зерно, мелю, замешиваю тесто, ставлю его в печь, пеку лепешки. Продаю их,
получаю четыре золотых. Или, к примеру, я торговец. Я знаю, что вскоре
будет большая ярмарка, покупаю у пекаря лепешки, везу их на свой страх и
риск по дурной дороге. Продаю их, получаю шесть золотых.
и все шесть опять можно вложить в дело. Но зерно не просто превратилось в
лепешку. Оно обросло плугом, бороной, мельницей, печью, повозкой, дорогой,
ярмаркой, договорами и обменами.
мельницы и договора остаются. Так вот, положим, волшебник может вырастить
лепешку из ничего. Но ведь она и останется ничем. Ее съешь, - и не
останется ни мельницы, ни договора, и общество, которое верит в волшебную
лепешку, никогда не разбогатеет. Оно никогда не сможет получить из одного
золотого - шесть золотых. Вам кажется: это лепешка заколдована, а на самом
деле заколдовано общество. Волшебство размножается слухами, а деньги -
нет.
ошибку в рассуждениях.
пошептал, разрыл - вышло два золотых.
учесть, что случайностей в мире не бывает, - то, наверное, за этим их
Парчовый Старец и послал. Ведь варвары мыслить связно не умели. Их
убеждала не истинность слов, а ложность фактов.
продает сыворотку... Если он купил за четыре монеты, а сбыл за шесть - то
откуда ему взять недостающие две, не надув покупателя?"
нет. А зачем чародею деньги, если он может вырастить сразу лепешки?
стороны, у мальчишки золота не могло быть. С другой стороны, - кто его
знает, может оно из заколдованного клада, только что сгинуло, и вернется
обратно. Или угольями станет.
думал о том, что было самое странное в его словах. Пусть торговец считает
себя тружеником - всякие установления бывают у варваров. Но кто, скажите,
слышал, чтобы крестьянин ПРОДАВАЛ УРОЖАЙ И ПОКУПАЛ СЕМЕНА? В ойкумене
государство выдает семена и сохраняет урожай, у варваров крестьянин хранит
семена сам, а урожай отбирают сеньоры, - но ни государство, ни крестьянин,
ни сеньор зерна не покупают и не продают иначе, как во время великих
несчастий. Что ж, в этой стране - каждый день по несчастью?
Великий Вей, никак о налогах на шерсть!
горожан, спускался в нижний двор, его окликнули. Ванвейлен обернулся: это
был Бредшо.
зарплата?) федеральный агент, сходя вниз. - Вы мне, помнится, яйца
грозились открутить, если я во что-то буду вмешиваться. А сами чего
делаете?
завоевать расположение Арфарры.
фигурой леща, перед которой горел светильник в форме пиона, и пихнулся в
стену. Стена приоткрыла рот. Бредшо отобрал у леща светильник и стал
подниматься по черным крутым ступеням, от которых пахло недавней стройкой
и светильным маслом. Через несколько пролетов Ванвейлен стал задыхаться.
Бредшо летел вверх, словно лист в аэродинамической трубе, - экий стал
проворный!
ступеньку. Он в полной мере ощущал то обстоятельство, что легче на ракете
подняться в стратосферу, чем собственными ногами влезть на небоскреб.
покрывавших ее щитков. Ванвейлен сунулся глазом в щиток и увидел, далеко
под собой, залу Ста Полей.
Арфарры. Арфарра строил этот дворец, Арфарра его и набил всякими ходами.
Он все спланировал заранее - и мангусту вторую принес, и лучника тут
поставил сшибить птичку: видишь, лучник стоял и для развлечения царапал по
стенке? Совсем свежие царапины.
устроены. Он мне сам сказал, что кречет - его душа, а мангуста - душа
Арфарры!
выпустил Марбод, а Марбод решит, что кречета выпустил бог! Думаешь, он
тебе благодарен? Думаешь, он стремится к прогрессу? Да если бы он
стремился к прогрессу, он бы лучше канализацию во дворце построил, чем
тайные ходы!
канализации, а аборигенам нельзя? - осведомился Ванвейлен.
фонарь и заметались в поисках укрытия. Но камень вокруг был гладкий, как
кожа лягушки. Человек поднимался медленно и с одышкой. Когда он достиг
соседнего пролета, стало видно, что это один из утренних спутников
Арфарры. Ванвейлен даже вспомнил его имя - эконом Шавия. За экономом
кто-то бежал, легко, по-мальчишески.
Арфарры - Неревен.
покатился вниз. "Ну, все, подумал Ванвейлен, - сейчас этот дурак
поднимется к нам, и надо бы прикрыть лицо плащом да и отключить его
тихонечко на полчасика".
Что-то скрипнуло, - эконом подобрал фонарь и сгинул в камне.
стальной ус, и нажал на кнопку. Коробочка тихо запищала, а потом из нее
послышался голос Неревена, напевавшего какую-то дурацкую песенку.
запихнуть передатчик в спальню Даттама? Что нам теперь делать? Слушать
шуточки пацана?
задумчиво Ванвейлен. А что до передатчика, - так он его сам выбросит, или
выменяет на горсть арбузных семечек.
дворце, и вне дворца, и я бы очень желал иметь их карту, - так сказать,
карту либеральных намерений Арфарры.
кто-то ухватил Неревена за плечо и повернул как створку ширмы. За спиной
стоял Марбод Кукушонок, бледный и какой-то холодный. Он уже переоделся:
подол палевого, более темного книзу кафтана усеян узлами и листьями,
панцирь в золотых шнурах, через плечо хохлатый шлем с лаковыми пластинами.
Верх кафтана, как всегда, был расстегнут, и в прорези рубахи-голошейки был
виден длинный, узкий рубец у подбородка.
обнаженный меч с золотой насечкой. Неревен почувствовал, как душа истекает
из него желтой змейкой.
сказал Кукушонок, - а можешь ли ты вылечить железо? Голубые его глаза были
грустны, и маленький рубчик на верхней губе делал улыбку совсем
неуверенной.
убил им женщину, она успела испортить его перед смертью, и удача ушла от
меня.
его были чуть зазубрены, можно было различить, где один слой стали
покрывает другой. Молочные облака отражались в клинке. Посередине шел
Земляной Андрей
Самойлова Елена
Быков Василий
Доставалов Александр
Посняков Андрей
Перумов Ник