магнитные подошвы с поцелуйным звуком отделяются от металлизированного пола.
Вовремя дернув своих пленников кверху, я меняю вектор движения на
противоположный и вновь со стуком приклеиваюсь к металлу. Не хватало еще мне,
старожилу, взлететь к потолку на потеху зрителям, как какому-нибудь лопоухому
новичку.
ненароком прикусил язык, - зато второй продолжает трепыхаться и изрыгать черные
слова. Упорный какой. Этого я встряхиваю еще раз, чтобы зубы лязгнули, и
отправляю в толпу зрителей рикошетом от потолка.
высшей касты, я буду вершить суд, скорый и правый.
надо. Физиономия незнакомая, надо полагать, прибыл со вчерашним пополнением.
должность, - терпеливо внушаю я.
серьезная?
свой приговор. - Сегодня у нас нечетное? Можешь приступать прямо сейчас. Где
что лежит, спросишь у дневального.
неуместные вопросы. Итого десять. В следующий раз наказание будет строже. Все.
Свободен. Давайте сюда второго.
наказанный Шпонька удаляется, растерянно оглядываясь на зрителей и пытаясь
понять: не повезло ему сегодня или наоборот?
кулаками. Подталкиваемый в спину доброхотами из зрительской массы, этот
приближается - цок-цок - ко мне и рапортует, не дожидаясь подсказки. Ухо,
значит, чуткое. Уловил. И, как видно, очень быстро ориентируется в новых
ситуациях.
физиономистам, но эта заплывшая толстым подкожным жирком ряшка и глубоко
посаженные глазки внушают мне инстинктивное недоверие. А главное, радостная
готовность как склониться перед сильным и по мановению его мизинца вылизать
вокруг него пол, так и первым вцепиться в глотку тому, кто хоть на миг окажется
слабее. Знаю я таких: они умеют безошибочно выбрать этот миг! В подполье они
обычно примыкают к крайним радикалам, не имеющим иной программы, кроме как
напасть исподтишка на зазевавшуюся женщину, изнасиловать и убить, и они с
удовольствием насилуют и убивают, если есть стопроцентная гарантия делать это
безнаказанно. И они же с не меньшим рвением идут на контакт с полицией и
спецслужбами, охотно продавая своих товарищей-садюг. Стукачи из них выходят
отменные. Клиническими садистами их не назовешь, -они не столь примитивны, но
заедать других насмерть для них удовольствие, а расширить круг тех, кого можно
жрать живьем, - цель жизни.
и голос его на удивление ровен:
сам сознался.
думает, что лицо, возражать не стану. Как раз лицо он больше всего боится
потерять, хорошо понимая, что влип в неприятную историю и лихорадочно ища, как
из нее выпутаться, не уронив себя в глазах... Оглядываю столпившихся у стены и
в проходе зрителей - так и есть, среди них вкраплено несколько незнакомых
физиономий. Вот в их, значит, глазах.
магнитных подошв.
коротышки. У того заранее заготовлен ответ:
перелета...
от Первоматери, а ты, значит, от суслика. Так?
запугать? Неужели всех?
Правильно Федька ему врезал. Поделом. Жаль, я поздно пришел, а то бы еще от
себя добавил. Шкуры вы. Чего испугались: сортиров, что ли, никогда не мыли?
Тьфу!
показать, что внутри у меня все содрогнулось от удовольствия.
шепот. Что ж, пусть рейтинг Мустафы Безухова немного подрастет. Наверное,
многие понимают: дело не только в том, что он мой коллега. Есть смысл избавить
смелого парня от шпыняния и придирок не по делу, какими изобилует жизнь новичка
на Ананке, иначе кому-то очень скоро придется предстать перед судом старожилов,
а кому-то - залечивать в лазарете полученные увечья. Этот не задумается пустить
в ход кулаки в ответ на оскорбление.
случайный перебор некогда выудил его фамилию. Не настолько велика моя
литературная эрудиция, чтобы знать, герои каких книг носили фамилии Шпонька и
Лучкин, а Безухов - знаю. С именем Мустафа тоже все понятно: не иначе
приемник-распределитель направил сданного мамашей младенца в какой-нибудь
азиатский питомник.
поворачиваюсь к подсудимому. Ох, боюсь, он еще не понял, что стоит перед
судьей...
Марш. Эй, найдите кто-нибудь Шпоньку, скажите ему, что по рассмотрении дела
половину нарядов я с него снял. Хватит с него и пяти на первый случай...
же! Это ему первому дали в морду!
его раскусили и берут в оборот, - справедливо? Разве для этого он с малых лет
мучил слабейших и пресмыкался перед сильнейшими?
дыру, что при столкновении с барьером сгорит первой? Он же ценен! Он
исключительный! Ему просто не повезло, но начальство и тут обязательно оценит
его усердие, и - хотите пари? - уж он-то сумеет съюлить отсюда раньше, чем все
тут полыхнет...
она продырявила, конечно. В рукаве? Теперь это уже все равно, потому что она
зажата в кулаке и летит мне в бок. В правый, где печень.
прозван Молнией...
коснуться кожи в тот момент, когда я ныряю в Вязкий мир. Вынырнув позади
неудачливого убийцы, без всяких затей несильно бью его кулаком в затылок, будто
заколачивая гвоздь. Тум!
спереди, хлопок сзади, и сейчас же мир расцвечивается фейерверком. Отвертка
вылетает из руки падающего и начинает самостоятельное путешествие по помещению,
Лучкин же выполняет более сложную эволюцию: ложится вперед, как клонимый
шквалом бамбук, отчего его подошвы отсасываются от пола, плавно взмывает к
потолку и начинает медленный обратный дрейф. Гравитация на Ананке ничтожная, но
все же гаденыша не придется ловить за штанину - спустится сам, очухавшись по
дороге. Шейные позвонки целы, нокаута нет, а мигрень пройдет.
из них доводилось видеть воочию, как я телепортирую, а новичкам обо мне вряд ли
успели насплетничать. Эти раззявили рты, даже Мустафа Безухов. Чего вылупился,
коллега? Иди лучше отвертку поймай, пригодится в хозяйстве.
полу Ильи Лучкина приобретают осмысленность. Он пытается встать так, чтобы