до конца, что же это такое опять случилось, мы принялись изо всех сил
трясти и раскачивать ветки - те, на которых сидели, и те, до которых могли
дотянуться. Еще два или три тела, словно перезревшие плоды, сорвались в
Прорву. В предрассветном сумраке я уже различал фигуры служивых,
подбирающиеся к нам со всех сторон. И хотя числом они значительно
превосходили наш отряд, положение их было незавидно. Сражение в нависшей
над бездной гуще антиподных лесов имеет свою логику, согласно которой
положение защищающихся куда предпочтительнее положения нападающих. Мы
надежно привязаны, а они вынуждены карабкаться по шатким веткам. Наши руки
свободны, их - заняты поисками опоры. Да и бичи-самобои совершенно
бесполезны в этом переплетении веток и лиан. Первого из подобравшихся к
нам служивого Шатун без труда спихнул в пустоту, второго ткнул ножом,
третий, не удержав равновесия, сорвался сам.
Прочь, если жить хотите!
нас подальше. - Без вас нам не с руки возвращаться. Казнят. Драться будем
до последнего, будьте уверены. Если не одолеем вас сразу, то и уйти не
дадим. Сколько вы так продержитесь - день, два? А жратва кончится, что
делать будете? Спать мы вам тоже не дадим. Измором возьмем.
при вас останутся. Да ведь только мы и договориться можем... По-хорошему.
отдайте. Сами свяжите и отдайте. В крайнем случае оглушите.
или оглушить?
Подержишь его, пока я вязать буду.
Вперед, братцы! Всем отличившимся по бадье браги!
новую атаку, которая сошла на нет уже через несколько минут, когда
выяснилось, что по крайней мере двоим из них уже никогда в жизни не
побаловаться брагой. Урон, нанесенный нам, ограничивался подбитым глазом
Ягана и моим вывихнутым мизинцем.
полусотенный, видя позор своего войска. - Из-за какого-то паршивого
болотника своих братьев убиваете!
него целую деревню отдам. Можете хоть три дня ее грабить. Ну,
договорились?
действительно заткнулся, скрывшись в листве.
треску ветвей и шороху листьев. На военном языке это называется
перегруппировкой сил. Нам явно готовили какую-то каверзу.
навалятся. Видишь, уже кора сыплется.
нашими головами, таскали туда-сюда что-то, перекликались между собой и
теми, кто остался в карауле. Их целеустремленная, упорная деятельность
начала не на шутку тревожить меня. Похожее чувство испытываешь в
стоматологическом кресле, когда врач перебирает десятки зловещего вида
инструментов, а ты не, знаешь, который из них он собирается вонзить в тебя
- вон тот ножичек с серповидным лезвием или ту спицу с крючком.
наверное, только этого и ждут.
был горяч, духовит и неподвижен. Зудела мошкара, равномерно гукала
какая-то тварь. Суета служивых постепенно угасала, голоса стихали, нас
неудержимо клонило ко сну.
кто-то кринку сметаны опрокинул. Только уж больно запах у этой сметаны
странный - так в оранжереях пахнут орхидеи. Я машинально коснулся головы,
и рука моя сразу прилипла к волосам. С великим трудом оторвав ее, я
принялся разнимать склеившиеся пальцы. Белую и тягучую, как латекс, массу,
невозможно было ни оторвать, ни соскоблить.
наверное, он возвестил бы о появлении косокрыла или шестирукого.
едва не рассмеялся: больше всего сейчас он напоминал ромовую бабу, облитую
сливочным кремом.
отдирайте кору.
уже обильно пометил каждого из нас. Еще чуть ли не ведро этой Пахучей
гадости обрушилось на меня. Глянув вверх, в прогалину между листвой, я
увидел двух служивых, как жгут мокрого белья, перекручивавших толстый
стебель тенетника. Уже невозможно было разнять ладони и оторвать спину от
древесного ствола. Ресницы слиплись, уши заложило, рот был словно забит
крутым кисло-сладким тестом. Не в лучшем положении находились и мои
товарищи. В одну минуту дерево превратилось в огромную липучку, а мы - в
беспомощно бьющихся на ней мух.
что нас может спасти.
распяты без гвоздей и веревок. Но что, спрашивается, выиграли от этого
служивые? Ведь им позарез нужно вещественное доказательство победы -
Шатун, если не живой, то хотя бы мертвый. Но приблизиться к нам, не рискуя
жизнью, по-прежнему невозможно. Раньше этому препятствовали мы сами, а
теперь - покрывающая все вокруг "паучья кровь". Только шестирукие не
боятся ее. Любого сунувшегося сюда служивого ожидает участь неосторожной
щуки, решившей полакомиться попавшим в сеть карасем. Впрочем, нам от этого
не легче.
Оставив часть служивых для охраны (дабы мелкие лесные падальщики
преждевременно не попортили наш товарный вид), он повел остальных на
заставу. Замысел его был прост и отталкивался от известной истины о
Магомете и несговорчивой горе. Уж если нас нельзя доставить на допрос,
придется следователя доставить к нам. Пусть без помех исполняет свой долг.
пообещал вскорости вернуться. "А уж тогда, братцы, скучать вам не
придется!"
уверенного в своей безопасности победителя, и поэтому, в отличие от
служивых, я стал свидетелем того, как из серого рассветного тумана
бесшумно возникли три плоские длинные тени. В неверном мутном свете едва
нарождающегося дня трудно было оценить истинные размеры пришельцев, но
стремительная, жутковато-точная грация движений не оставляла сомнений, что
это хищники.
легким ударом лапы раскалывали черепа, откусывали головы, разрывали тела.
Не прошло и десяти минут, как все, что осталось от служивых, было нанизано
на острые сучья. Впрок, так сказать. Двух уцелевших, предварительно
изваляв в липком соке, швырнули в нашу кучу. Шестирукие были
предусмотрительны - теперь, кроме свежего мяса, у них имелся еще и
солидный запас живых консервов. Более того, их обеспокоила даже степень
нашей упитанности.
от застывшей "паучьей крови" (не знаю, как при этом уцелели зубы) и,
болтаясь на одной лапе, тремя остальными поочередно принялся запихивать в
него сочные плоды дынного дерева. Я даже не мог крикнуть - ужас
парализовал мои голосовые связки. От шестирукого несло невыносимым
смрадом. В складках кожи на голом животе копошились насекомые. Мешками
болтались сморщенные пустые груди. Но страшнее всего было лицо: черное,
расплющенное, с почти человеческими, но невероятно гипертрофированными
чертами. Между верхними и нижними конечностями расположилась еще и пара
могучих ласт, издали действительно похожих на руки. С их помощью эти
звери, как самки, так и самцы, удерживают своих детенышей, еще не
набравших силенок. Захват этих ласт, как говорят, может расплющить даже
кротодава.
после полудня явиться уже впятером. Искалеченные трупы служивых уже
почернели, вокруг них вились мухи, но это не только не охладило, а
наоборот, разожгло аппетит хищников. Они буквально слюнки пускали. При
таком количестве едоков и при таком их усердии наша очередь должна была
наступить денька через два-три, не позже. Если, конечно, к тому времени не
вернется полусотенный со своей камарильей. Интересно, кому мы все же
достанемся - людоедам двуногим или людоедам шестируким?
Шилова Юлия
Акунин Борис
Русанов Владислав
Гюго Виктор
Елманов Валерий
Контровский Владимир