канвы с поддельными черепаховыми застежками. Старшая была в
белых бумазейных чулках и в стоптанных гамиролях в стиле Карла
IX из грязной серой кожи. Другая была обута в старые тряпичные
туфли, из-под ее черных нитяных чулок проступали очертания
резинового бинта от расширения вен. Между двумя дамами Вольф
заметил маленькую гравированную медную табличку. Та, что в
плоских туфлях, звалась мадемуазель Элоиза, а другая --
мадемуазель Аглая. У них были пенсне из голубой стали.
Нам поручено вас опросить.
него из головы план, и вздрогнул от ужаса.
специалисты.
лодыжки, и стыдливо одернула подол.
-- я никогда не осмелюсь...
потрясений. Вместе со своим дядюшкой он проходил мимо кабинок,
когда оттуда вышла молодая женщина. Вольфу казалось нелепым
разглядывать женщину не менее двадцати пяти лет от роду, но
дядюшка охотно обернулся, отпустив замечание касательно красоты
ее ног.
сумеет сказать: у этой женщины красивые ноги, а у той -- нет.
Что, интересно, испытываешь, когда переходишь из категории тех,
кому это неизвестно, в категорию тех, кому известно?
возвращая его в настоящее. -- Вы же всегда любили девочек,
когда сами были в их возрасте.
трогать их волосы и шею. Дальше заходить я не осмеливался. Все
мои приятели убеждали меня, что с десяти-двенадцати лет они уже
знали, что такое девушка; я, должно быть, был особо отстающим,
или же мне просто не подворачивалась возможность. Но я думаю,
что даже если бы у меня и было к тому желание, я бы все равно
от этого удержался.
этом. Если вы не против, я хотел бы немного подумать.
коробку зеленых пастилок, одну из которых предложила Аглае; та
охотно ее приняла, Вольф отказался.
развивались мои отношения с женщинами вплоть до той поры, когда
я женился. Исходным импульсом для меня всегда было желание...
без сомнения, мне не вспомнить первый раз, когда я влюбился...
за этим слишком далеко ходить... мне было пять или шесть лет, и
я уже не помню, кто она была... дама в вечернем платье, я
увидел ее мельком на каком-то приеме у родителей.
и в другие разы. И однако, желал я их не раз и не два... я был,
думаю, прихотлив, но некоторые детали меня очаровывали. Голос,
кожа, волосы... Женщина -- это так красиво.
скромно потупилась.
сказал Вольф. -- Что же до остального, мое... сексуальное
пробуждение, назовем это так, произошло лишь годам к
четырнадцати-пятнадцати. Несмотря на скабрезные разговорчики с
лицейскими приятелями, познания мои оставались весьма
расплывчатыми... я... вы знаете, сударыни, этот разговор меня
смущает.
вам повторяю.
хотелось потереться о них, потрогать их грудь, бедра. Не
столько их шелковы бородушки. Я мечтал об очень толстых
женщинах, на которых возлежал бы, как на перине. Я мечтал о
женщинах с очень упругим, даже твердым телом, о негритянках. О!
я понимаю, что все мальчишки прошли через это. Но в моих
воображаемых оргиях поцелуй играл более важную роль, чем,
собственно говоря, сам акт... добавлю, что для поцелуев мне
виделись весьма обширные области применения.
мы разобрали: вы любили женщин. В чем же это выразилось?
было... чтобы меня затормозить...
глупостей... всяких истин... и предлогов. Сначала о последних.
Образование, например. Я убеждал себя, что оно важнее.
бы я пренебрег образованием, я сожалел бы об этом точно так же,
как сожалею сейчас, что уделял ему слишком много времени. Затем
-- гордыня.
Вольф, -- мне никогда не придет в голову сказать ей об этом.
Ибо я считаю, что если я хочу ее, то, следовательно, кто-то
другой наверняка должен был хотеть ее до меня... и я испытываю
отвращение к замещению кого-то, кто, без сомнения, столь же ей
любезен, как и я.
юноша, это всего-навсего скромность.
Полноте, какой уж тут, в самом деле, любовный пыл, коли вы про
себя считаете, что раз вам она приглянулась, то приглянулась и
другим... это и есть возводить свое суждение в ранг всеобщего
закона и выдавать своему вкусу патент на непогрешимость.
думал, что мое суждение ничуть не хуже суждения кого-то
другого.
проще ли было бы признаться открыто в том, что женщина вам
понравилась, если бы такое случилось?
сдержанности, -- сказал Вольф. -- Если я встречаю женщину,
которая меня прельщает, мой первый рефлекс действительно
побуждает меня откровенно ей в этом признаться. Но,
предположим, я говорю ей: "Не хотите ли заняться со мной
любовью?" Часто ли она ответит мне столь же откровенно? Пусть
бы она ответила: "Почему бы и нет?" или "Еще чего!" -- и все
было бы так просто, но они отвечают увертками... глупостями...
или разыгрывают из себя недотрог... или смеются.
возразила Аглая, -- разве он будет честнее?
откровенность с грубостью... Ваш способ выражаться в этом
случае немного бесцеремонен.
выраженный с той же четкостью, но в более вежливых формах,
чего, как вам кажется, ему не хватает, все равно никогда не
бывает честного ответа.
заговаривал первым с незнакомкой -- хотела она того или нет, --
поскольку считаю, что у нее ровно столько же прав на выбор, как
и у меня, это с одной стороны, и с другой -- поскольку мне
всегда претило ухаживать, следуя испытанному рецепту: разговоры