в ухо горошину микронаушника, откинул голову, как бы слегка балдея от
музыки, и отключился от болтовни за столиком.
скорее тональность ответов, чем их содержание. Тональность мне
понравилась. То, что Первого и Второго не спрашивали, меня не волновало:
так и должно было быть. Я смотрел в окно на подъезд. За последнюю пару
минут вот уже третий прохожий вошел в него. Я спросил еще пару бутылок. В
наушнике была тишина. Еще прохожий и еще. Пауза - и еще двое.
на свежий воздух. Движения их были не совсем точными. Но двое еще
оставались, и пивший в одиночку - тоже. Двое бубнили каждый свое, похоже,
нимало не пытаясь выслушать соседа; языки у них проявляли склонность к
заплетанию.
целом...
прошлым еще в детстве. Мой дед как-то читал мне вслух книгу "Капитализм в
России", издание тысяча девятьсот двадцать пятого года... Вам не
попадалась такая книга?
за все века до того - тоже. Проклятая российская карма...
тогдашней таможенной системе заботились прежде всего об удовлетворении
ненасытных интересов казны...
возвратная пружина, приемник с ползуном... Раз-два-три, ну-ка на катки,
подносчик, дай снаряды, наводчик, наводи!..
производительных сил страны стояли при этом на заднем плане. Для того
чтобы содержать обветшавший бюрократический режим, русскому потребителю
приходилось платить за все втридорога...
Вечное повторение пройденного...
калмык...
только не по спирали. А скоре всего вообще по параболе. Из ничего пришли и
в никуда идем...
в никуда? Как это я тебя - под пулю? Что же мне теперь?.. Ольга..."
сдобренные исконным матерком. Бармен покосился на них, но, похоже, они
были тут завсегдатаями и им дозволялось многое. Я слушал их без интереса:
этому искусству я в молодости обучался у великих боцманов, а тут скучно
препирались отставные интеллектуалы, такие же, как и те трое. Дом в свое
время, сразу после постройки - вспомнилось мне вдруг - принадлежал никакой
не фирме вовсе, а Академии наук, но жили в нем не нобелевские лауреаты,
конечно, а мэнээсы, снабженцы и бухгалтеры. Эти были явно из мэнээсов. Но
тут мой наушник ожил.
покидавших дом. Они расходились - кто направо, кто налево, кто наискось
через улицу - и исчезали из поля зрения.
ошибся в подсчетах? Вышло из дома на одного человека больше, чем вошло. А
ведь этого не должно быть. Никак не должно. А если все же было... значит,
не зря я просиживаю тут штаны". Наушник бормотал:
получение обычным способом.
похоже, я уже знал - кто именно. Я обернулся к дальнему столику в углу.
Он оказался рядом. Я в окно показал ему уходившего:
мне.
пиво, выключил плейер, вынул из уха горошину, поднялся. Можно было
спокойно уходить. В "Реанимации" все обстояло нормально. Во всяком случае,
сейчас. А вот перед этим что-то нарушилось. Кто-то, кому никак не
следовало быть в этом доме, там все же оказался. Человек, весьма
напоминавший моего вокзального незнакомца. Не лицом, нет, хотя и у этого
оно было достаточно маловыразительным, но фигурой, походкой - чем-то
таким. Ничего, теперь по пятам за ним следует опытный человек.
может быть только один, не подлежащий обсуждению: база "Реана" засвечена.
С арифметикой спорить не станешь. Конечно, все тут должно остаться точно
так, как сейчас, за исключением одного: номеру Первому придется сменить
место жительства. Сразу. Сегодня же. Немедля. Сейчас - прямо с движения -
дадим нужную команду. Тут промедление смерти подобно -в самом прямом
смысле.
проверьте все здание: подозреваю, что курочка снесла яичко. И Первому
сразу же уйти в резерв. Передайте, что это моя инициатива.
если пенсию платят, конечно. Но с этим уже лет сорок как наладилось; вы
тогда еще молоденькими были, а я и вообще ребенком... Вы хоть поболтать
можете вволю. Хочешь - о политике, хочешь - об истории. И политика, и
история - это как сон, который может длиться бесконечно, так что и
просыпаться не хочется. Особенно если это история России. Никто не знает,
что такое Россия, а что собой представляет ее история, особенно последних
десятилетий - и того менее. Да никто и не хочет знать, если разобраться.
Воистину не зря сказано в суре тридцать седьмой "Стоящие в ряд", айяты
тринадцатый и четырнадцатый: "Когда им напомнишь, не вспоминают. А когда
они видят знамение, насмехаются".
Кольца, с Самотечной эстакады отправил нужную команду. Потом задумался.
количество кабинетных дел. Но я чувствовал, что этим вечером просто не
смогу ими заниматься. Потому что только сейчас до меня начал доходить весь
нелепый трагизм того, что случилось с Ольгой, и вся бесконечность моей
вины в этом. Мне нужен был собеседник с гигроскопической жилеткой, чтобы
выплакаться до последней слезы. Подобное случается со мною очень редко, но
сегодня приключился такой нештатный день.
допросе. Позвонил Северину - у того автоответчик убедительно сыграл роль
сторожевого пса. Бизнесмен чертов. А если бы я хотел предложить выгодный
контракт? Хотя для таких у него наверняка есть другой телефон.
удач.
и поеду.
свидетелей произведен, тело отправлено в морг. Если при ней были какие-то
документы - домой уже сообщили. Но их могло - не быть. Если так, то дочь -
ее и моя - до сих пор не знает, куда подевалась мать, и уже беспокоится,
но еще не до такой степени, чтобы начать звонить в милицию и заявлять о
пропаже. Однако часом раньше или позже - она узнает. И каково ей тогда
придется? Одной?..
исключение, чем правило.
расскажет ей, как и почему все получилось. Правда, узнав, она, может быть,
возненавидит меня - если не навсегда, то надолго. Но иного мне не дано.
неудач еще не кончился.
я было собрался - такой планчик возник у меня на ходу, как только
компьютер в машине нарисовал мне самый оптимальный маршрут. Не удалось же
Посняков Андрей
Курылев Олег
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Сертаков Виталий