назад. Время понемногу их разрушало.
подземелья. Захватив с собой удобные, закрытые слюдой фонари, они
спустились по крутой каменной лестнице.
наконечником. Шаги гулко разносились под каменными сводами. Серсил нес
фонарь. За ними по плитам двигались косые черные тени.
лестницы сложены из крупного кругляша и каменных плит на крепкой, как
камень, известке. Двери дубовые, скреплены железными полосами и утыканы
острыми гвоздями.
рычаг, находящийся в десяти шагах, и невидимая дверь, падая сверху,
преграждала дорогу.
в густом кустарнике. Когда великий жрец и Серсил вышли на поверхность
земли, они увидели брод через реку и рижскую дорогу. Рядом шумел иглами
молодой сосновый лесок. Вдалеке расстилались пестрые луга. Под синим небом
дышалось легко. Запахи хвойного леса, душистых трав и горьковатого дыма
радовали душу.
бочки лежали на телегах высоко. Возницы весело покрикивали на лошадей и
щелкали бичами. Серсил посмотрел в другую сторону. На высоком зеленом
холме краснели кирпичные стены верхнего княжеского замка. На замок со всех
сторон наступали темные дремучие леса.
камней, лежавших неподалеку. - Вместе с христианской девушкой вы приведете
сюда княгиню. Остальное ты знаешь.
заплетенная в косички. На обратном пути великий жрец решил для острастки
показать Серсилу владыку подземного царства. <Если он увидит бога Поклюса,
- думал жрец, - он никому не расскажет о подземельях>.
незаметно нажал рычаг, и большая тяжелая плита опустилась вместе с ним и
Серсилом на шесть локтей.
слоем пыли. Свечи в фонарях начали коптить: не хватало воздуха.
обычаями предков, изменившего своей вере, усыпляли и в бесчувственном
состоянии приносили сюда на суд великого жреца. В подземелье попадали
несговорчивые кунигасы из жемайтской знати и литовские бояре.
открывать тяжелую дверь. Проскрипев, дверь открылась. Жрец и Серсил вошли
в комнату, окрашенную в черный цвет.
Поклюс.
и рот. Страшилище уходило по плечи в землю. Серсил ужаснулся.
испуга юноши, - я сейчас вернусь. - И он скрылся за массивной дверью рядом
с головой бога.
вывалился язык и пошел дым.
проник в тайну богов!
трубами.
продолжал страшный бог.
величиной в турий рог. Бог щелкнул зубами, изо рта полыхнуло зеленое
пламя.
увидел, его потрясло. Он вскрикнул, закрыл от ужаса глаза и потерял
сознание.
тряпку, смоченную чем-то очень пахучим.
- не бойся.
лестнице. Но Серсил так и не мог побороть дрожь в ногах.
солнечную поляну, - он говорил со мной.
во рту и кружилась голова... Страшные зубы бога Поклюса щелкнули еще раз,
изо рта снова полыхнуло зеленое пламя.
замертво свалился на землю.
Происходил он не в главном соборе, а в доминиканской церкви, под охраной
грозного ордена. Епископ Николай по-прежнему благоволил Зимовиту.
съезд вельможные паны в красных жупанах. Их окружали толпы гербовых
приверженцев. Среди панской свиты было много духовных лиц в сутанах, с
бритыми макушками.
перед Зимовитом на все лады уговаривали архиепископа Бодзенту не
короновать князя. Они грозили бедами и новой кровью для польской земли,
умоляли, просили...
самому архиепископу и бранные слова произносил многократно.
кулаками. - А потом, мы не забыли шляхетское обвинение...* На него вы
ответили не совсем вразумительно.
слова, но сейчас архиепископ не обращал внимания на брань. Он даже не
показал виду, что понял угрозу. Еще при жизни короля Людовика он доказал
свое шляхетское происхождение, но враги и завистники продолжали играть на
слабом месте.
остановится перед войной, но все равно добьется своих прав на корону.
Венгерский двор сделал Бодзенту архиепископом, он же и лишит его
архиепископского кресла.
Польши князя Мазовецкого.
шляхтичи дружно выходили с одним требованием - короновать князя Зимовита.
садился на свое золоченое кресло, он твердо решил воздержаться от
коронования молодого Семко. Он и на этот раз малодушно изменил своему
стороннику, так же как перед этим изменил Сигизмунду Бранденбургскому.
Бодзента чувствовал себя виноватым и боялся грозной папской руки.
королем. Шляхтичи бросились к архиепископу с требованием немедленно
короновать князя.
шляхтичей. Когда терпеть стало невозможно и надо было сказать прямо <да>
или <нет>, Бодзента поднялся с кресла и вышел из костела. За ним вышли
прелаты и прочее духовенство. Но в душе архиепископ по-прежнему оставался
сторонником князя.
королем Зимовита Мазовецкого. Посадив его на трон, сделанный на скорую
руку из архиепископского кресла, они торжественно, под приветственные
крики и колокольный звон обнесли его вокруг костела. В костеле шляхтичи
присягнули Зимовиту на верность.
разговаривать. Собрав войска, он решил силой завоевать признание
несогласных. На помощь к нему поспешили верные соратники: князь Конрад
Олесницкий и Бартош из Венцборга, храбрый и опытный воин.
Мазовецкого, и многие вступали в его войско. В день Иоанна и Павла
великомучеников князь подступил к городу Калишу и осадил его.
Калишем все больше и больше собиралось шляхты, признавшей его королем. Все
больше и больше усиливалась его слава и влияние во всей польской земле.
Молодой Семко почти сидел на королевском троне. Почти... Но малопольские
паны не дремали. Королеве венгерской Елизавете они в черных красках
описали события в Польше и требовали военной помощи. А с Зимовитом
краковчане повели иной разговор. Притворившись, будто сочувствуют ему и
готовы признать королем, пригласили в Краков на совет и для заключения