но поседеть не поспевшему, чернобородому сорокалетнему кандидатишке.
(Видела Марина как-то шефову дочку - ну вылитая мадам Грицацуева!..). Тема
без сомнений и оговорок потянула на докторскую и шеф не знал, с тех пор,
как зять защитился, в какой красный угол Марину поместить и как с нее пыль
сдувать понежнее, чтобы не повредить.
случайность. Шеф энергично засоздавал условия. В итоге: спустя год после
окончания Института в активе у выпускницы, до того скитавшейся по общагам
едва ли не всю свою жизнь, уже имелась в этом южном городе малогабаритная
двухкомнатная нора (с телефоном даже), имелась должность эСНээС, солидная
зарплата (полторы ставки), потом и кипением мозгов заработанный научный
авторитет и... энная сумма с тремя нулями на сберкнижке. Задарма отдавать
докторскую зятьку начальникову Марина и не помышляла.
выглядит совершеннейшей стервозой. И это ее забавляло. Тешило самолюбие.
На злобные взгляды "соратников" она не обращала ни малейшего внимания.
ничуть, расщелкала еще три малоизгрызенных орешка, "подарила" их
сердцевины шефу и его родственничку, увеличив счет в сберкассе ровно в
пять раз, и сказала: "Хватит".
"патриарх науки" без возражений самоустранился. Ему хватало забот и возни
с неожиданной славой, свалившейся на седую его голову. Еще бы. На старости
лет приобрести чуть ли не всемирную известность - молиться на
благодетельницу, не то что в покое оставить, надобно, товарищи доктора
наук...
целовать за все, что она сделала для них лично и для лаборатории,
прозябавшей на задворках Большой Науки.
не очень претендентами на ее тело и душу. Разного калибра: от кандидатов
наук до слесаря-сантехника, как-то пришедшего чинить кран, по собственной
воле причем, Марина его не вызывала, но видать, ЖЭКовский дон-хуан
приметил ее на улице. Преследующими разные цели: от просто "перепихнуться"
и предложений "установить длительные взаимовыгодные в сексуальном и
моральном плане отношения" (как выразился один шибко интеллигентный
конструктор), до предложений руки и сердца (с нерешенными жилищными и
материальными проблемами или без оных - были варианты) и "просто дружбы".
Просто дружбу она могла бы и завести, с одним неуклюжим
верзилой-толстяком, как-то наведавшимся в Лабораторию, по делу к своему
приятелю, МэНээСу из соседнего отдела. В руках у толстяка Марина приметила
книжку, которую не прочь была бы прочесть. Контакт установила быстро,
повинуясь неожиданному импульсу. Тип сначала дичился, смотрел как-то
странно (не вожделеюще даже, а вообще... будто у нее на лице три глаза или
два носа!), но потом расслабился. Несколько недель некоторую толику своего
времени она уделяла ему, он оказался полупрофессиональным книголюбом,
помог достать некоторые дефицитные издания, в частности "НЭПовскую" еще
книжку Фрейдовского "Психоанализа". (Вражескую философию изучать нужно
обязательно! Особенно много в этом плане Марине дали труды Ницше. Такого
яростного, слюнобрызжущего женоненавистничества она больше ни у кого не
встретила). Оказался толстяк интересным собеседником, даже более чем; но
Марина, с трудом выносившая установившееся с ним более близкое, нежели со
всеми прочими "хомо", общение, в конце концов была вынуждена его отшить.
Не хотелось терять собеседника, но. Грубо с ним порвала. Когда злобно
бросала последнее "Прощай!", он снова посмотрел на нее странно, как тогда,
при первой встрече. Будто у нее на лбу рог или вместо ушей - щупальца...
Она тут же выкинула его из памяти.
проблесков надежды оставила, придушила в зародышах возникшие
страсти-мордасти...
попудрила мозги лабораторному Казанове, чернокудрому тридцатилетнему
инженеришке с пошлым именем Вова. Сдерживая отвращение, позволила
красавчику довести отношения до постельных. Хотела проверить себя -
окажется ли способна вынести "интим" с особью вида "хомо". Выяснилось, что
способна. Но ощущение при этом испытала весьма новое. Будто занималась
жуткими извращениями, некро и зоофилией одновременно. Выкопала труп собаки
и... Устроила "казанове" "ночь в Бангкоке", показала класс, который и не
снился никому в этих провинциальных степях, и наутро вышвырнула вон.
Вовочка, шваркнутый об лестничную площадку, как нашкодивший котенок,
преследовал ее месяц денно и нощно, не отлипал, как голодная пиявка, а
когда насилу допетрал, что сексу боле не заполучит до смерти, и что
выделенный ему кусочек - единственный, от щедрот хозяйских, - принялся
мстить, распуская слухи, взращивая росток лжи в благодатном для сплетен
агар-агаре лабораторного "коллектива". За что поплатился жестоко, дальше
некуда. Марина не то чтобы сильно оскорбилась, вовсе нет, но она не
любила, когда ее обсуждали не за то, что она в действительности совершила.
"Потаскуха столичная", якобы сменив гнев на милость, пригласила
обездоленного, и злобствующего поэтому, поклонничка к себе домой как-то
поздним вечером. Оглоушила сияющего от предвкушения кобеля по макушке -
специально подходящий дрын на улице подыскала, не пожалела времени для
"близкого человека". Била долго. Так, чтобы не оставлять более следов,
мокрым полотенцем, шерстяным носком, песком наполненным... Связанный и
лишенный возможности (под кляп приспособила грязную тряпку, которой иногда
подтирала пол в прихожей, нанося с улицы слякоть) кричать Вовочка
извивался и мычал только, а Марина вдруг, неожиданно для себя, испытала
острое чувство наслаждения. Почти оргазм. Ей даже захотелось, чтобы еще
больше унизить самца, сменить кляп на окровавленные, еще не отстиранные
после месячных трусики, но вовремя остыла. Это уже клинический симптом,
подумала, и не стала. Но тогда бы точно оргазм испытала, почему-то была
уверена...
нокаутированному самцу "хомо" адскую смесь, кишевшую диплококками
Френкеля, стрептококками, стафилококками золотистыми и белыми, палочками
Пфейфера, диплобациллами Фридлендера, короче говоря, впрыснула в кровь
вовочкину целую ассоциацию пневмококков, всех четырех типов.
Искала припаркованный во дворе какого-нибудь дома автомобиль. Таковых,
естественно, имелась масса. Один шанс из ста, что нарвусь на сиренную
сигнализацию, подумала Марина, остановив выбор на сером стареньком
"москвиченке". И несколько больше шансов, что хозяин заклинил руль. У нас
пока не "дикий" запад, к моему счастью. Хотя кто знает, как оно будет
через несколько лет, когда пресловутая демократия воцарится... Понатыкают
суперсигнализаций... Ничего, и на них спецы появятся. Спецы всегда
появляются, было бы - на что. Наш народ - самый талантливый народ в мире.
"И я - его порождение", - ухмыльнулась. А ведь и правда...
подумала Марина уже на проспекте, заруливая в свой двор, кабы узнали, что
я не только по науке ударяю, если что, и другие профессии на черный день
имеются...
приходится делать впервые! главное - Сделать.), но устройство машин она
знала отлично; своеобразное хобби, в редчайшие часы досуга штудировала
справочники по автоделу и копалась в ходовых и двигателях машин знакомых и
приятелей, если позволяли.
оттранспортировала подальше, чуть ли не на другой конец города. Фары
высветили забор какой-то стройки, под него и уложила Вовочку,
предварительно влив ему в рот полбутылки "Экстры". Помахав на прощание
ручкой, с места врубила вторую, выдерлась на подъем и укатила. "Москвич"
шел ходко, почувствовала это, еще когда везла через город кобеля. Желание
немножко покататься подавить не сумела... Переехала через мост, вернувшись
в центр города, помчалась по прямым как корабельные мачты широким
улицам... свернула в какой-то переулок... И заблудилась: город-то узнать
времени не было, работала как проклятая. Кажется, свернула на квартал
дальше, подумала, когда осознала, что не имеет ни малейшего понятия, как
ехать домой. До рассвета недолго, надо бы успеть аккуратно вернуть "тачку"
хозяину...
конца, свернула налево, обогнула территорию какого-то промышленного
предприятия, огороженного серым, как одолженный ею "москвич", высоченным
забором. И везде-то мне заборы попадаются, подумала с черным юмором.
и доеду на такси. Мало ли машин угоняется... Ну и что же, что "чистота
эксперимента" пострадает. Первый раз, что ли...
выруливая на еще одну незнакомую, но по-прежнему широкую, улицу. И что
чувствуешь, убийца? - спросила себя.
обдумывала произошедшее. Одна забота тяготила: вернуть бы авто в тот двор,
откуда увела, вовремя. Не потому, что боялась чего-то. Просто: какой
ученый не любит, когда эксперимент вопреки проблемам проходит "чистенько".
Контровский Владимир
Сертаков Виталий
Василенко Иван
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Зыков Виталий