Чтение 26–й страницы книги ~Распятое сердце~

огромный, невыносимый груз горя и печали. Но мгновения, проведенные с Фреем,
стоили того. Единственное, на что могла пожаловаться Андра, так это на
скоротечность четырнадцати дней и ночей, что были отпущены им.

Но путешествие уже подходило к концу. Все холоднее становилось море, все
пронзительней ветер, все круче волны. Волшебство мягкого лунного света и
теплого солнца осталось далеко позади. И только в каюте капитана было все
как прежде. Она говорила Фрею, что здесь к ней возвращается счастье и покой.
Но встречаться им удавалось все реже. У капитана корабля забот хватало. И
Андра заставляла себя держаться подальше от капитанского мостика, фатально
притягивающего ее, старалась сохранять спокойствие и терпеливо ждать, когда
Фрей снова позовет ее. Стюард превосходно выполнял обязанности связного.
Малыш Тигр без сомнения понимал, что между капитаном и этой красивой леди -
женой того парня в инвалидной коляске, что-то происходит.

К концу рейса пассажиры все меньше симпатизировали Тревору и все больше
его жене. Стало очевидно, что мистер Гудвин - тиран, а очаровательная Андра
- безропотная мученица.

Конечно, Фрею пришлось познакомиться с Тревором. Они встречались
несколько раз. Андра чувствовала страшную неловкость, когда они пожимали
друг другу руки. Она заметила, что Фрею Тревор не понравился. Андра
понимала, что не могла ожидать другого. Хотя капитан был достаточно любезным
с представленным ему пассажиром и даже выкурил с Тревором сигару, но сбежал
при первой же возможности. Когда они встретились вечером, Фрей признался,
что Тревор ему не симпатичен:

- Я думаю, что он злоупотребляет своим состоянием и слишком много
жалуется.

Андра была вынуждена признать его правоту.

Тревор, в свою очередь, критиковал Фрея Роулэнда:

- Я нахожу, что твой капитан слишком высокомерен. Он еще не дорос до
такого поста.

- Не могу понять, почему ты так думаешь. Он совсем не высокомерен, -
протестовала Андра.

- Во всяком случае, он неинтересен.

Андра холодно заметила:

- Когда Фрей был первым помощником капитана на "Аутспен Квин", все
находили его интересным. Но сейчас он чувствует большую ответственность -
ведь он капитан.

- А ты не заметила, как он надулся, когда я рассказал ему анекдот? Даже
не рассмеялся!

- Если ты имеешь в виду тот кошмарный анекдот, который рассказываешь
всем, я не удивлена, что капитану Роулэнду он не понравился. И раньше я
говорила тебе, Тревор, что это плебейский юмор.

Андра не выносила пошлых анекдотов Тревора и отлично понимала Фрея, тем
более разговор шел в ее присутствии.

Тревор хитро посмотрел на жену:

- Похоже, ты неравнодушна к этому капитану. Я заметил, как ты смотрела на
него.

Андра не смогла сдержать себя, краска залила лицо:

- Не говори глупостей!

- А где ты проводишь столько времени без меня? - продолжал он. - Гуляешь
одна? Или сплетничаешь с леди Комбер? А может быть, пьешь потихоньку с
благородным капитаном?

Хотя он попал в точку, Андра ничем не выдала себя. Минуту спустя губы ее
презрительно скривились. Тревор поспешил рассмеяться:

- Не стоит так обижаться. Ты же понимаешь, я тут лежу как бревно, а
поэтому вполне могу ждать от жены неверности.

Андра набросилась на него с негодованием:

- Ты этого ждешь? Так ты обо мне думаешь?

- Да не принимай это всерьез!

- Я хотела бы знать, - настаивала Андра, - что ты думаешь о верности?
Должна ли я сойти в могилу, так и не узнав близости с мужчиной? Или меня
можно простить, если я стану искать этого вне дома?

Тревор мрачно посмотрел на Андру:

- Зачем ты заставляешь меня думать об этом? Должен ли я понимать тебя
так, что ты намерена завести любовника?

- Я этого не говорила. Мне просто хотелось знать, что ты думаешь по этому
поводу.

Разговор происходил в баре, накануне прибытия в Саутгемптон. Тревор уже
выпил две рюмки и заказал третью, несмотря на постоянные напоминания Андры о
запрете доктора злоупотреблять алкоголем и сигарами. Тревор утверждал, что
это единственная радость в его жизни, и не хотел отказываться от своих
пристрастий.

Теперь он зло рассмеялся:

- Ну, если ты серьезно, моя дорогая, то я скажу тебе. Разрешения на
неверность ты от меня никогда не получишь. Я считаю, что предать мужа в
таком состоянии способна только сука.

Андра до крови прикусила губу. Руки дрожали. Не желая продолжать этот
неприятный разговор, она вышла из бара и поднялась на палубу. Итак, подведем
итоги. Эгоизм и самовлюбленность Тревора слишком велики. Никакого
взаимопонимания. Конечно, он имеет полное право требовать верности. В конце
концов, она ему в этом поклялась. Но человек другого склада, более добрый,
мог бы предложить своей жене чувствовать себя свободной. Он бы понял, что
получает немало, на всю жизнь принимая услуги. А у Андры муж принимал и
деньги. Во всяком случае, он мог бы предложить ей эмоциональную свободу.

Андра склонилась к поручням и спрятала пылающее лицо в ладонях. Что он
говорит, какая она сука? Она же не хотела этого. Судьба заставила.
Путешествие оказалось слишком большим испытанием и для нее, и для Фрея. В
течение всех тех часов, которые она провела в объятиях Фрея, она так и не
отдалась ему. Врожденное благородство не позволило ей это сделать. Да и Фрей
никогда на этом не настаивал. С самого начала он решил избегать близости.

- Если ты станешь моей, я уже не позволю тебе уйти, - сказал он.

Но когда Андра думала о Треворе, о его мелкой тирании, она горько
сожалела, что не стала на самом деле той, какой он ее представлял.

Когда Андра переодевалась к обеду, Тревор извинился. Конечно, он не
сомневается, что она хранит ему верность и никогда не бросит. Он попытался
смягчить впечатление от утренней сцены и снова добиться ее расположения.

И хотя в душе Андры все кипело, она заставила себя улыбнуться и
согласилась забыть о недавней размолвке.

- Завтра ты вернешься к своим поклонникам, - весело сказал Тревор. -
Прочитай мне телеграмму от Сэнки.

Она достала из сумочки телеграмму и прочитала ее, стараясь
сконцентрироваться на послании Флэка:

"Роза встретит тебя в Саутгемптоне со "скорой помощью" для мужа. На
ближайшее время она сняла подходящую квартиру на первом этаже в Квинсгейт.
Мечтаю увидеть тебя. Флэк".

- Я почувствовал себя лучше, когда ты получила телеграмму, - объявил
Тревор, - приятно знать, что нас ждет дом. Великодушно со стороны этого
парня проявить такую заботу.

- Именно о нем ты отзывался так грубо и не хотел видеть его в Кейптауне,
- напомнила Андра.

Она ужаснулась тому, каким тоном все это произнесла. Нельзя позволять
несчастью превращать себя в злобную особу. Она никогда не была злюкой. А
поскольку ей предстоят еще долгие дни рядом с Тревором, нет смысла в
озлоблении.

Но при одной только мысли о квартире в Квинсгейт, о будущей жизни с
Тревором сердце ее сжалось. О Боже, последний вечер на корабле!

Завтра она простится с Фреем и с надеждами на счастье. Она должна
покинуть его еще раз. И сейчас это будет куда тяжелее. Андра лучше узнала
его. Они стали так близки. У них общие вкусы. Он был не только потрясающим
возлюбленным, но и нежным другом. Они смеялись одинаковым шуткам, угадывали
желания друг друга. Иногда вечерами он ставил пластинки, которые оба любили.
Давал ей книги, и на следующий день они подолгу о них говорили. Он мог
облегчить даже головную боль. Когда она хотела видеть его страстным, то его
губы и руки были сильны и желанны, а когда она уставала и чувствовала
депрессию, он тихо сидел рядом, даря покой и уверенность.

Но всему этому наступал конец. Сегодня последний вечер, который они
проведут вместе.

Конечно, им не следовало бы сейчас встречаться. Но Андра надеялась, что
поведет себя с величайшей осторожностью и Тревор ни о чем не узнает.

Вечером был прием. Последняя ночь на борту. Прощальный ужин и танцы.
Андра почти не принимала участия в развлечениях, молча сидела рядом с
инвалидным креслом Тревора. Она помнила, что он когда-то любил танцевать, и
понимала, как ему сейчас тяжело. И вдруг подошел капитан корабля в
темно-голубой форме, которую носили офицеры в это время года, и пригласил ее
танцевать.

Фрей потом объяснил, почему сделал это. Тревор посчитал бы странным, что
капитан, который танцевал в тот вечер едва ли не с каждой женщиной, именно
ее не пригласил.

Пойти на этот танцевальный вечер Андру уговорил, разумеется, Тревор. Но
она-то знала, что потом, когда все кончится, он будет ворчать и мучить ее.

Оркестр играл вальс. Фрей подчеркнуто выдерживал дистанцию. Глаза всех
присутствующих следили за ними. Она поняла по движению его губ:

- О, моя дорогая, ты прекрасно вальсируешь. И я так люблю тебя.

Она ответила:

- И я люблю тебя. Как чудно танцевать с тобой.

Фрей смотрел на нее. На Андре было прилегающее платье из бледно-голубого
шелка. Оно очень ей шло. Нежная кожа Андры, ее прекрасные глаза и ласковый
взгляд волновали его.

- Ты очаровательна! - хрипло сказал Фрей. - Не знаю, что я буду делать
без тебя.

- Будешь работать и жить. Так же, как я, - выдохнула Андра.