что он демиург, а не разрушитель и должен держаться тактичней. Но сейчас я
готов был простить Эллону прегрешения и покрупней. Я провел рукой по
силовой сетке.
слышал, спал, видел пророческие сны - и смеялся в них над вами... Живой ли
Оан? Достаточно ли прочна силовая стена, если он вдруг очнется?
постепенно, а не сразу. Он выбросил из сиюминутности лишь свою жизненную
энергию, а телесный костяк не успел увести. Я зафиксировал Оана в
последний момент существования. Теперь миг превратился в вечность. И если
Оан каким-то чудом оживет, прозрачные эти стены ему не разорвать.
такой малой вещественностью, что их стирали с экранов мгновенно - один
поворот выключателя! Чтобы истребить фантомов на Третьей планете, Андре
понадобилось вызвать в них колебательные движения энергии. Если наш
пленник фантом, то он стал жертвой своего совершенства. Но фантом ли он?
Лусина:
жертву.
разгневали рамиров и как восстановить повреждения? И самое главное -
ничего не узнали о боевом луче рамиров.
лазутчик признал, что они экспериментировали со временем в антивзрыве
коллапсара, отыскивая приемы его использования. Рамиры что-то ищут, -
значит, не все у них есть, не всем они овладели. Разве это не утешительно?
боги, и сейчас испытываете облегчение, обнаружив, что заблуждались.
рамиров. Черта мне было в их божественности! Но в безмерность их
могущества я начинал верить, как уже поверил в их жестокость. Допрос Оана
свидетельствовал, что не все в их власти, - иначе зачем бы ему
понадобилось так трусливо удирать? Они в техническом развитии ушли вперед
нас на порядок, от силы на два, - это еще не такое превосходство, чтобы
отступать перед ними!
был соглядатай врагов, мы его обезвредили. Если борьба с рамирами не
утихнет, они лишатся важного преимущества!
консерватор. Мэри приходила туда со мной, прилетел Труб, примчался Гиг,
даже Бродяга, преодолевая хворь, так и не покинувшую его со смерти Лусина,
приполз и просунул голову в помещение. Гиг погрозил силуэту предателя
костлявой рукой, Труб в ярости бросался на темницу - смешно называть
темницей прозрачную клетку, - пытался прорвать ее когтями, но отлетал, как
незадолго перед этим я. Ангел заплакал от возмущения и бессилия, слезы
капали на седые бакенбарды, смачивали крылья. Гиг от сочувствия Трубу
бешено затрещал костями, Бродяга задумчиво сказал:
мире, где так обычны телесные трансформации...
Эллон объявил:
горе, привел на корабль, теперь вне времени. Мы постареем, умрем, тысячи
раз возродимся в потомках, а он вечно будет пребывать тем же. А теперь я
займусь делом поважней. Время неподвижное, навечно законсервированное, мне
удалось создать. Попробую поработать над динамизацией времени! Такой
проблемой еще не занимался ни один демиург! И люди не занимались, -
добавил он почти вежливо.
радовался. Для него смысл существования заключался в инженерных
разработках. Он нашел новую тему для исследования, предвкушал важное
открытие, - как же не радоваться?
время. Не волнуйся, все пока на атомном уровне. Это не то макровремя, в
котором мы живем. А когда генератор микровремени заработает, мы покажем
невеждам рамирам, что далеко им до нас. Они выискивали космические
коллапсары, а я сотворю его в лаборатории. - Закончил он по обыкновению
хохотом.
как впервые остался один на один с врагом, распяленном на силовом каркасе.
Я не мог бы объяснить, почему мне надо было усесться против Оана и
разговаривать с ним вслух, и твердить ему о своей горечи, своей ненависти
к нему и о том, что нас можно уничтожить, но нельзя заставить отступить,
мы все равно пойдем вперед!
древней книге сказано: все мы творим волю пославшего нас. Ты творил волю
своих жестоких господ, возможно, ты один из них, только напяливший чужую
личину, от тебя можно ждать любого облика. Нет, ничего от тебя не
дождаться теперь, ты вне времени, вне жизни, даже вне облика, ты -
захваченный в миге исчезновения силуэт, материализованная память о
наказанном предателе - вот ты кто!
говорил:
- люди и звездные друзья людей. И нас послали издалека в ваши Гибнущие
миры, чтобы узнать, как живут здесь разумные существа, помочь им, если
нуждаются в помощи, сделать их своими друзьями, поучиться у них, если
будет чему. Тебе этого не понять. Ты не знаешь, что такое любовь живого к
живому. Ты - ненависть и пренебрежение. Но ненависть заслуживает только
ненависти. Ненависть не породит любви, как собака не порождает рыб, как
рыбе не породить орла. Так виси, ненавистный, вечно виси!
командирский зал. Олег с Осимой и Ольгой, оставив звездолет на автоматы,
разрабатывали план сохранения спасшихся кораблей.
разместить экипаж "Овна" на "Змееносце" и "Козероге", снять все важные
механизмы, перегрузить запасы, а звездолет аннигилировать.
"Козерога". Или ты забыл, что жестокие господа Гибнущих миров не выносят
аннигиляции материальных тел?
свидетельствуют. Теперь самое настоятельное, Эли. Надо восстановить МУМ.
Займись этим с Эллоном.
разобраться в явлении, которое Оан называл раком времени.
Он знал свое дело отлично - смело вел корабли в неизведанные просторы,
отважно бросался в бой, когда-то без жалоб переносил муки плена. Он был из
тех, кто охотно взваливает на себя тяготы соседа, но никогда не отягчает
своими. В беде и в часы торжества я видел его неизменно собранным и
упругим, как сжатая пружина, - о лучшем капитане для своего корабля я не
мог и мечтать. И раньше он не грубил мне, даже когда, усталый и
растерянный, сам я не церемонился. Сейчас он грубил. Если бы он знал
древние ругательства, как знал их - из любви к забавным словосочетаниям -
Ромеро, он ругался бы той руганью, которую Павел почему-то называл
площадной, хотя сам я никак не могу взять в толк, почему ругань должна
зависеть от места, где ругаются, а не от одного настроения ругателя.
пузырчатое! Вы должны представить план, как выйти из затруднений, а мы
будем его осуществлять. Не узнаю вас, адмирал! Раньше вы быстрей создавали
проекты действий и энергичней проводили их в жизнь!
Все мы переменились, не один я, но могло ли это служить оправданием? Олег
молчанием давал понять, что тоже мной недоволен.
управление кораблями. Пока вы будете заниматься эвакуацией "Овна", я
постараюсь что-нибудь сделать с мыслящими машинами.
полу. На его спине Труб и Гиг увлеченно сражались в дурачка. Этой игре их
обучил Лусин, он пытался и мне привить любовь к картежным баталиям, но я
так и не постиг игры, хотя Лусин уверял, что правила ее просты. Ангел и
невидимка состязались на толчки, проигравший получал затрещину. Я как-то
видел финал одной игры. Гиг, продув партию, получил такой удар крылом, что
рухнул наземь, едва не порастеряв кости. Затрещины, отпускаемые Гигом,
были послабей, зато он выигрывал чаще. Невидимкам не может не везти в
игре, объяснял мне Гиг, ибо игра - сражение, а разве есть лучшие воины,