе невозможно действовать. Только думать. Думать
- мое ремесло. Хотел опереться на Родикова, тот умеет действовать, но
предпочитает спать.
следует из последних шагов алгоритма! - и если невозможно воздействовать
сразу на всю цепь, то нужно ведь с чего-то начинать. Сначала вспомнить...
заметно улыбнулась ему - у них были свои тайны. Таня уже постелила Тамаре
на диване, и Галка, войдя в комнату, неожиданно опустилась перед Тамарой
на колени, что-то мгновенно поняв женским чутьем, и Таня подошла ближе,
три женщины о чем-то тихо говорили, Р.М. не слышал и не слушал, потому что
он вспомнил.
переплет. Книгу он читал очень давно, будучи в командировке в Москве.
Где-то должны сохраниться выписки. Он быстро прошел к себе, выдвинул
нижний ящик стола, где хранились старые тетради с выписками. Которая? Эта?
Нет, слишком древняя. Кажется, эта. Да, вот оно.
В тот же вечер Анну-Луизу привели к отцам церкви, которые спросили ее:
"Признаешься ли в сношениях с дьяволом?" Анна-Луиза не видела своих судей,
взгляд ее был обращен вглубь себя, она видела адское пламя, терзающее ее
плоть, губы ее бормотали нечто на языке, который никто не понимал - это
был язык Сатаны. Потом она закричала: "Асмодей! Возьми нас всех к себе!" И
упала замертво к ногам судей. Судьи сочли случившееся ясным и достаточным
признаком вины и постановили труп ведьмы публично сжечь в полдень на
ратушной площади.
тот момент, когда Анна-Луиза пала замертво, в разных концах города шесть
женщин сошли с ума. Жена трактирщика Якоба, мать двоих детей, вдруг
вскочила из-за стола, выбежала на улицу с криком "Час пробил! Вижу пламя!
Горячо! Город горит! Спасайте детей!" Она рвалась сквозь невидимые никому
преграды, будто силы Господни преградили ей дорогу. Женщину пытались
привести в чувство, но безуспешно. Она билась головой в пустоту и пала
мертвой к ногам мужа. Подоспевший цирюльник объявил смерть от ударов тупым
предметом - и верно, голова ведьмы была вся в синяках и кровоподтеках.
Повергнутые в ужас соседи сожгли жилище трактирщика, а заодно и трактир,
откуда едва успели спастись постояльцы. В то же время, по свидетельству
очевидцев, нечто подобное произошло еще на пяти улицах города. Пять женщин
умерли с криками "Пожар! Спасайте детей!"
достопочтенного Лориха Маазеля. Записки эти спасены были из огня два года
спустя, когда жарким летним вечером взметнулось над домами пламя и
слизнуло сотни строений, погубило множество людей. Больше всего досталось
детям, которых собрала супруга мэра Марта Маазель на благотворительный
вечер. Ни один из них не спасся. И вспомнили тогда странную смерть женщин