за, прошептал:
вам - дурак я иль нет?
отвращением обмеривая глазами своего бывшего жениха.
они все еще почивают-с, - прибавила Наталья Дмитриевна, ядовито посмат-
ривая на Марью Александровну.
он проснулся и, слава богу, теперь уже в своем уме. Давеча его подпоили,
сначала у вас, а потом, уж окончательно, здесь, так что он совсем было
потерял голову, которая у него и без того некрепка. Но теперь, слава бо-
гу, мы вместе поговорили, и он начал рассуждать здраво. Он сейчас сюда
будет, чтоб откланяться вам, Марья Александровна, и поблагодарить за все
ваше гостеприимство. Завтра же, чем свет, мы вместе отправляемся в пус-
тынь, а потом я его непременно сам провожу до Духанова во избежание вто-
ричных падений, как, например, сегодня; а там уж его примет, с рук на
руки, Степанида Матвеевна, которая к тому времени непременно воротится
из Москвы и уж ни за что не выпустит его в другой раз путешествовать, -
за это я отвечаю.
ла как будто онемевшая от изумления. С горестию признаюсь, что моя геро-
иня, может быть, первый раз в жизни струсила.
талья Дмитриевна, обращаясь к Марье Александровне.
что... вот, право, странно!
развлечено самым необыкновенным и эксцентрическим образом. В соседней
комнате послышались какой-то странный шум и чьи-то резкие восклицания, и
вдруг, нежданно-негаданно, в салон Марьи Александровны ворвалась Софья
Петровна Карпухина. Софья Петровна была бесспорно самая эксцентрическая
дама в Мордасове, до того эксцентрическая, что даже в Мордасове решено
было с недавнего времени не принимать ее в общество. Надо еще заметить,
что она регулярно, каждый вечер, ровно в семь часов, закусывала, - для
желудка, как она выражалась, - и после закуски обыкновенно была в самом
эманципированном состоянии духа, чтоб не сказать чего-нибудь более. Она
именно была в этом состоянии духа теперь, так неожиданно ворвавшись к
Марье Александровне.
нату, - вот вы как со мной поступаете! Не беспокойтесь, я на минутку; я
у вас и не сяду. Я нарочно заехала узнать: верно ли то, что мне говори-
ли? А! так у вас балы, банкеты, сговоры, а Софья Петровна сиди себе дома
да чулок вяжи! Весь город назвали, а меня нет! А давеча я вам и друг, и
mon ange, когда приехала пересказать, что делают с князем у Натальи
Дмитриевны. А теперь вот и Наталья Дмитриевна, которую вы давеча на чем
свет ругали и которая вас же ругала, у вас в гостях сидит. Не беспокой-
тесь, Наталья Дмитриевна! Не надо мне вашего шоколаду a la sante, по
гривеннику палка. Я почаще вашего пью у себя дома! тьфу!
покраснев от досады, - что с вами? образумьтесь по крайней мере.
узнала! - кричала Софья Петровна своим резким, визгливым голосом, окру-
женная всеми гостями, которые, казалось, наслаждались этой неожиданной
сценой. - Все узнала! Ваша же Настасья прибежала ко мне и все рассказа-
ла. Вы подцепили этого князишку, напоили его допьяна, заставили сделать
предложение вашей дочери, которую уж никто не хочет больше брать замуж,
да и думаете, что и сами теперь сделались важной птицей, - герцогиня в
кружевах, - тьфу! Не беспокойтесь, я сама полковница! Коли вы меня не
пригласили на сговор, так и наплевать! Я и почище вас людей видывала. Я
у графини Залихватской обедала; за меня обер-комиссар Курочкин сватался!
Очень надо мне ваше приглашение, тьфу!
из себя, - уверяю вас, что так не врываются в благородный дом и притом в
таком виде, и если вы сейчас же не освободите меня от вашего присутствия
и красноречия, то я немедленно приму свои меры.
я и сама дорогу найду. Прощайте, выдавайте замуж кого хотите, а вы, На-
талья Дмитриевна, не извольте смеяться надо мной; мне наплевать на ваш
шоколад! Меня хоть и не пригласили сюда, а я все-таки перед князьями ка-
зачка не выплясывала. А вы что смеетесь, Анна Николаевна? Сушилов-то но-
гу сломал; сейчас домой принесли, тьфу! А если вы, Фелисата Михайловна,
не велите вашей босоногой Матрешке вовремя вашу корову загонять, чтоб
она не мычала у меня каждый день под окошками, так я вашей Матрешке ноги
переломаю. Прощайте, Марья Александровна, счастливо оставаться, тьфу! -
Софья Петровна исчезла. Гости смеялись. Марья Александровна была в край-
нем замешательстве.
мешливо спрашивала Фелисата Михайловна.
эти-то чудовища и сеют пригорошнями все эти нелепые слухи! Удивительно
не то, Фелисата Михайловна, что находятся такие дамы среди нашего об-
щества, - нет, удивительнее всего то, что в этих самых дамах нуждаются,
их слушают, их поддерживают, им верят, их...
ей соседке Фелисата Михайловна.
назад Мозгляков заронил в его куриное сердце, исчезла при виде дам. Он
тотчас же растаял, как конфетка. Дамы встретили его с визгливым криком
радости. Вообще говоря, дамы всегда ласкали нашего старичка и были с ним
чрезвычайно фамильярны. Он имел способность забавлять их своею особою до
невероятности. Фелисата Михайловна даже утверждала утром (конечно, не
серьезно), что она готова сесть к нему на колени, если это ему будет
приятно, - "потому что он милый-милый старичок, милый до бесконечности!"
Марья Александровна впилась в него своими глазами, желая хоть что-нибудь
прочесть на его лице и предугадать выход из своего критического положе-
ния. Ясно было, что Мозгляков нагадил ужасно и что все дело ее сильно
колеблется. Но ничего нельзя было прочесть на лице князя. Он был такой
же, как и давеча, как и всегда.
торые из дам.
лу, на котором кипел самовар. Дамы тотчас же окружили его. Возле Марьи