Чтение 26–й страницы книги ~Богатство~

жестянок трескают...

Исполатов не принимал участия в общей беседе.

- А что вы скажете? - спросил его Соломин.

Бывший офицер высказался по существу:

- Расстригин прав - надо ожидать, что летом японцы попробуют
десантировать именно на западном побережье. А твердый снежный наст
продержится на Камчатке до середины мая, и это обстоятельство всем каюрам
надо срочно использовать... За прошедшую зиму охотники, конечно, уже
расстреляли по зверю патроны к винчестерам. Значит, необхолимо в кратчайшие
сроки снабдить Камчатку берданками с запасами казенных патронов. Моя
упряжка, скажу без хвастовства, лучшая в уезде. Да будет мне благосклонно
дозволено, чтобы я доставил в Явино и Большерецк оружие и инструкции?

Это одобрили. Сообща решили украсить ополченцев Камчатки отличительным
знаком - крестом для ношения на шапках. Крест быстро нарисовали на бумаге,
пригласили кузнеца.

- Можешь ли быстро намастерить таких вот крестов?

- А сколько их вам?

- Штук с полсотни, - сказал Соломин.

Раздался дружный хохот, смеялся и кузнец.

- Вы еще плохо нашу Камчатку знаете! Да тут все подымутся от мала до
велика, даже бабы за мужиками пойдут... С полсотнею ополчения, - сказал
Блинов, - и возиться не стоит. Руби крестов с тысячу - не меньше.

- Вы, господа, не тем занимаетесь, - выговорил Исполатов. Сняв со стены
карту Камчатки, он разложил ее на столе. Палец траппера от южного мыса
Лопатка поднимался все выше к северу, до самой почти Гижиги. - В устьях
каждой реки необходимо выставить вооруженные заставы. Наладить между ними
связь. В каждой деревне создать дружины... Работы много, и я еще раз говорю
вам - торопитесь использовать твердый наст для развоза по Камчатке оружия.
Сейчас это самое насущное для обороны.

- Ну хорошо, - сказал Соломин, заново обретая права и авторитет
начальника, - завтра начнем развозить берданки.

Исполатов уже шагал к дверям - запрягать собак.

- Сегодня! - сказал он. - Пока держится наст...

На улице его ждали собаки: Патлак, Керемес, Фаворитка, Ермак, Обалдуй,
Мальчик, Жиган, Нахалка, Изверг, Красуля и прочие, - они встретили хозяина
ликующим лаем.

Впереди лежали тревожные расстояния...

Люди расходились возбужденные, еще продолжая спорить, сталкивались в
дверях, возвращались, договаривая нужное. Прежней апатии как не бывало, на
улицах - ни одной бродячей собаки, все псы уже сидели в алыках, повизгивая
от предчувствия кормежки перед дорогой. А возле канцелярии стихийно
возникала очередь - каждый спешил записываться в ополчение. Первыми от
крыльца стояли отставные унтеры и солдаты, уже хлебнувшие военной доли, за
ними шел ряд стариков, помнивших былую славу, потом тянулись обыватели, в
хвосте нетерпеливо притопывали школьники во главе с учителем. Блинов вел
запись в дружину, но первым внес в списки своего сына - Сережу.

- Иначе и нельзя, - объяснил он Соломину. - Единый он у меня, и сердце
родительское, конечно, не камень. Но в таком строгом деле надо быть честным.
Я даже благословил его на святой подвиг... Сережа меня за это только
уважает!

Хрустя валенками по снегу, Соломин вышел на морозную улицу. У крыльца,
облаченный в походную одежду, уже похаживал возле нарт Исполатов: в зубах -
папироса "эклер", в руке - древко остола. Жестом почти элегантным он
отдернул мех рукава малицы, словно манжет из густейшей шерсти, опять тускло
блеснуло золото.

- Часам к шести буду в деревне Завойково, - сказал он.

- Позвольте, сударь, но почему нарты у вас пустые? Все упряжки спешат в
арсенал, поезжайте и вы.

- Не нужно, - ответил траппер. - Я нарочно, чтобы сохранить собак
свежими, добегу до Коряк, там и буду ждать каравана с оружием. Обещаю вам
принять самый большой груз и начну объезд южной Камчатки от Большерецка до
Явино...

Соломин подошел к нему поближе.

- Явино? - намекнул он. - А как же... почтальон?

Этим вопросом он нисколько не смутил траппера.

- Но почтальон уже давно не живет в Явино, а при виде его тоскующей
вдовы меня ведь не прошибет сентиментальная слеза... Патлак! - окликнул он
вожака. - Я тебе все уже объяснил, а ты меня, надеюсь, отлично понял: не
гони собак понапрасну, нам ведь пока спешить некуда...

Он по-военному вскинул два пальца к капору, поверх которого торчали
волчьи уши, и взмахнул остолом.

- Кхо-кхо-кхо!

Собаки дернули. Метров двести траппер бежал рядом с нартами, потом
Соломин видел, как он ловко - спиною, навзничь! - упал на нарты, и они,
взметая полозьями снежную пыль, исчезли в конце улицы. Опытный каюр,
Исполатов нарочно не утомлял собак. К вечеру, проскочив через Завойково, он
прибыл в деревню Коряки, где и поужинал в доме старосты. Скоро сюда стали
подтягиваться упряжки из Петропавловска, груженные связками берданок и
ящиками с патронами.

Жена старосты приготовила гостю постель.

- Спасибо, но я сейчас поеду, - сказал ей траппер.

- На ночь-то? Гляди, чумовой, пурга-то закрутит.

- Ничего. Отлежимся в сугробе...

Он приступил к кормежке собак. Его мощногрудые камчадалки с густой
темно-бурой шерстью, высоко подпрыгивая, жадно схватывали на лету большие
ломти юколы. В этот момент посторонним псам лучше не подходить, Исполатов
даже каюров предупредил, чтобы держались подальше:

- Разорвут!..

Тщательно проверив укладку груза на нартах, он велел доложить еще сорок
берданок и четыре ящика с патронами.

- Сашка, - убеждали его, - псы не потянут.

- Это ваши! А мои рванут за милую душу...

Но собакам было тяжело. Они выкинули фортель, который хорошо известен
всем каюрам. Не проехав и версты, упряжка стала описывать широкую дугу
циркуляции, самовольно возвращаясь обратно. Исполатов не стал их бить или
ругать - он покорно бежал рядом с собаками, позволив им вернуться на то
место, с которого они взяли старт.

Каюры, конечно, обсмеяли его, но Исполатов не обиделся. Подойдя к
Патлаку, траппер присел на корточки и с большой нежностью наговорил вожаку
немало приятных слов:

- Ты у меня хороший, ты у меня умный, ты самый красивый и сильный. Мы
же с тобою давние друзья, я заплатил за тебя четыреста рублей, так какого же
черта ты решил со мною трепаться? Давай-ка лучше как следует возьмемся за
дело...

Шершавым языком Патлак облизал ему лицо.

Снова раздалось энергичное:

- Кхо! - И псы поняли, что дороги, как и тяжкого груза, не избежать.
Резко опустив хвосты, они разом налегли в алыки, дружно молотя снег лапами,
и, по мере того как исчезали вдали деревенские огни, собачьи хвосты уверенно
задирались все выше и выше. Когда же они закрутились в привычные для глаза
баранки, Исполатов понял, что его воля - воля человека - победила немалую
волю дружного собачьего коллектива.

Вместе с упряжкой, сливаясь воедино с ее напряжением, траппер целиком
отдался впечатлениям и опасностям дороги.

Он пересекал Камчатку с востока на запад! От самого Тихого океана до
берегов Охотского моря.

Исполатов добровольно взял на себя самый трудный маршрут - этот человек
умел не щадить себя.

Настоящие каюры редко присаживаются на нарты.

Настоящие каюры чаще бегут рядом с нартами.

Никто ведь не знает, какой это труд - "ездить" на собаках, часами
пробегая вровень с упряжкой. После дороги лицо каюра станет серым, будто
обсыпанное пылью, - суровый отпечаток непомерной усталости, след
неимоверного напряжения.

Спасибо Патлаку! Если траппер ошибался в верном направлении или подавал
ошибочную команду, вожак поворачивал голову, глядя на хозяина почти с
презрением, и сам избирал верный путь. Собачьи языки давно свисали вбок,
словно мокрые красные тряпки. Изредка заскочив на концы полозьев, Исполатов
с удовольствием наблюдал, как собаки бегут в нерушимом и слаженном цуге,
ритмично помахивая баранками бодро закрученных хвостов...

На вторые сутки он был уже в Большерецке, а это селение немалое, в
стародавние времена здесь был острог, отсюда начальство управляло Камчаткой.
Созвав у церкви народ, Исполатов вручал мужикам новенькие берданки и запас
патронов.

- О каждом появлении японцев, - наказал он им, - сразу же извещайте
Петропавловск. В бой вступайте только в том случае, если уверены в его
успехе. Ну, а стрелять учить вас не стану - этому вас учили с детства...

Следующая деревня - Голыгино; здешние мужики жили с промыслов и
огородов, они взбивали вкусное масло, а сливки со сметаной текли у
голыгинцев рекою. Но здесь было меньше охотников, и потому Исполатов прочел
целую лекцию, показывая наглядно, как продергивать затвор, как поступать в
случае заедания патрона... Пошел уже пятый день пути. Собаки устали - это
так, но зато уменьшился груз на нартах, и трапперу удавалось выдерживать
прежнюю скорость передвижения, с какой и начинал свой путь, когда бежал с
полной нагрузкой. Глаза уже слипались от многосуточного недосыпа, но
Исполатову предстояло заехать еще в Явино, что лежало на юге Камчатки.

Поздно вечером он затормозил у дома явинского старосты. Сказал, что
будить людей, глядя на ночь, не следует. За чаем они разговорились о войне с
Японией...

- А у нас в Явино с осени япончик живет.