ткани, едва прикрывавшие середину тела и завязанные на спине тремя
большими бантами. В стоявшей немного в стороне девушке в
красно-золотом шелке с черными бантами Рамамурти сразу узнал
Тиллоттаму.
продюсер. - Ее сэкс-эппил очень силен, верно? Наши голливудские
секс-бомбы перед ней просто бледная немочь! Старик, который выкупил ее
и переуступил мне, был хорошим учителем. Она, ручаюсь вам,
единственная танцовщица Пакистана, знающая чуть не все позиции ритуала
Рати, сколько их - пятьсот или больше? Конечно, глупо делать такое
сокровище публичной девкой. Считают, что хорошая проститутка,
обученная и обладающая талантом, приносит такой же доход, как
небольшой отель или гараж с двумя десятками грузовиков. Но кинозвезда
наших фильмов... о, я просто боюсь назвать вам цифру доходов, чтобы не
вызвать зависти.
стараясь разглядеть в темноте предмет, достаточно тяжелый. Трейзиш
замолчал, закуривая. На экране Тиллоттама и герой удалились в
восьмигранный маленький зал с большим зеркалом в серебряной раме на
каждой грани и широкими диванами вдоль стен.
магнитофон с натуральной записью происходящего.
- Даярам уже более не мог сдерживаться. Вцепившись в крышку стола,
чтобы справиться с головокружением, он рванул провод киноаппарата.
Трейзиш зажег свет, закурил и хладнокровно ответил:
цел! Я-то думал, что имею дело с мужчиной, а не с импотентным
недоноском!
неприятности. Продюсер не знал, что худощавый на вид Даярам обладал
большой физической силой и регулярно занимался многоборьем. Но сейчас
художник едва стоял на ногах. Вне себя от ярости и бессилия он
закричал, сразу же пожалев о неосторожных словах:
Правительство моей страны не потерпит здесь вашу гнусную шайку, в
сердце Индии. Я позабочусь об этом! Исчезли туги-душители, появились
колонизаторы, тоже исчезли. Теперь ползет другая нечисть, душители
красоты. Ненавижу вас!
было вслед со сжатыми кулаками, остановился и бросился в кресло с
наглым смехом:
прекраснодушные интеллигенты...
стараясь поскорее уйти из гнусного места. Так вот в чем дело, этот
мерзкий человек угостил его сигаретами с наркотиком! Зачем? Чтобы
поиздеваться? Он вначале был искренен... О боги, как трудно идти по
прямой! Нет, он не может показаться Анарендре в таком виде! Художник
поплелся, медленно переставляя ноги, по направлению к деревне, и путь
до храмовой стены показался бесконечно долгим. Он опустился на землю
за кустами, сдавливая руками голову. Казалось, она вот-вот разорвется
от чудовищно преувеличенных звуков, от гротесковых образов,
теснившихся и нагромождавшихся друг на друга, где в диковинном
искажении исчезали и появлялись Тиллоттама, Анарендра, Трейзиш, храмы
Кхаджурахо.
помощниками: патаном Ахмедом, всегда сопровождавшим Тиллоттаму, и
желтоглазым балтистанцем в каракулевой шапке набекрень.
бара-сагиб! - об(r)явил патан.
по-английски продюсер, широко шагая по комнате. - Я думал, передо мной
обычный простак индиец.
на урду.
вручил Галибу пачку банкнотов по десять рупий. Тот выжидательно и
преданно посмотрел на хозяина.
по-другому, но не теряя минуты, пока этот одурманенный дурак не
добрался до дома.
под силу.
Оба склонились над столиком, шепчась, как заговорщики, и в этот момент
походили друг на друга, точно братья. Горбоносые, с узкими усиками над
тонкими губами, одинаково жестокие глаза...
расследование, а на избитого пьяницу всем наплевать!
с отравой и мир перестанет колыхаться в преувеличенных чувствах,
смутно отметил машину с потушенными фарами, проехавшую по дороге в
деревню, повернувшую в поселок. Снова раздался шум машины,
приглушенные голоса - вон он, тут! - больно отдались в непомерно остро
слышащих ушах. Как смешно эти двое крадутся, оглядываются, словно
мальчишки, играющие в разбойников, ха! ха! Даярам закатывался
неудержимым хохотом, слезы текли по щекам. Пальцем он показывал на
приближающихся людей - какие чудаки!..
машине. Ехали долго, с большой скоростью.
приближались к большому городу. Еще несколько резких поворотов, фары
погасли, и машина, пройдя немного тихим ходом, остановилась. Человек,
сидевший на Даяраме, соскочил с его спины и вышел, разминая затекшие
ноги. Художник стал приподниматься. Тяжелый удар по виску, и красное
море затопило весь мир. Даярам уже не чувствовал, как зверски и
методически его били по лицу, топтали ногами.
Он пришел в себя, закашлялся, отвернулся, но его держали крепко и
влили всю бутылку. Со стоном художник пробовал приподняться, но упал
снова. Машина развернулась и ушла в темноту.
него оказались сломаны ребро и рука. Вспухшее лицо изуродовали
кровоподтеки так, что, когда ему принесли зеркало, художник с горьким
отвращением отложил его в сторону. Пьяного "бродягу" полицейский
допросил только на третий день, выслушал его с сердитым нетерпением и
стал требовать имена членов его шайки. Что мог сказать ему Даярам?
выпустить его из больницы, а на отказ врачей требовал директора
отделения. Дни шли за днями, и Даярам в страшной тревоге подсчитывал
возможные сроки пребывания кинобанды в княжестве Рева. Он звал,
умолял, вопил до тех пор, пока его не положили в коридор, и тут он
удостоился посещения заведующего, который, даже не выслушав как
следует, об(r)явил, что Даярам пробудет здесь ровно две недели, а после
этого пусть полиция забирают его и делает что хочет. Взбешенный
Рамамурти крикнул, что все равно ночью удерет из этого ада. Заведующий
усталым голосом отдал какое-то распоряжение, и немедленно дюжие
санитары переложили художника в кровать с крепкими бортами и накрыли
ее сверху стальной сеткой. Рамамурти понял, что судьба против него, и
покорился ей.
Следы ударов сошли, и Даярам снова обрел свое красивое мужественное
лицо. Оно немедленно сослужило ему службу: санитар поверил ему и
согласился на свои деньги послать телеграмму. Собравшись
телеграфировать Анарендре в киноэкспедицию, Даярам сообразил, что
телеграмма попадет скорее всего Трейзишу. Сообщить родственникам - ни
в коем случае! В это весеннее время можно было не застать друзей, а он
не мог рисковать единственным шансом. Даярам решил сообщить о себе в
университет Агры, где его учитель-профессор должен был читать весенний
факультативный курс об искусстве Матхуры. Витаркананда явился,
преодолев в восточном экспрессе за пять часов расстояние от Агры до
Аллахабада. Все изменилось как по мановению волшебной палочки. Один из
богатых учеников профессора дал автомобиль, и, несмотря на запрещение
врачей, художник вместе с сержантом федеральной полиции понесся в
Реву. Но киноэкспедиция уже отбыла.
что-либо узнать о Тиллоттаме. В деревне сочли его спешно уехавшим и
сохранили вещи, лишь исчезла папка с рисунками, забытая на столе у
продюсера. Ничего не оставалось, как вернуться в Аллахабад, где,
отечески озабоченный, его ждал Витаркананда. У Даярама началось
воспаление растревоженных ран, и профессор, устроив его в хороший
госпиталь, улетел в Агру дочитывать курс, а потом увез больного в
буддийский монастырь Малого Тибета.
отблеск снегов проник в келью. Ветер за стеной уныло завывал и
свистел. Художник, пытаясь согреться, завернулся с головой в халат.
Пронзительные вопли радонгов и рокот больших молитвенных барабанов
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Перумов Ник
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур