что-то тяжелое, стукнула меня по ступне. Джерхи! Что там внутри?!
увесистых тома в кожаных переплетах. Я о них совершенно позабыла.
Зачем мне книги в пути?! Совсем охренел чародей, не иначе... А, может,
книги принадлежат моему спутнику? Я недоверчиво хмыкнула.
он на дне заплечной сумки, которая в свою очередь покоилась на дне
двумеха. Если бы не комары - я бы его точно не нашла до пересвета.
было очиненное перо в жестком кожаном футляре, тоненькая стопка
бумажных листков с неровным краем, перехваченная атласной ленточкой, и
каменная чернильница в форме ореха.
соскользнула на траву. Пламя костра осветило чистый листок и
занесенное над ним перо. Одним стремительным росчерком я вывела
обращение:
друга - все равно, что наблюдать тень от тени...
безнаказанно, а я просто не могла пошевелиться. Рука моя отказывалась
написать то, что было моей главной и страшной тайной. Оказалось, что
это невероятно, неописуемо трудно - доверить свою тайну, а вместе с
ней жизнь, другому человеку. Пусть даже он не человек, а такой же, как
и я...
явственно ощущала движение солнца. Я знала наперечет оставшиеся мне
мгновения человеческого облика.
медленно, но ровным красивым почерком с двойным нажимом вывело на
бумаге слово-признание:
глаза. Ну, где я очнулся на этот раз? В плену у разбойников? Перед
Дремлющим мостом? У джерха в зубах?
похожа на ту, где Моран уступил очередь Вулху. Собственно, это была
даже не полянка, а крохотный пятачок леса, где деревья стояли пореже,
чем везде. И в мире все еще царил предпересветный сумрак... но
какой-то странный. Обыкновенно тени отливали густо-лиловым, как
облако, куда садился Меар. Или откуда вставал, точнее.
комнате с затворенными ставнями. Я почти ничего не видел. А над
головой слабо мерцали посреди неба несколько ярких синеватых точек,
похожих на светляков в полумраке вечернего леса. Кроны редких деревьев
смутно выделялись на фоне почти такого же темного неба.
звезды!!!
стало не по себе.
бессмысленно озирался. Где, джерх побери, Меар? Почему не встает? И
куда опять подевалась карса? Ветер - вон он, стоит, опустив голову
чуть не к земле. Спасибо, хоть он на месте...
обдирая кожу. Одеться я так и не удосужился, как был в одном ошейнике,
так и прыгнул на дерево. Тоже мне, владыка Диких земель... Хотелось
поскорее увидеть горизонт, чтоб понять - что происходит? Где пересвет?
наползал синий разгорающийся свет. Добравшись почти до макушки сосны,
я огляделся. Острые верхушки соседних деревьев оказались чуть ниже
меня.
Меара, ослепительный после лесного сумрака, царящего внизу. И вздох
облегчения вырвался у меня из груди.
спрятаться за горизонт Четтан. Я даже не знал - возможно ли это?
Выходит - возможно? Что происходит, Смутные дни?!
дни... До них осталось меньше десяти дней. Вот, значит, как это
начинается...
только еще разок взглянул на запад, потому что путь мой лежал именно
туда. Я не был уверен, но похоже, впереди лес заканчивался, и снова
начинались каменистые пустоши Диких земель.
курткоштаны. И сапоги, склонные менять размер по ноге надевающего...
сначала в нее нарядили зверя, а потом зверь самостоятельно выпутывался
из рукавов, штанин и складок. Шипя и отмахиваясь от комаров, я потянул
на себя одежду. Что-то белое упало в траву, я чуть не наступил.
Наполовину влезши в штаны, присмотрелся.
строк. Тут же валялся и орех-чернильница и мое любимое перо,
полученное за успехи и прилежание в Джурае двенадцать кругов назад...
Я тогда как раз изучал грамоту под началом Тила Длинной Строки. А тот
в свою очередь получил когда-то это же перо от Унди Мышатника, упокой
тьма его нетрезвую и беспокойную душу. Потом мне пришлось спешно
удирать в Лиспенс, как сейчас помню...
И только потом - записку. Уж не от Лю-чародея ли весточка?
оборотень."
прямо и неприкрыто: "я - оборотень."
оборотень, не слишком меня поразило. Наверное, я подспудно уже был
готов к этой правде. Но вот эта вопиющая беспечность, эта смертельно
опасная откровенность - зачем, зачем, зачем? На записку мог наткнуться
кто угодно, нечего кивать, что места, мол, безлюдные, нет никого. И
тогда нам конец. Тут же. На месте. Потому что раскрытый оборотень -
мертвый оборотень. Путаясь в штанинах, я метнулся к костру, и с
испариной на лице глядел, как записка обращается в пепел. Потом,
наконец, оделся как положено, натянул сапоги, спрятал перо,
чернильницу и рассыпанную бумагу в футляр, а футляр - в мешочек,
крепко завязал кожаные тесемки и упрятал все на самое дно двумеха.
Складывать еще в свою заплечную сумку - не стал. Зачем? Просто сунул
пустую сумку в двумех. Скомкал и сунул. Надоела она мне. Следом уложил
все, что мой отчаянный напарник вытряхнул на траву. Нетерпеливый он
какой-то... Как и все карсы.
холодным выражением. Она казалась умной, но уж слишком себе на уме...
как и все кошачьи, независимо от размеров.
"киской" было как-то неловко. - Ну, что, кот драный? Чего ты хотел
добиться? Чтобы нас ухлопали Чистые братья?
клыками и протяжно зевнула.
всех карс, только пушистые кисточки на кончиках свешивались на
дюйм-другой.
знаю как тебе, но мне обе моих шкуры еще дороги. Чего и тебе желаю. А
зовут меня... Одинец. И не жди, что я напишу тебе записку.
на Ветра. Кстати, а как этот бедняга выдерживает беспрерывный поход?
Или он тоже оборотень?
кипятке. Ну что за невезение, снова без меча! Куда их мой спутник
девает? Ладно, хоть ножны бережет... Как, кстати, мы их делить будем?
Записочками обмениваться? Или не ломать голову и однажды прихватить их
с собой, и, когда в У-Наринне будет совершено все, чего добивается
Лю-чародей, потихоньку дать тягу?
остановился я перед превращением, и нынешнее место не очень-то
отличаются. Собственно, это одно и то же место. За прошедший красный
день мы ни на шаг не приблизились к У-Наринне. Даже к джерхову каньону
не приблизились. А время ушло.
Корнев Павел
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Браун Дэн