обманывать и не перед кем притворяться - они больше не встретятся.
мечтал иметь рядом кого-то, кто придет на помощь и спасет во что бы то ни
стало, на кого можно рассчитывать, с кем можно говорить... Ерунда, он
просто увидел в Илияше то, чего не самом деле не было. Он так и не вырос;
он до седых волос останется растерянным сельским сопляком, готовым
броситься на шею первому приглянувшемуся мужчине: "Ты - мой папа? Да?"
плитами пол. Хватит. Теперь у него один друг и одна надежда - меч. Тот не
подведет и не запросит денег. Впереди последний шаг, последний удар...
стены вмурованы были кольца - для факелов, подумал Станко. Где-то капала
вода; по полу бежал пропахший гнилью ручей, и каждый шаг непрошенного
гостя отдавался шлепаньем, будто плюхались в болото сытые жабы...
накануне свадьбы... Неужели он, Станко, когда-нибудь женится на Виле?
Вила... Вот так штука, он совсем забыл о ней, забыл ее лицо, забыл ее
голос... Почему? Разве это правильно? Почему то, что казалось таким
важным, теперь отошло, стерлось, выцвело... Снова Илияш: "А если ты
забудешь ее"... Да нет же, не то! Он должен думать о другом... Мать
похитили накануне свадьбы, князь Лиго вывез ее в поле, и там, под гогот
стражи... А вдруг это и вправду был не князь Лиго?! Какой-то мерзавец,
глумясь, присвоил себе княжеский титул... "В тебе благородная кровь"... Но
она же ненавидела его?!
со лба.
раздумьях... А все проклятый Илияш! Не друг он, а враг заклятый, тайный -
сеятель сомнений...
длинные волосы мотнулись и упали. Прерывисто вздохнув, он вытянул меч.
мече был... был прямой дорогой, с которой не свернуть...
потом не относилась к нему - но она была несчастна. Никогда в жизни она не
знала покоя, и никакой Илияш не сможет этого опровергнуть. Он, Станко,
знает о ее бессонных ночах, пережитых унижениях, слезах... Неужели все это
останется неотплаченным?! Нет, кто-то должен заплатить, и пусть это будет
князь Лиго!
ровнее. Кинув оружие в ножны, он отлепил ее от стены и двинулся вперед, и
каждый шаг его был уверенным шагом мстителя.
Станко увидел его, едва не наступив; скелет сидел, вытянув костяшки ног
поперек коридора, одна рука отсохла и валялась рядом, другая заключена
была во вмурованное в стену кольцо. Заключенный? Пытаемый? Страж?
через вытянутые ноги, а то в старости паралич разобьет... Затаив дыхание,
на всякий случай приготовив меч, Станко перешагнул через грязно-желтые
кости. Ничего не случилось.
прорезано было узкое окошко, забранное частой ржавой решеткой. Это была
либо подземная тюрьма, либо склад - в одной боковой комнате громоздились
заплесневевшие ядра для катапульт, в другой белели на полу сваленные
грудой человечьи кости.
коридор становился все шире, все захламленнее, под ногами противно
прогибался ковер из прогнившей трухи. Потом, напугав мстителя до
полусмерти, нырнула в нору крыса...
звуки доносились неясно, приглушенно, и он не мог разобрать слов, только
возгласы и смех...
толстых досок, широкие щели между ними цедили очень тусклый свет. Голоса
стихли в отдалении; на смену им из-за двери донесся дробный топот, так
бегают по мостовой в деревянных башмаках. Топот отдалился тоже; тишина.
изнутри на стальной засов, но тот так проржавел, что сдвинуть его с места
не было никакой возможности - зря Станко обламывал ногти и сбивал руки.
Дерево подгнило, можно, конечно, и высадить - но шуму от этого будет
больше, чем если просто прийти к воротам и вежливо сказать: а где ваш
князь? А вот я его убивать буду...
расшатанную доску.
прошли - степенно, но с таким громким сопением, что Станко притаился.
Когда сопение стихло, он вытащил меч и в два счета выломал изрядный кусок
доски - над самым полом. Пролом смутно засерел - на ощупь Станко
определил, что с внешней стороны дверь прикрыта грубой тканью.
образовавшуюся узкую дыру, во-вторых, сделать это незаметно для бегающих,
сопящих и смеющихся обитателей замка. Нелегкое это дело удалось Станко
лишь с третьего раза - дважды ему помешали, зато потом он так торопился,
что сильно ободрал в проломе плечо.
попал, напоминало сразу кладовую и прачечную - вдоль стен свалены были
плетеные корзины, полные тряпья, громоздилась вверх ножками мебель,
оставляя посередке лишь узкий проход, тут и там развешены были на веревках
серые простыни, будто для просушки... Похоже, Станко пробрался в самую
нижнюю, самую черную, самую простонародную часть замка.
- Станко испуганно забился в какой-то темный угол. Мимо широким шагом
прошли трое - все женщины, все дородные, в передниках и чепцах:
сиятельство, говорит, с меня спросит...
ползал да тумаки получал...
повара...
беготня...
сбитом на бок колпаке - тот сломя голову несся куда-то и так спешил, что
зацепился на бегу за пыльный деревянный ящик и растянулся во весь рост.
Разревевшись в голос, бедняга все же поднялся и продолжил свой путь -
видно, поручение было серьезное, а на наказания в замке не скупились.
вечера? Безопасно ли пробираться коридорами сейчас - или дождаться ночи?
ожидании полчаса - но голоса и шаги теперь слышались только в отдалении.
осторожно, перебежками, двинулся туда, куда убежал поваренок.
множеством укромных углов и безлюдных переходов. Станко поблагодарил
добрых духов за столь удачное устройство замкового хозяйства и, никем не
замеченный, разом одолел два лестничных пролета.
прикрытые гобеленами; Станко двигался бросками, от ниши к нише. Иногда
какой-нибудь пробегающий слуга удивленно выкатывал глаза при виде
беспричинно колеблющейся ткани, тогда Станко замирал с мечом наизготовку;
но к счастью, в тот день в замке было, по-видимому, множество неотложных
дел - забыв свое удивление, слуга тут же спешил прочь, и Станко
расслаблялся, ощущая на лице и на спине липкий противный пот.
разносившихся из-за ее прикрытых дверей. Туда и сюда сновали слуги, и в то
и дело открывающийся проем видно было, как мечутся в клубах пара белые
фигуры. Изголодавшийся Станко стоял за гобеленом, не в силах пошевелиться,
зажав нос... Надо было срочно уходить, но уйти долго не удавалось, потому
что какой-то краснолицый увалень в переднике вывел из кухни поваренка и
тут же принялся деловито пороть его у самой двери. Порол молча, без
жестокости, но и без снисхождения; поваренок - это был другой, не тот, что
упал в коридоре - терпел наказание тоже молча, беззвучно глотая слезы...
Наконец увалень закончил работу, что-то велел сквозь зубы и удалился на
кухню, тут же потерявшись в тучах пара; поваренок, всхлипывая, подтянул
штаны и потащился следом.
расквасить увальню нос. Чаба когда-то объяснял ему, что "за дело" надо
обязательно наказывать - но Станко не хотелось вспоминать его наставлений.
проскользнуть дальше.
слишком хорошим укрытием, либо Станко оказался незаурядным лазутчиком.