- да, пожалуй, и был им.
дом кооператора, - мы вас сейчас попросим сосредоточиться на этом короб-
ке, - он сделал жест ладонью по направлению к мирно лежащему коробку, -
и представить себе, что он... как бы это выразиться?... ползет! Да-да,
ползет по поверхности!
роны мысли, попытался честно представить предложенную ситуацию.
спичками, и послушно, как овечка, пополз к противоположному ребру куба.
Доехав до него под ровное стрекотание камеры и напряженное молчание экс-
периментаторов, коробок, естественно, свалился на пол.
него по всему телу. Капельки были холодные и острые, как канцелярские
кнопки. Может быть, это были мурашки.
номер два!
мелом, хлопнула перед объективом камеры, затем подняла коробок и водво-
рила его на прежнее место. Все это она проделала с профессиональным
хладнокровием и артистизмом.
на ненавистный коробок, отчего тот подпрыгнул и рыбкой скользнул по по-
лировке куба к противоположному краю. По инерции коробок пролетел еще
метра два и с треском упал.
дитя в цирке. Тимофеев, стоявший у аппарата, побледнел. Лишь Зиночка бы-
ла индифферентна. По всему видать, ей эти опыты уже осточертели.
лала процедуру с хлопушкой.
шу вас, любезнейший Валентин Борисович, мысленно приподнять этот коробо-
чек... - Свиркин на сей раз указал на него отставленным мизинцем. - Пус-
кай он немного... э-э... полетает. Ну-ка!
вала ему, что ни в коем случае не следует идти на поводу у этого толстя-
ка-академика, нужно хитрить и изворачиваться, потому как неизвестно, что
может получиться из этой странной способности, обнаружившейся вдруг у
него. Но страх, но покорность... Завадовский съежился и пронзил коробок
взглядом. "Лети, сволочь!" - мысленно выругался он. Коробок взвился в
воздух, как пробка от шампанского. Со свистом он достиг потолка, ударил-
ся об него и раскололся. На пол посыпались спички.
заливался совершенно счастливым хохотом. Вдруг он перестал смеяться, вы-
тер слезы носовым платком и погрозил Завадовскому пальцем.
демик остановил ее.
лович, помогите... А вы присядьте, Валентин Борисович.
как лаборантка и старший научный сотрудник укрепляют на кубе непонятное
сооружение, состоящее из станины, на которой находилась железная тележка
на колесиках... рельсы... пружины... указатель с делениями, как у весо
в... "Зачем это?" - опасливо подумал кооператор.
новлено. - Видите тележку? - обратился он к Завадовскому. - Двигайте ее
по рельсам к себе! Сосредоточьтесь! Максимум напряжения! Тяните изо всех
сил!.. Да не руками! Мыслью! Мыслью!..
ленно тянуть треклятую тележку. Он услышал скрип и открыл глаза. Тележка
рвалась со станины, натягивая железную пружину. Казалось, вот-вот она
сорвется и, как снаряд, улетит в стену. Академик и Тимофеев, подскочив к
указателю, впились глазами в стрелку, которая медленно двигалась к крас-
ной черте. Завадовский жалобно всхлипнул и закрыл лицо руками.
прежнее место, едва не разломав сооружение.
Колоссально! Просто колоссально!
ператора. Не переставая покрикивать: "Мировой рекорд!" - академик, прип-
лясывая, пустился по комнате, радуясь так, будто он сам, а не Завадовс-
кий, установил мировой рекорд.
ку, которая по-прежнему была безучастна.
нул он Тимофееву, возившемуся с кинокамерой.
тело. Кооператор согнулся на стуле и уткнулся лицом в ладони, выплакивая
новое свалившееся на него несчастье, ибо понял, что настал конец его
беззаботной пенсионной жизни. Валентин Борисович не догадывался о науч-
ном значении опыта, далеки от него были и физические причины явления, но
главное он понял четко: он, Валентин Борисович Завадовский, больше не
принадлежит себе, ибо черт его дернул установить мировой рекорд в черт
знает каком виде спорта. Старая цирковая память услужливо подсунула ему
холодящую кровь барабанную дробь перед рекордным трюком, тишину - и
взрыв литавр и аплодисментов. Завадовский никогда в жизни - один или
совместно с Кларой - не был обладателем рекордного трюка. Зачем же он
ему теперь?.. Кооператор плакал, как ребенок.
мился!.. Нервное напряжение!.." - сняли со стула, сунули в рот какую-то
таблетку... бережно обняв, вывели из лаборатории. Завадовский плохо пом-
нил, куда его повели, и обнаружил себя уже в медпункте, на жесткой ле-
жанке с клеенчатой подстилкой под туфлями...
Завадовским?
наука, да так сильно, что лаборатория номер сорок одного закрытого НИИ
во главе с академиком Свиркиным была вынуждена проводить эксперименты в
субботний, нерабочий день.
вия, известным органам милиции. И это сразу же дало повод рассматривать
его в качестве подозреваемого...
поднял в воздух девятиэтажный дом!
мог быть только телекинез. Телекинез, мистер Стерн, это способность при-
водить в движение материальные тела посредством мысли, духовного усилия,
не входя в контакт с телом. Гипотеза родилась в городском Управлении, ее
подтвердил и разбуженный срочным ночным звонком академик Свиркин.
бы кто-нибудь из жильцов дома вознамерился отправиться в воздушное путе-
шествие, не выходя из квартиры, то это был бы не телекинез, а левитация.
Скорее всего, такой субъект взлетел бы к потолку и принялся, упираясь в
него, отрывать дом от фундамента. Малоправдоподобно! Даже если бы у него
нашлись силы, он просто проломил бы перекрытие.
тут подозрение пало на Завадовского.
мог решиться на подобную акцию. Это мог сделать свой кооператор, ка-
кой-нибудь нервный вспыльчивый человек, обиженный судьбою и женой, кото-
рый в состоянии аффекта мог, выбежав из подъезда, послать всех к чертям
собачьим.
три часа ночи?);
момент вне дома, но рядом с ним (о Демилле не знали);
проверивши, пришли к заключению, что на месте Завадовского каждый разум-
ный человек поступил бы точно так же).
проверить!).
Свержин Владимир
Маркелов Олег
Андреев Николай
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Посняков Андрей