несколько дней, в крайнем случае, недель, Ростислава ждал полный паралич.
То, что этого до сих пор не случилось, явилось для петроградского светила
величайшей и абсолютно неразрешимой научной загадкой...
Тайное убежище, монахи в оранжевых плащах и Цронцангамбо, лечивший его
каким-то пахучими мазями. Тогда боль и слабость отступили. Позже, в Индии,
почти ничего не напоминало о травме. Другое дело, насколько долго будут
действовать эти загадочные снадобья...
поручениям при штабе Главкома. Месяц Арцеулова держали в тылу, посылая
инспектировать склады, пока наконец он не выбил право ездить на фронт.
Конечно, это было абсолютно не то. Арцеулов ехал в Крым не инспектировать
- он ехал воевать, и очень скоро его посетило первое сомнение.
Ингваром организовывать экспедиции в Гималаи. А может, и эта мысль
посещала его все чаще, надо было ехать в Париж, чтобы краснопузый дурак
Степка не оставался там один...
адрес. Ответа не было, и тревога росла. Ростислав вспомнил последний
разговор с Наташей, странную телеграмму от Карла Берга и еще более
странное молчание Тэда и девушки. Конечно, американец мог уехать, забыть -
но Наташа должна помнить...
Арцеулов забегал в библиотеки: и в симферопольскую городскую, и в
знаменитую севастопольскую, основанную адмиралом Лазаревым. Там он нашел
немало статей Семирадского, пару публикаций Семена Богораза и массу работ,
напечатанных Бергами - Карлом и Федором, отцом Наташи. Были и Наташины
статьи, но прочитать их, равно как и все прочие, Ростислав так и не смог.
Физика и высшая математика - от этого он полностью отвык за фронтовые
годы.
статью Родиона Геннадиевича, который оказался на простым учителем, а
почетным доктором Стокгольмского университета. Вероятно, бывший ссыльный,
фамилия которого, как выяснилось, была Соломатин, рассказал своим
случайным гостям далеко не все. Статья называлась "Предварительный анализ
древнедхарской письменности на основании памятников Северного Урала".
Решив, что это таки не математика и не теория частиц, Ростислав решил ее
основательно проштудировать, но не успел. Барон отправил его под
Александровск; где Дроздовская дивизия насмерть схватилась с 13-й армией
бывшего поручика Уборевича...
становился слышнее, словно бой приближался к тому месту, где на командном
пункте ждал донесений Тургул. Арцеулов то и дело поглядывал на товарища -
лицо Антошки оставалось невозмутимым, даже веселым, но глаза выдавали
скрытое беспокойство. Что-то складывалось не так.
уже в третий раз. Как и прежде Тургул лишь посмеивался, грозя санаторием,
но в его веселости уже чувствовались неуверенность и тревога. Ростислав
видел, что Тургул и сам готов немедленно мчаться в Александровск, где
сражались "дрозды", но заставляет себя ждать.
Антошка отсутствовал долго, а вернувшись, бросил уже без всякой улыбки:
Колтышева... Слушай, у Барона есть сведения о красных резервах?
оказывается, есть ударный полк - 256-й имени Парижской Коммуны. Они
опрокинули наш Первый Офицерский, представляешь?
Говорят, бывший офицер. Вот бы кого достать!..
красных, здесь в плен не брали...
дымящемся мареве было невозможно. Интересно, есть у краснопузого Степы
родственники-офицеры, кроме брата? Впрочем, Степина фамилия не из редких,
в отличие от его собственной. Да и то на всю Таврию гремело имя красного
летчика Константина Арцеулова, что стало предметом частых язвительных
шуточек сослуживцев Ростислава...
в бой всех, кроме начштаба, которого в атаку посылать не принято, и его
самого. Там, в Александровске, наступал момент, когда обе стороны теряли
силы, и судьбу сражения могла решить свежая рота. Но к красным спешили
резервы, а у Тургула оставался лишь один батальон - Особый Офицерский.
подумал и повернулся к Арцеулову:
отрезали, он где-то в центре. Связь прервана. Я вывожу батальон.
командного пункта. Генерал ждал подкреплений - бой в самом разгаре.
по-уставному. - Даю слово офицера, что вышибу красных и продержусь в
городе до рассвета!
сожалению, недостаточно. Надо продержаться до десяти утра. На подходе
бригада Морозова. Но к ним идет Вторая Конная. Тут уж - кто успеет
первым...
центре много каменных зданий - зацепись за них...
зло улыбнулся. Он не знал, доживет ли до рассвета, но в любом случае
Степиному однофамильцу придется туго...
"дрозды" из Особого батальона были сплошь ветераны, еще с Ясского похода.
Красные, уже уверенные в победе, дрогнули и покатились по горящим улицам к
центру. Ростислав не стал дробить силы, а бросил батальон вдоль главной
улицы, надеясь, что части дивизии успеют прийти в себя и присоединяться к
нему. Так и вышло. Дивизия вновь разворачивалась, словно и не было
многочасового боя. "Дрозды" атаковали молча, экономя патроны и не давая
врагу опомниться. Арцеулов шел впереди батальона с потухшей папиросой в
зубах и трехлинейкой наперевес. Фуражку еще в начале боя сбила пуля.
Ростислав не стал ее искать, радуясь, что вечерняя прохлада овевает
разгоряченную голову. Дико хотелось пить, но на это можно не обращать
внимания. Наконец-то он воевал - и это был горький праздник, поминки по
тем, кого Арцеулов оставил в далекой Сибири и здесь - от Одессы до
излучины Дона.
назначении которых догадаться было совершенно невозможно, красные все же
сумели удержаться. В упор ударили пулеметы. Арцеулов помянул большой
Петровский загиб, выплюнул окурок и бросил "дроздов" к ближайшему из домов
- огромному, с толстенными стенами, похожему на старинный купеческий
склад. Красные поставили там несколько пулеметов, выглядывавших из узких
маленьких окон, и упорно прижимали наступающих к брусчатке. Один пулемет
удалось "погасить", и "дрозды" ворвались внутрь. Арцеулов оказался в
большом помещении, где валялись несколько трупов и брошенные винтовки, но
дальше ходу не было. Внутренняя дверь простреливалась: красные успели
поставить еще один пулемет, а в маленькое окошко, больше похожее на
крысиный лаз, нельзя было просунуть даже гранату.
доложили, что склад удалось окружить, но дальше красные не пускали. Надо
было остановиться и подумать - впереди целая ночь.
карту. Среди офицеров оказался один местный уроженец, и с его помощью
подполковник сумел разобраться в путанице улочек. В общем, он выполнил
задачу. Полностью центр отбить не удалось, но батальон вместе с
присоединившимися к нему "дроздами" из других частей занял неплохие
позиции.
решил оставаться на складе. В случае артобстрела здесь безопаснее, а к
красному соседству было не привыкать. Напротив внутренней двери поставили
"гочкис", раненых унесли в тыл, и наступил момент для первого перекура.
офицеров. Ростислав достал папиросы, подавая пример. Он внезапно
усмехнулся: точно так же в коротком промежутке между боями они
перекуривали на окраине Екатеринодара. Там тоже были какие-то склады,
которые приходилось брать с боем. Папиросами угощал генерал Марков: они у
него не переводились, к радости страдающих без табака "добровольцев".
карманам, но - редкая вещь - ни у кого не оказалось ни спичек, ни
зажигалки. Ростислав с сожалением вспомнил, что отдал свой коробок
Тургулу. Выходить не хотелось: можно поймать шальную пулю.
Черепнин Владимир
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Прозоров Александр
Афанасьев Роман