физиономию Дугласа. Кедрин подошел, и внезапно ему показалось, что
продолжается тот вечер на острове, в Архипелаге, и только столик перенесся
вдруг в Приземелье, в мир, обладающий гораздо большей степенью странности.
монтажником. Прилетел с Земли, но не потерял от расстройства чувств
желания позавтракать.
салата. Потом медленно допил кофе.
пояснил Гур. - После завтрака его масса ощутимо увеличивается. В
пространстве нашего Дуга придется раскачивать, чтобы ранец-ракета взяла с
места.
промолвил:
здравый смысл нашего Гура. Что отсутствует, то отсутствует, ничего не
поделаешь.
помещение казалось пустым, только в полу виднелось множество расположенных
по определенному узору круглых люков, прикрытых пластиковыми створками.
Монтажники встали каждый около своего люка. Кедрин тоже отыскал свой
номер. Светящаяся цифра эта была врезана в пол. Затем створки с коротким
рокотом разъехались, исчезли в своих гнездах, и из люков медленно
выдвинулись скваммеры.
исчезали в них. Массивные чудища заглатывали монтажников, сыто захлопывали
дверцы, умиротворенно встряхивались и неторопливо, вразвалку, уходили к
выходной камере. В зале становилось все просторнее.
сумерки. Кедрин потрогал холодную металлическую броню.
пространстве, в мире излучений, - пластики, как оказалось, разрушаются
куда быстрее. Металл надежнее. В пространстве нужна не только крепость, но
и выносливость.
Дуглас и Холодовский уже захлопнули дверцы, теперь они были не люди, а
скваммеры, и в знак этого подняли верхние правые руки, прощаясь. Вдогонку
за ними двинулся Гур, проговорив перед уходом:
как окошко далекого, но милого дома.
парашютисты, только в пространстве человек не падает, и Земля стремительно
не приближается к нему. Она остается такой же далекой, хотя и хорошо
видимой. На ней так много хорошего... Но некогда думать об этом, если тебя
ждут корабли и люди.
Они уменьшались и растворялись в темноте. Кедрин на минуту остался один:
все скваммеры продефилировали мимо, но нужного среди них не оказалось.
Кедрин узнал бы его по небольшому размеру, но выходившие, как назло, были
гвардейского роста. У Кедрина испортилось настроение. И отстал еще, к тому
же...
он не принадлежал ни одному из монтажников Особого звена.
здесь легче, чем на Земле. Вы не забыли о вчерашнем? Думайте, что вы все
еще на Земле - и все пойдет отлично.
пространство текло навстречу, и навстречу текло время, как течет оно
всегда, и нам дано, пока мы живы, плыть лишь против течения... Вот почему
время сравнивают с рекой, хотя оно гораздо более сродни космосу: оно так
же всеобъемлюще, и ничто пока не может выйти из него, и недаром лишь в
пространстве-времени существует все, что мы знаем.
небольшая часть его, которая называлась рабочим пространством
спутника-семь Звездолетного пояса; и не все время интересовало его, а лишь
те несколько часов, которые должны были наступить вслед за этим его
выходом на смену.
который уже ждали на орбите Трансцербера, ждала вся Планета с ее
"пригородами". Планета вовсе не собиралась отдавать восемь жизней, хотя бы
и непредвиденным обстоятельствам.
последний мазок, передала круглый планетолет испытателям, и они увели
корабль на Заземельский полигон. Рабочее пространство опустело.
чувствовал, что волнуется. Корабли закладываются не каждый день. И хотя на
Земле Кедрину приходилось видеть, как закладываются основы зданий и
теорий, это было совсем не то. И не только потому, что при современных
методах строительства и исследования выделить момент закладки было
практически невозможно.
закладывалось на пустом месте. В крайнем случае, была сама Земля - тот
участок ее, на котором что-то начинало воздвигаться. Тем более это
относилось к теориям, которые даже в принципе не могут возникнуть на
пустом месте. Здесь же не было ничего. Только пространство, которое хотя и
является для физика сложнейшим образованием, но в обычном, трехмерном
восприятии человека все еще остается пустотой, иными словами - ничем. И
вот в заданном кубе (как говорят монтажники) этого "ничто" внезапно
появилось "нечто".
что не люди привели сюда этот предмет, а само Пространство в напряженном
усилии породило его, чтобы занять, заполнить то место, куда с таким
ожиданием были устремлены глаза всех монтажников. Предмет, ведомый
невидимой глазу тягой магнитных силовых линий, подплывал все ближе. По
короткой команде, которую своим курлыкающим голосом подал шеф-монтер и
начальник Звездолетного пояса, несколько монтажников кинулись к предмету и
окружили его. Кто-то нацепил на один из выступов эластичную ленту,
светящуюся яркими, торжественными красками. И вот предмет, в котором все
лучше узнавалось сердце звездного корабля - накопитель, величественно,
словно светило, окруженное планетами в скваммерах, вплыло в центр рабочего
пространства. Тормозя, грянули ранец-ракеты. Накопитель застыл, повис на
своем месте. И тотчас же вспыхнули прожекторы, заработали радио- и
оптические маяки, точно обозначившие границы участка.
сердца, и сердце это билось с первой же минуты: энергия, высасываемая
накопителем из пространства, отнюдь не была лишней. Потом сердце должно
было исчезнуть под мускулами корабля, а кожа - обшивка - ложилась на место
в последнюю очередь, после монтажа всех крупных деталей.
ставили на подсобные: больше он пока ничего не умел делать на монтаже. Он
без труда нашел по номеру свою деталь, которую удерживал на ее исходной
позиции, у самой границы рабочего пространства, гравитационный фиксатор, -
одну из немногих деталей, уже изготовленных на других спутниках Пояса к
началу монтажа. Кедрин не знал, что немало деталей отсутствовало: не было
автоматики, нужной для их Изготовления. Пока Кедрин просто нашел свою
деталь и немного испугался ее размеров.
выступающие части конструкции. Вторые руки подчинились ему, хотя и без
особого желания. Кедрин включил ранец. Деталь не хотела двигаться; целая
секция камеры, в которой будет находиться накопитель, сопротивлялась,
инерция была сильнее двигателя. Кедрин напряг все мускулы. Он не мог не
напрячь их, хотя знал, что это совершенно ни к чему, что он нимало не
поможет этим скваммеру.
инерцию? Вдруг, деталь чуть сдвинулась. Звездная панорама поплыла,
поворачиваясь в нужном направлении все быстрее, быстрее... Кедрин ощутил
радость: грудь с грудью столкнулся он с инерцией вещества - и победил ее,
деталь послушно шла с исходной позиции на краю рабочего пространства -
вперед, туда, где ее переймут установщики.
тяжелое упрямство инерции и каждый раз - острая радость преодоления
сопротивления массы и расстояния. Минуты отдыха - когда транспорты не
успевали подавать детали с производственных спутников Пояса или сами эти
спутники не успевали сделать то, что было нужно. Шесть часов рабочего
времени - новая, удлиненная смена - ушли куда-то, пролетели мгновенно;
так, во всяком случае, показалось Кедрину, когда раздался сигнал окончания
работы.
Русанов Владислав
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Лукин Евгений