подняться, но голова кружилась, наглотался дыма, сел, прислонившись спиной
к дереву. Отпрянул, раскаленные доспехи обожгли спину. Однако железо уже
остывало, это было единственное напоминание о пожаре.
звезды блистают на черноте неба. Да и калика, отсюда видно, весь в саже,
будто из ада вылез. Его волчья душегрейка стала от копоти черной, но не
обгорела.
Простонал слабо:
затем ты протаранил ею горящий вяз, только щепки разлетелись, как стая
вспугнутых чижей. Скажи, ворота башни Давида разбивали твоей головой?
зачем календарь язычнику?
травня, по-вашему -- мая, на первый день липня... У вас эта ночь зовется
Вальпургиевой. А второй раз собираются вкупе осенью в день Купы...
он лишь благодаря своей отваге проскакал через такой лесной пожар. В ночи,
через буреломы. Да еще одним скоком за десяток верст!
амазонье мифическое, но если лесной пожар где-то и бушевал, то в самом
деле остался за десятки миль.
зелеными. Она исчезла, словно ее унесло на метле, а Томас заново
осматривал поляну, невольно дивясь ее нехристианской красе.
приземистые, с наплывами, дуплами, окружали ее со всех сторон. Между ними
можно было разве что протиснуться боком. Томас сразу подумал, как же тогда
сюда попали кони, но мысль ушла, растворилась под напором странных чувств.
Он был очарован, понимал, что поддается тем силам, которым обязан
противостоять, как рыцарь Христова воинства, сердце раскрывается навстречу
красоте ночи, хотя известно, что такая краса принадлежит нечистым силам, а
те исчезают с первыми лучами божественного солнца.
схватился за гадюку, как говорят саксы... Но все-таки мне как-то не по
себе.
когда он задыхался в черном дыму, горел вместе с деревьями, выблевывал
угар.
вытянутая рожа. Томасу показалась человеческой, только уши торчали острые,
волчьи, а пасть, как у медведя. Томас лапнул обеими руками меч и чашу,
начал приподниматься -- рыцарю надлежит грудью защищать женщин и
отшельников, но поймал ироническую ухмылку волхва, заколебался, сердито
сел.
Томаса. Томас гордо выпячивал грудь, но чувствовал, что его большое
рыцарское сердце колотится с ее заячьим наперегонки.
Угостить нечем, зато погреться -- вволю.
жители, страшнее которых Томас ничего не видел. Некоторые, правда, не были
страшными, скорее наоборот, но Томас был тверд в вере: мера прекрасного --
христианин. Все, что отличается от христианина, к ногтю, будь это Аполлон
или Венера Милосская. Все равно это демоны, черти, нечистая сила, ведьмы.
нечисть, но спину осыпало холодом. Это же нечисть вытащила их из пожара!
Перекрести, а что стрясется?.. Но, с другой стороны, отсюда уже и без
всякой помощи могут найти дорогу. Утра бы только дождаться.
уже запятнан. Может быть, дает время искупить грех?
по-хозяйски, но так, чтобы не тыкать в глаза, что они здесь владыки, а с
любыми пришельцами поступят, как изволят.
Олег его помнил всегда. Черные волосы росли даже на лице, только вокруг
глаз оставалось место. Глаза были голубые, у всех, как помнил Олег, были
голубые, кто пришел в эти места сразу вслед за отступающим Льдом. У Даны,
Леля, Овсеня.
подумал Томас невольно, своя не хуже, но, видно, так положено. Справа на
поясе Велеса висела дубина с кремневой головкой, крест-накрест
прихваченной ремнями. Не дубина, а скорее помесь каменного молота с боевым
топором.
силу быстрее, чем он думал. Начинает тревожиться.
не научило.
защищал, как мог, ничем другим не интересовался. И не интересуется. А эти
новые... Они пришли с мечами. И оба неотступно завоевывают новые народы.
вспыхнул огонь. Из дыма и пламени шагнул рослый старик с седой бородой до
пояса, а огонь за его спиной исчез.
красные, на двойной подошве и с железными подковками. Седые волосы красиво
ниспадали на плечи. На поясе висел короткий меч.
горло. Выражение глаз ежесекундно менялось, а лицо дергалось. Голос его
был хриплый, полный боли:
Или... подошли к ним ближе.
затем он хлопал по плечам и обнимался с другими демонами. Томас заставлял
себя помнить, что это безобразные и богопротивные демоны, какими бы
благообразными стариками ни прикидывались. Еще Перун произносил какие-то
грохочущие слова, и в небе блистали ветвистые, как рога оленя, молнии,
грохотало, пролетали огненные птицы.
торчащем корне, толстом и покрытом мягким мхом, рядом с нею расположились
по кругу демоны в женских личинах. Они хватали с пня, что появился в
середке круга, яства и питье, жадно ели, пили, орали песни, хвастались,
вцеплялись друг другу в волосы.
птичку. Томас широко шагнул, ухватил за руку.
головы до ног. Она сделала попытку высвободить руку, но Томас удержал.
костра?
настойчивое. Ее глаза встретились с его синими, полыхающими тревогой.
Дальский Алекс
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Буркатовский Сергей
Жюль Верн
Суворов Виктор