фразу из "Квентина Дорварда": "Все благоприятствовало отважному оруженосцу
в его благородной миссии". И тут же привалила удача. Луг пересекала
канава, узкая и глубокая. Откос ее давал опору для стрельбы вверх. Степан
не торопясь отмерил шестьдесят метров от опоры, спрыгнул в канаву и лег на
левый бок. Развернул бластер и удивился, как удобно сидит в руках чужое
оружие. Оно было не круглое, а неправильное, со многими вмятинами и
выступами. Чтобы выстрелило, надо нажать сразу оба крылышка у рукоятки -
вот так... Десять минут Степка пролежал в канаве неподвижно. То ля
чудилось ему, что в вышине сверкают зеркала, то ли впрямь блестело. Он
ждал. Затем уперся носками в землю, рыхлую на откосе, установил левый
локоть, чуть согнув руку, и убедился, что бластер лежит прочно и не
"дышит" в ладони. Поставил его на линию с правым глазом и верхушкой мачты,
а двумя пальцами правой руки сжал крылышки... Ш-ших-х! Вздрогнув, бластер
метнул молнию, невидимую на солнце, но ярко, сине озарившую изоляторы.
Когда Степка смигнул, стало видно, что одна гирлянда изоляторов
оплавилась, но цела. И провода целы. Дьявольщина! Этой штукой надо резать,
как ножом, а не стрелять в точку!
глазах замелькает от такого", - подумал Степан, прицелился под изоляторы и
повел бластер снизу вверх, не отпуская крылышек, - ш-ших-х! ш-ших-х!
Третьего выстрела не получилось, а блестящий кристалл головки стал мутным.
два", - вспомнилась инструкция Вячеслава Борисовича. Бластер больше не
стреляет...
выудил из-под платья пистолет.
небе... Сильно, страшно кольнуло сердце. Он прыжками кинулся под копну,
молния ударила за его спиной, ударила впереди. Дымно вспыхнула копна. Над
первыми струями дыма развернулся и косо пошел вверх радужный диск.
Полсекунды Степка смотрел, не понимая, что он видит и какое предчувствие
заставило его бежать. Но тут диск опять стал увеличиваться. Ярче и ярче
вспыхивая на солнце, падал с высоты на Степку. Он снова помчался через
весь луг зигзагами. Полетел в канаву, и вдруг его свело судорогой.
Выгнуло. В глазах стало черно и багрово, и крик не прорывался из глотки.
"Погибаю. Убивает током", - прошла последняя мысль, а рука еще сжимала
пистолет. И последнее он чувствовал, как ток проходит из пистолета в руку.
на неподвижную фигурку в голубом платье, переместилось к бластеру, втянуло
его в себя, косо взмыло над лугом и скрылось.
линзах корабля. Меня спасло то, что проход был в глубоком ответвлении
оврага и черный шар, заблестевший после выстрела поисковыми вспышками, не
смог меня поймать.
стороне, а вблизи было полно "мертвых зон". Я бежал. Лучи плясали над моей
головой, каждый лист сверкал, как осколок зеркала. Уже шагах в пятидесяти
от прохода я услышал стонущий гул корабля и бросился на землю. Прополз под
ветками ели, оказался в ответвлении оврага и замер, весь осыпанный сухими
еловыми иглами и чешуйками коры. Корабль гудел. Я хотел поставить пистолет
на предохранитель, чтобы не выдать себя случайным выстрелом, - не было
сил. Пальцы не слушались. Весь лес наполнился гудением. Но лучи больше не
сверкали.
они захотят из-за меня демаскировать корабль, колотя лучеметами по всему
лесопарку. Значит, надо уползать, не поднимаясь из спасительного овражка.
Тогда мне будет угрожать только внешняя охрана - заяц Девятиугольник.
Корабль гудел довольно долго. Может быть, искал меня внутри защитного
поля. Приподнялся и высвечивал каждый угол. Расчетчик, наверно, не
догадался, что беглец утащил "микрофон" и уже вышел из зоны.
единственный человек, который знает планы пришельцев, и поэтому должен
удрать во что бы то ни стало. Я не убийца, потому что Сур регенерирует,
как Навел Остапович. Он сказал: "Отсюда уходи". Я не думал, почему он
внезапно заговорил, как человек. Вспомнил его приказ и пополз.
надо было переползать просеку. Я вспомнил о "летающих блюдцах". Они летают
бесшумно. Хорошо, что лес такой густой. Я не спасался зайца. Разряд у него
самый низкий, и вообще не зверь, мелочь, а у меня - пистолет...
шоссе. На обочине залег в третий раз. Странное там было оживление...
Урчали автомобильные моторы, слышались голоса, ветерок гнал какой-то мусор
по асфальту, бумажки. Пробежал Десантник в сторону Синего Камня. Худой,
лоб с залысинами и большие глаза, темные. Он промелькнул, быстро дыша на
бегу. Я видел вблизи всего пятерых людей - Десантников: гитариста
Киселева, шофера такси, Сурена Давидовича, Рубченко и Линию восемнадцать.
Но сухого, спаленного выражения их лиц я никогда не забуду и ни с чем не
спутаю. Мимо меня по шоссе пробежал Десантник.
болтающейся задней дверью, и я рискнул чуть высунуться и увидел, как
большеглазого Десантника подхватили в эту дверь. Внутри было полно народу.
Только я спрятался - промчался велосипедист, низко пригибаясь к рулю,
оскаленный, с черными пятнами пота на клетчатой рубахе. Под рубахой на
живете при каждом рывке педалей обозначался квадратный предмет.
Велосипедист промчался очень быстро, но я мог поспорить, что он тоже
Десантник. За ним проехали сразу несколько крытых грузовиков, и я не
разобрал, кто в них сидел. Они казались набитыми до отказа.
ни облачка и самолетов тоже не было. Что же, наши пошли в наступление
все-таки? Прошло не больше сорока минут из полуторачасового срока.
Пятьдесят от силы. А если пошли, то почему без авиации? А потом, с чего бы
пришельцам бежать к Синему Камню, мимо корабля? Они же к кораблю должны
удирать. Непонятные дела.
думал, что с меня хватит на всю жизнь, лет на сорок наверняка, а тут
захватило; я даже приподнялся. Как раз промчалась спортивным шагом
компания молодежи из универмага. Они бежали хорошо, в рабочих тапках.
Девчонки подвернули юбки. Нелкина подруга, кассирша Лиза, прыгала в белых
остроносых туфлях с отломанными каблуками. Представляете?.. Они с визгом
погрузились в пустой грузовик.
"Давай!" Перед моим носом плавно прокатился велосипед без седока. Машина
вывернулась из-за деревьев, обогнала его и скрылась.
канаву за ближним кустом.
Сядет и поедет. А я что - рыжий?! Нет, вы посмотрите - "Турист", с восемью
скоростями, новехонький... Чей бы это мог быть велосипед?
сумку и поехал за Десантниками.
ажурной на просвет, как черная частая паутина. Она поднималась и росла,
пока я подъезжал. Закрыла полнеба, когда я вырулил на асфальтовую площадку
перед воротами.
воротам и дальше по песчаной обочине стояли автобусы, бортовые грузовики и
самосвалы, зеленые "газики" и "Волги". Торчали, как рота, велосипедные
рули. От "Москвича", угодившего радиатором под заднюю ось самосвала,
растеклась лужа, клубящаяся паром.
доносились странные звуки. Визжали женщины, глухо ревели мужские голоса,
бахнул выстрел. Коротко, сильно вскрикнули, забубнили. И все стихло.
Десантника с винтовкой. Он сидел спиной к радиатору. Когда я просунулся
между машинами, он сделал выразительное движение: проваливай. С его сапог
капала вода. Он угрожающе поднял винтовку - я отскочил и, пригибаясь,
пробежал вокруг площадки к забору и полез на холм.
напоминали лестницу с четырехметровыми ступенями. Под нижней частью
каждого звена оставалась клиновая щель, присыпанная песком. Дальше по
склону маячила фигура с черточкой винтовки наперевес. Я дождался минуты,
когда часовой повернулся спиной и пошел вверх, подскочил к забору,
поднырнул, оказался на той стороне и сразу плюхнулся лицом в молодые
лопухи. Первый Десантник поднялся на кабине. Он постоял и сел, прогрохотав
сапогами. Я кинулся наверх, к ближнему дому. Крики доносились сверху,
волнами. Сначала вскрикивает один, потом несколько голосов, потом строгий
мужской окрик - и тишина. После тишины через неравные промежутки времени
все повторялось.
Ильин Андрей
Березин Федор
Шилова Юлия
Перумов Ник
Лукин Евгений
Посняков Андрей