- Оттуда ведь можно и не вернуться, - заметил я.
- Можно. В этом случае, помимо твоего вознаграждения, семья получит пособие.
Значительное. По желанию - в валюте. В любом из банков у нас или заграницей. При
не слишком расточительной жизни хватит лет на сто.
Я снова промолчал, и Максютов истолковал это по-своему:
- Половина суммы будет переведена на твой счет еще до старта. О наследстве иди
доверенности позаботься сам.
Блин! Да за кого он меня принимает?!
За человека, ответил я сам себе и даже слегка устыдился своей не видимой
постороннему глазу вспышки. За самого заурядного, нормального человека с
заурядными мыслями, предсказуемыми желаниями и тщательно спрятанными остатками
мальчишеской рефлексии. Разве я не такой? Один из восьми миллиардов людей, один
из десятков миллионов практически здоровых, выдрессированных дисциплиной и
достаточно обученных для дальнейшей подготовки особей. Разве нет?..
Не повезло: оказался одним из уж-не-знаю-скольких, но немногих, вроде бы
способных противостоять воздействию Монстра - или попросту не замечаемых им?
Один черт... И практический вывод тоже один: лети, парень. Бобик, вон Монстр,
фас! Флаг тебе в руки, майор Рьшьский, атомный заряд под мышку. Полезай в
жестянку со стенками не толще, чем у банки из-под пепси-колы, и лети уничтожать
инопланетный зонд, если он откажется от переговоров...
А ведь чую: откажется.
Не спорю, титаново-бериллиевый гроб ничуть не лучше цинкового или деревянного, в
титаново-бериллиевом можно даже усмотреть некий шарм, но всему же свое время! Я
бы еще подождал, пожалуй, лет тридцать-сорок как минимум.
- Когда назначен старт? - спросил я и сглотнул слюну.
- Последние числа июля следующего года. Еще больше восьми месяцев. Раньше никак
не успеть, а позже тоже нельзя: временной коридор наивыгоднейшей траектории - не
более двух суток. Упустим окно - придется ждать больше года, понимаешь?
Еще бы не понять. Планеты-то ползут по орбитам, Никому неохота терпеть
безобразия Монстра еще год с лишним...
- Сейчас ты мне ничего не говори, сейчас я тебя и слушать не стану... Ты
подумай, Алеша. Хорошенько взвесь и прими решение. Но и не тяни. Суток тебе
хватит?
Запершило в горле. Я откашлялся в кулак.
- Каковы шансы вернуться?
Максютов вздохнул.
- Законный вопрос, Алексей... Врать не стану, специалисты считают, что шансы
примерно пятьдесят на пятьдесят. Сугубо предварительная оценка, конечно. Сам
понимаешь, каково просчитать надежность техники в сверхдолгом и сверхсложном
полете да еще постараться учесть случайные факторы... Со временем уточнят,
насколько это вообще возможно. Это по полету. Ну, а сколько процентов отнимет
Монстр - этого никто не скажет.
- Понятно, - пробормотал я. Максютов посмотрел на меня внимательно. И вдруг
рявкнул:
- А ну-ка встать!
Я встал. Вернее, вскочил. Головной мозг не действует в таких случаях, да и
насчет спинного я не вполне уверен. Мышцы срабатывают сами.
- Тебя не на расстрел ведут, понял? Можешь отказаться. Кто тебя знает: вдруг
сумеешь потом доказать себе, что ты был прав? Иди и думай. И запомни: у твоего
дублера шансов намного меньше. Уже перед дверью я обернулся.
- Анатолий Порфирьевич...
-Да?
- Кто мой дублер? - спросил я. - Могу я знать?
- Тебе это необходимо, Алексей?
- Уверен.
- Не беспокойся, не твоя жена, - пробурчал Максютов. - Саша Скорняков.
Всякому хоть раз в жизни случалось получить пыльным мешком по голове. Но если в
мешке - гиря?!
Каким Божьим попущением, мотаясь без цели и смысла на сумасшедшей скорости по
улицам никогда не засыпающего города, я не разбился вдребезги о фонарный столб -
не ведаю. Позже давался диву. Сбил ограждение перед местом дорожных работ, чудом
увернулся от распахнутого зева какой-то не особенно приятной ямы, юзом вылетел
на слякотный тротуар, с садистским удовольствием снес урну и искусственную
пальму перед офисом турфирмы "Хеопс". Отводя душу, облаял остановившего меня
дорожного полицейского, сунув ему под нос служебное удостоверение. У него же на
глазах купил в ларьке запечатанный стаканчик воняющей непищевым пластиком водки,
известный в народе под кличкой "русский йогурт", и тут же у ларька хищно выпил.
Забыл сдачу. Отъезжая на полном газу, разглядел в зеркало заднего вида
полицейского, демонстративно крутящего у виска не пальцем - полосатым жезлом,
едва не рассвирепел окончательно, но как-то справился, чуть сбавил газ и уже
реже заставлял машину метаться по дороге из бороны в сторону. Успокаивался.
Мальчик! Чего ты хотел? Максютов подобрал тебя, оставил при себе, пригрел, когда
надо было гнать в три шеи, - дальнозорко решил, что со временем старательный
парнишка на что-нибудь сгодится. Теперь пришло это время, время отрабатывать, а
награда будет щедрой: что там майор - по возвращении неловко не дать мне как
минимум полковника, если не Нацбеза, то уж ВКС непременно. Плюс Андрея
Первозванного, а заодно и Героя России. Не считая пожизненного купания в лучах
всемирной славы, которая как дивиденд тоже кое-чего стоит...
В гробу я видел вашу всемирную славу, понятно? В ритуальной одноразовой обуви
финского производства! Что? Выгонят со службы с позором и без средств к
существованию? Да пожалуйста!.. Давно пора!
Первым делом я позвонил Скорнякову по телефону, который вряд ли прослушивался.
- Привет, старик. А ну колись: тебе в последнее время Дуб ничего не предлагал?
- М-м... Ты о чем?
- Не можешь сказать - молчи. Я пойму.
- Да нет, вроде ничего, - осторожно сказал Саня. - А в чем дело?
- Ни в чем, - буркнул я и дал отбой. Так. Какими бы актерскими данными ни
обладал мой бывший подчиненный, вряд ли он сумел бы меня одурачить, я его хорошо
знаю. Да и незачем ему меня дурачить. Откровенничать, положим, он не стал бы, но
намеком дал бы понять... Интересно получается: Скорняков - дублер, но он об этом
не знает. Возможно, его и не собирались использовать по типу собаки Лайки, У
Максютова сразу не поймешь, если поймешь вообще. Просчитать все его варианты еще
никому не удавалось. Тем более - импровизации. Цель одна: капитан Рыльский
должен решить. Сам. Он должен найти единственно верное решение. Понятно какое.
Может, мне дают понять, что мой отказ, если я решусь на него, ничего кардинально
не изменит? Допустим, Скорняков не знает, что он номер второй. В крайнем случае,
Рыльский тоже не будет знать, что он номер первый, пока однажды не очнется в
обитаемом модуле "Зевса" с раздельными спальнями, тысячах этак в пяти километров
от земной поверхности. С восхитительным ощущением тошноты от невесомости и
последствий наркоза.
Может быть, меня уже сейчас подталкивают к принятию правильного решения. Должен
же кто-то помочь Максютову остаться искренним в своих обещаниях? Кто, как не я?
За Строгинским мостом я съехал к пойме. Во время оно в этом месте еще купались,
ловили подлещиков, устраивали на специально завезенном песочке чемпионаты по
пляжному волейболу, но время оно прошло, и теперь здесь была свалка, только
свалка и ничего, кроме свалки. На дальнем ее конце что-то дымилось без огня.
Бомжи-собиратели с темнотой разбрелись кто куда. Пованивало. Дым относило к
жилому массиву. Со стороны Тушино дул довольно свежий ветер, морщил темную ленту
Москвы-реки, шевелил и перекатывал у уреэа воды прибитый к берегу мусор.
Я без большого раздражения подумал о местных жителях. Терпят - ну, пусть...
Наверно, сами и начали первыми сваливать сюда всякую дрянь. Везде так.
Нормальное равнодушие людей, повидавших различные конвульсии общества, уставших
ждать прихода сколько-нибудь разумной системы правления, крепко осознавших, что
перемены к лучшему произойдут во всяком случае не при их жизни...
"Повышенная концентрация летучих токсинов! Рекомендация: удалиться на безопасное
расстояние".
Заткнись, подзатыльник! Сам знаю.
Зато здесь не было слепящего света уличных фонарей. Я поднял глаза к небу,
отыскал немногие знакомые созвездия. Пять звезд Кассиопеи стояли в зените.
Большая Медведица накренила свой ковш. Созвездие Лиры, похожее очертаниями на
что угодно, только не на лиру, уставилось на меня холодным зрачком Веги.
Красавец Орион вскарабкавшись в небо на востоке, клонился к югу. Низко на
западе, отражаясь в маслянистой воде, горела очень яркая звезда, превосходящая
блеском остальные, - Юпитер или Венера. Я не знал, что это, но дал себе слово
завтра выяснить.
По спине противно побежали мурашки. Только теперь, задрав голову к звездному
небу, я по-настоящему, не умом, но шкурой начал понимать, что мне предложил
Максютов. И вот мне - туда? К непонятному и, вероятно, предельно опасному
двухкилометровому чудовищу, обращающемуся вокруг распухшего газового пузыря? В
холод, р пронизанное метеоритами черное ничто, к колючим искрам звезд?
Бред, полный бред. Человек еще никогда не летал к Юпитеру и в нормальном режиме
развития цивилизации вряд ли скоро полетел бы. Просто потому, что не нужно пока
человеку туда лететь, и будет ли нужно -' неизвестно. Подготовить такой полет
менее чем за год -" бред в квадрате. Бред самого зловредного свойства. БреД
параноика. Торопизм - это диагноз. Я еще пешком под стол ходил, когда мы
потеряли оба "Фобоса", а уж с тех пор... В стране, где треть населения -
законченные люмпены, а оставшаяся половина экономит на необходимом! С
недопокоренным Кавказом и недостроенным капитализмом! Блин, да наши "штормовые"
"Ан-74" - и те иранской лицензионной сборки, разве что летают пока еще на нашем,
добытом из тюменской нефти керосине; уж если их оказалось выгоднее купить, чем
построить, то что попусту болтать о большем? Может, мы раньше взялись бы за ум,
будь у нас меньше керосина?
И все равно лететь к Юпитеру должны профессионалы, готовившиеся много лет,
оттренированные до полного слияния с кораблем, до мгновенной автоматической
реакции в любой ситуации...
Выходит, не всегда так.
Между прочим, сразу, как возник проект, даже раньше, следовало бы проверить на
"эффект отталкивания" профессиональных космонавтов! Или... уже проверили?
Я сплюнул в мусор. Бред... Из меня такой же космонавт, как из лопаты веер, в
космической технике я ни бельмеса. Я даже в детстве не мечтал о космосе, а
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Емилина Ника
Майер Стефани
Сертаков Виталий