Чтение 26–й страницы книги ~Трое в Песках~

Глава 12

Олег и маленькая женщина держались все так же впереди. Конь уставал,
хотя нес почти невесомую воительницу. Верблюд Олега шагал невозмутимый,
сухой, даже слюни и сопли не разбрасывал, берег для удобного случая.

-- Все равно не верю, -- пробормотал Мрак. -- Пырнет нашего дурня под
ребро! Только и видели. Рыжие все такие.

-- А наш Олег?

-- Олег тоже хитрый. Но у него хоть глаза зеленые, как трава! А у нее
желтые, словно песок.

-- Мрак, у тебя уже и Олег дурень, хоть и хитрый.

-- Всякий, кто с бабой связывается, -- дурень. Редкостный,
стоеросовый, доморощенный, круглый, непуганый.

Он первым заметил над виднокраем белое пятнышко. Оно росло, темнело,
ползло прямо на них. Подул ветер -- горячий, злой, бросил крупинки
обжигающего песка в лица. Таргитай пугливо закрывался локтем, а Мрак
растянул губы в торжествующей усмешке. Еще потопчут зеленый ряст!

Гроза налетела с южной торопливостью. Небо одним взмахом потемнело.
Раздался грохот, перешел в сухой злобный треск, будто боги рвали друг у
друга чистые простыни. В напряженном, как Мрак перед прыжком, воздухе
слепяще-ярко вспыхивали белые молнии -- рогатые, ветвистые, похожие на
белесые корни дерева.

Впереди между небом и землей встала серая мерцающая стена. Верхушки
барханов словно закипели, размылись. Стена начала стремительно надвигаться
на людей. Изогнутые вершинки барханов исчезали, их сминало, втаптывало,
размывало.

Олег обернулся, закричал:

-- На землю! Быстро!

Мрак и Таргитай еще переглядывались, а волхв уже соскочил, держа
верблюда в поводу, одним движением сдернул рыжеволоску. Она начала
отбиваться, однако Олег бросил ее на песок, навалился сверху. Мрак
хмыкнул:

-- А еще волхв!.. Ясное дело, под дождиком все оживает. Щепка на
щепку лезет.

-- А зачем нам слезать? -- удивился Таргитай.

-- Волхву виднее. Вдруг что-то ритуальное? Потом узнаем.

Спрыгнул нехотя, лицо было такое, что если потом не понравится, то
волхву достанется на орехи и на желуди. Таргитай соскочил, покатился с
песчаного склона.

Серая стена надвинулась стремительно. Нижняя часть была оранжевой от
взлетающего под ударами падающей воды песка. За стеной в необъятной толще
угадывались частые сполохи молний. Там ревело, гукало и трещало.

Таргитай истошно взвыл; ледяная вода обрушилась с такой мощью, что
вмяло в рыхлый песок по уши. Он отплевывался, жадно хватал ртом воздух, но
вокруг была только падающая вода. Зашипело, взвились струи пара, на его
разжаренных плечах тоже шипело, но скоро он заледенел -- вода падала из
небесной проруби. Очутившись между барханами, встал на четвереньки,
намотав повод на кулак -- одуревший верблюд пытался бежать, словно дождика
не видел. От грохота раскалывалась голова. Земля подскакивала как конь,
дергалась, била копытами.

Мрак сел на кипящий под холодными струями песок, опустил голову и
накрыл ее ладонями. Вода стекала по рукам, под ним сразу образовалась
лужа, не успевала уходить в песок.

Таргитай тихонько завыл, чувствуя себя заброшенным и несчастным. Боги
запасли воды для этих Песков на сто лет, а по дурости или недосмотру
вылилась сразу! Уже ошалел от грохота и сверкания, треска, задница в
холодной воде, как у лебедя, вокруг и под ним уже бурлит -- воды больше,
чем песка!

В темноте грохнуло. Таргитай ощутил страшный удар, вспикнул и упал
лицом в лужу. Рядом обугленная воронка заполнялась водой, взвился шипящий
столб пара, его прибила к земле стена падающей воды. Мрак ухватил Таргитая
за плечи, поднял: не захлебнулся бы спросонья, нашел когда спать, лодырь
несчастный.

Быстро светлело, ливень прекратился, как отрезанный ножом. Завеса
воды быстро удалялась, а от гордых барханов не осталось и следа. Люди и
животные лежали на ровной как стол песчаной пустыне -- волнистой,
взрыхленной струями, исходящей паром.

Таргитай трясся, стучал зубами. В голове гудели огромные шмели.
Солнце уже обрушилось злобным светом. Голый до пояса Олег вел в поводу
верблюда. Рыжеволосая женщина хлопотала над распяленными в песчаных ямках
шкурами, собирала воду в баклажки. Мрак покачивал головой, у ног лежало
нечто черное, обугленное. Таргитай с ужасом узнал остатки своего верблюда.

-- Я ж кричал, -- сказал Олег осуждающе. -- Надо было их тоже
уложить.

-- Что это?

-- Боги гневаются, если люди в грозу не склоняются перед их мощью. У
нас бьют по высоким деревьям, здесь -- по верблюдам. Ежели верблюд ляжет,
а ты будешь торчать столбом, то получишь заместо верблюда...

-- Нешто боги не отличают?

-- С такой выси разве рассмотришь? Да еще в такой дождь. Что будем
делать дальше, Мрак?

Мрак двинул плечами. Словно качнулись два темных холма.

-- Известно что. Нас трое, и этих коней трое.

-- А...

Олег беспомощно оглянулся на рыжеволосую. Она уже затыкала баклажки,
сливала остатки воды в бурдюк. Мрак посмотрел одобрительно, кивнул:

-- Ладно, пущай живет. Не стоит рубить, оставим здесь живьем. Уцелеет
так уцелеет.

Олег сказал напряженным, как струна, голосом:

-- Мрак, она единственная, кто не растерялся, а ухитрился набрать
воды. Без нее, без воды, мы бы не добрались. А так на всех хватит.

-- Но не побежит же она за конем?

-- Тарх пусть едет на моем верблюде. Я сяду на коня, посажу ее сзади.

Мрак с сомнением покачал головой.

-- Ее зубы будут возле твоей шеи?

-- Пусть посадит спереди, -- подсказал Таргитай услужливо.

-- Ну да, будет лапать, о нашей цели забудет.

Олег сказал настойчиво:

-- Мрак, она нужна.

Мрак почесал в затылке.

-- Ну, ежели так отважен... Я видел, как ты ее подмял, а она сдирала
с тебя волчовку. Надо было бы и штаны снять, воды набралось бы больше.

Таргитай спросил ехидно:

-- Ты пил бы воду из штанов Олега?

Мрак отшатнулся:

-- Упасите боги!.. Змея все предусмотрела. Такая еще опаснее.

Лиска собрала шкуры, свернула, перетянула ремешками. Двигалась
быстро, сноровисто. На невров не глядела, из последней шкуры остатками
напоила коня -- бурдюк и баклажки были полны. Мрак не вмешивался, лишь
глядел с неодобрением, как Олег взобрался на коня, подал ей руку. Рыжая
руки не приняла, прыгнула так ловко, что опустилась точно на круп позади.

Мрак поежился, словно острые зубы оказались за спиной у него самого.
Отважен Олег, безрассудно отважен. Сорвиголова. Отчаюга! А какой трусливой
овечкой вышел из Леса...

Он вздохнул, полез на зверя, который дважды сказал правду самому богу
прямо в глаза. Иначе откуда у него два горба?

Когда конь обессилел, а последняя капля воды была выпита и уже
испарилась через кожу, Мрак разглядел впереди зеленое пятнышко. Мог быть
мираж, сколько их встречали, но верблюды пошли шибче, даже хари вытянули,
что-то зачуяли.

Оазис оказался крохотным ручейком, вокруг которого поднималось два
десятка пальм, трава росла шагов на полсотни, там ручеек рассыпался в
мокром песке. Таргитай ошалело задрал голову, челюсть отвисла. Ни одной
ветки, листья растут прямо из стволов, каждый лист с коня размером! А то и
с верблюда.

-- Пальмы, -- определил Олег, подумав.

-- Откуда ведаешь?

-- Пока ты на дуде да это дурацкое два притопа -- два прихлопа вокруг
костра, я книги читал!

-- Стану я глаза портить, -- ответил Таргитай гордо.

Лиска легко соскочила, выжидающе глядела на Олега. При всей
заносчивости заметно трусила, старалась держаться поближе к волхву, а в
присутствии грозного Мрака замирала как улитка.

Таргитай сказал Мраку с неловкостью в голосе:

-- Пусть ею занимается Олег. Мы деремся не с девками, а с магами,
верно?

-- Деремся, -- передразнил Мрак. -- Лаял пес на луну, а та и не
догадывалась. Баба с воза... две бабы с воза, кобыла не заплачет. Пусть
Олег с нею мается. А я малость переведу дух, в дурнях похожу.

Однако коня напоил сам, осмотрел подковы, расседлал, развел маленький
костер из сухих стеблей жесткой, как свиная щетина, травы. Олег с головой
влез в мешок караванного мага, если воинственная амазонка не ошиблась.
Таргитай лежал пластом, даже дудочку не вынимал. Лиска сидела подле Олега,
держа его как щит между собой и Мраком.

-- Ночевать будем здесь, -- решил Мрак. -- Только ты думай, Олег. Я,
к слову о птичках, спать не лягу, пока не свяжешь свою змею по рукам и
ногам, не заткнешь ей пасть и не привяжешь к дереву... ну к пальме, раз
нет деревьев. Хорошо бы еще перед нею пса посадить! Да он больно ленивый.