благодарности Калхасу. Однако твое желание свалить все на старых вояк
аргираспидов мало что скроет.
Аркадяне украли девушку, ты же - честный и чистый - возвратил ее хозяйке.
Тогда, перед самым выступлением, под шумок и без твоего ведома, - что
будет выглядеть правдоподобно, - пришли своевольные старики и вновь увели
ее. Так?
нас болтают.
Антигеном и Тевтамом. Они не стали откладывать похода за девушкой, ибо
около дома Эвмена их ждал обычный солидный эскорт.
Антиген. - Тебе нужно было сразу обратиться ко мне. В нашем лагере ее
никто не посмел бы тронуть.
девушку где-либо за пределами Тарса, гнало его вперед. В этом случае
оставалось надеяться только на умение македонян развязывать языки.
аркадяне лазают через заборы. Даже Дотима не оставила вечная ваша страсть
к воровству. Нет, мы просто заберем ее. Веди нас к воротам.
разбухшим носом и рабы-убийцы. Блеск от ярко начищенных щитов ослепил их.
Воспользовавшись этим, вожди аргираспидов ступили внутрь, мешая закрыть
створки.
Софии.
Узнав Калхаса, он заверещал: - Сам автократор вернул нам ее!
ветеранов, но длинные сариссы телохранителей, проскользнув над плечами
последних, уперлись им в глотки.
товарищ громогласно захохотал, разглядывая перепуганные рожи рабов.
заросли.
Софии.
образовавшийся проход.
бубнить молитву, надеясь заговорить их, как и в прошлый раз. Но он не
успел произнести и двух слов, когда первая собака с визгом наткнулась на
сариссу. Аргираспиды ощетинились своим страшным оружием. Собаки пытались
подобраться снизу, ухватить за ноги; они взмывали в воздух, стремясь
вцепиться в шею, однако длинные тяжелые пики доставали их везде. Затем
аргираспиды сами сделали шаг и другой вперед, добивая последних псов.
Когда Калхас вступал в дом, на дорожке оставалась груда мертвых и
дергающихся в предсмертных конвульсиях собачьих тел.
устроили страшный переполох. На пол были опрокинуты ложа, вазы с вялеными
фруктами, под ногами ветеранов хрустели глубокомысленные свитки.
Воспитанницы, похожие на больших птиц, загнанных в клетку, с писком
метались по комнате. Тевтам выловил Мегисто и, с удовольствием глядя на
нее, спросил у пастуха:
знает, где Гиртеада.
тряслась и, словно рыба на песке судорожно открывая рот, глотала воздух.
По ее лицу текли струйки пота, смывавшие со щек жирные румяна.
Антиген. - Тевтам, тебе нужна этакая?
пятки.
здесь. Она в той самой комнате, откуда ты ее уже... забирал!
в коридор.
пастух распахнул дверь. На него хлынули черные, воздушные и
ласково-тяжелые кудри.
прямоугольнику, ведущему в сад.
Калхаса сам готов был обнять целый мир, растечься в лучах доброй и ровной
приязни. Гермес плыл над ним облачком, пролетал в неожиданном порыве
ветра, бежал вместе с мягким, змееподобным течением студеных ручьев.
Пастуху казалось, что небо - это огромный глаз, взирающий на него с
Гиртеадой, а земля - ухо, прислушивающееся к их речам. Калхас чувствовал
теплоту и участие богов на каждом шагу, даже в промозглых ветрах и в
призрачных зимних тенях, отбрасываемых спящими деревьями. Боги были рядом
с ним, ему не требовалось даже протягивать руку, чтобы ощутить их
присутствие.
пел, перевирая слова и мелодии. А потом смеялся, представляя себя со
стороны: долговязого, нескладного, беспорядочно взмахивающего руками. Ему
вторила Гиртеада, а окружающие не сдерживали улыбок.
в сторону от дороги, по которой шла армия - все равно в какую. Горные
склоны плавными изумрудными и сиреневыми складками неторопливо
расступались перед ними. Они поднимались по склонам, спрыгивали с лошадей
среди пихт и черных сосен, приникали ртом к тонкой - в палец толщиной -
струйке, бившей из-под их корней, и любили друг друга. Спугнутые птицы
перелетали вглубь рощи и недоуменно перекликались там. Сухая, теплая,
несмотря на зиму, хвоя, осыпавшаяся за многие годы, хрустела под руками,
коленями, спинами, забиралась в пышные волосы Гиртеады. Лошади мирно
щипали траву или, привлеченные возгласами хозяев, с невозмутимым
любопытством наблюдали за их любовными играми.
Легкая и быстрая Гиртеада взлетала на коня - Калхас в немом восхищении
приникал к ее острому девичьему колену. Она мигом научилась ездить верхом
- так, словно делала это с детства. Иероним, глядя на грацию и ловкость, с
которой девушка обращалась с лошадью, вспомнил как-то о том, что Александр
перед смертью собирался набрать сотню прекрасных женщин, научить их
верховой езде, владению оружием и превратить в экзотических
телохранителей.
люблю оружие...
волосы Гиртеады, доставал колкие иглы, легонько проводил по ее спине
кончиками пальцев, а когда она поворачивала к нему спокойное счастливое
лицо, зажмуривался от радости. Он открывал новый мир. Нечастые
воспоминания об Аркадии поражали его тем, что после бегства от Тимомаха
прошла всего одна осень.
них еще была Киликийская равнина. Посреди влажных садов, полей из-под
ячменя и проса телохранители Эвмена обнаружили несколько гигантских
платанов, окружавших древний алтарь в виде мраморной глыбы почти идеальной
кубической формы. Жертвенный огонь, возжигавшийся на нем многими
поколениями странников, закоптил большую часть куба, так что письмена и
рисунки, украшавшие его грани, стали почти незаметны. Но массивный,
вросший в землю, алтарь не терял своей многозначительности, притягивая
взоры людей и богов.
родником, питавшим платаны, установили шатер для невесты, за неимением