бормотание. Я лежал у невидимой стены, ослабевший так, что уже не мог
пошевелить рукой.
какое понадобилось, чтоб повернуть голову вбок, потом приподнять ее.
сновидение?
слышалась в его вопросе, что это подействовало на меня лучше лекарства. С
каждым его словом ко мне возвращалось сознание.
Петри. Они слушали меня внимательно, но не смеялись.
стенах, фантастические фигуры и лики ораторов, нелепый язык их речей,
казались еще забавней.
единственный отпор, который мы можем оказать этим мерзким существам -
поиздеваться над ними хоть в воображении.
проговорил Ромеро.
Ромеро искал в суевериях зерно истины, Камагин начисто его отвергал. Нас с
Камагиным разделяло пятьсот лет человеческого развития, но во многом он
был мне ближе Ромеро.
адмирала секретной информацией, зашифровав ее в образы сна?
так. Во всяком случае, я запомнил и галактическую наблюдательную рубку,
которую дважды посетил адмирал, и то, что Аллан штурмует Персей, вбивая
между его светилами таран аннигилируемых планет, и то, что на Третьей
планете, мощнейшей крепости разрушителей, неполадки, и, наконец, то, что
наши друзья галакты обладают какими-то биологическими орудиями,
приводящими в ужас разрушителей. Согласитесь, что ни о чем подобном мы не
слыхали до того, как Эли стали посещать его сны. Сновидения, стало быть,
несут в себе принципиально новую информацию. Иной вопрос - правдива ли эта
информация.
раскаянием повернулся ко мне. - Адмирал, я не хотел вас оскорбить.
нам в сновидениях адмирала, окажется реальным, то и все остальные также
будут правдивы. Согласны с этим?
Ромеро, одно известие, также ставшее нам известным из сновидений адмирала.
Оно допускает непосредственную проверку: нас сегодня собираются
эвакуировать на какую-то Марганцевую планету! Сегодня, Павел! И если
сегодня пройдет и эвакуации не будет...
наш мерзкий тюремщик и поинтересуется, не возжаждал ли я смерти.
Скоро тебе дадут поесть. После еды все вы должны собраться. Пленных
эвакуируют с Никелевой планеты на Марганцевую.
широко распахнутыми, полубезумными глазами смотрел на меня.
перекинуться соображениями. Человеческим языком головоглазы не владели, но
зрение у них было зорче нашего, а гравитационные оплеухи впечатляли
красноречивей слов. Вновь появился Орлан, и мы услышали впервые его
истошный крик, раздававшийся потом так часто, что он и поныне звучит в
моих ушах:
до того, как исчезла силовая клетка.
руках, в ногах стояли молчаливые друзья. Я услышал ее счастливый голос:
жизнь, но не хватило сил на шепот. Зато я постарался глазами передать, что
чувствую себя превосходно. Мэри расплакалась, уткнувшись головой мне в
грудь.
сознания, вас покормили.
окаменели, и мы порядком перепугались.
голосом.
Побаиваются вселенские завоеватели показывать нам свои корабли.
Лусин. Мы с Мэри и Петри примостились за спиной Лусина. На других драконах
разместились друзья.
освобождению, что не обиделся на Петри за поношения любимца.
его затерли в угол пегасы. Летающие лошади с визгом и ржанием топотали в
туннеле, стремясь поскорее вырваться на воздух. На одном из пегасов
промчался Астр, он радостно закричал мне и помахал рукой.
флегматичного человека было высшей формулой одобрения.
к шее коня, ловко выгибал ноги, чтоб не мешать работе крыльев, сам бы я
так не сумел. Даже Лусин признавал, что езда на пегасах - дело посложней,
чем на старых бескрылых лошадях.
бессильное светило, не способное ни утеплить планету, ни затмить
лихорадочное сверкание звезд.
никелевые леса, озера и реки никелевых растворов. И везде, куда хватал
глаз, громоздились шары звездолетов, огромные, угрюмые, тускло-серые -
горы рядом с холмиком "Волопаса", приткнувшегося в центре образованной ими
долинки. Пять звездолетов прибавилось с момента нашей высадки на планете.
гравитационный конус. Дракона так быстро швырнуло вниз, что Лусин
закряхтел, Мэри застонала, а у меня на секунду остановилось сердце.
Куликов Роман
Шекли Роберт
Акунин Борис
Трубников Александр
Посняков Андрей
Распопов Дмитрий