а из города нет никаких вестей от Ван-Конета. По-видимому, его осмеяли и
бросили, как бросают обжегшее пальцы горячее, казавшееся безобидным на
взгляд железо. Рассеянно наблюдая за посетителями, которых оставалось все
меньше, Давенант увидел человека в грязном парусиновом пальто и соломенной
шляпе; пытливый, себе на уме взгляд, грубое лицо и толстые золотые кольца
выдавали торговца. Так это и оказалось. Человек сошел с повозки, запряженной
парой белых лошадей, и прямо направился к Давенанту, которого начал просить
разрешить ему оставить на два дня ящики с книгами.
узнал, что должен торопиться обратно на аукцион в Гертоне, - выгодное дело,
прозевать не хочу. Куда же мне таскать ящики? Позвольте оставить эти книги у
вас на два дня, послезавтра я заеду за ними. Два ящика старых книг. Пусть
они валяются под навесом.
отсыреют. Я положу их под лестницу.
очень меня выручили. Недаром говорят, значит, что Джемс Гравелот - самый
любезный трактирщик по всей этой дороге. Мое имя - Готлиб Вагнер, к вашим
услугам.
виднелись старые переплеты, а Давенант сунул их под лестницу, ведущую из
залы в мезонин, где он жил. Вагнер стал предлагать за хранение немного
денег, но хозяин наотрез отказался - ящики нисколько не утруждали его.
Вагнер осушил у стойки бутылку вина, побежал садиться в повозку и тотчас
уехал.
помещение, так как с наступлением тьмы гостиница редко посещалась, двери ее
запирались. Если же приезжал кто-нибудь ночью, то гостя впускали через
ворота и кухню. Сосчитав кассу, Давенант приказал служанке закрыть
внутренние оконные ставни и отправился наверх, раздумывая о мрачном дне,
проведенном в тщетном ожидании известий от Ван-Конета. Лишь теперь, сидя
перед своей кроватью, за столом, на который Петрония поставила медный
кофейник, чашку и сахарницу, молодой хозяин гостиницы мог сосредоточиться на
своих чувствах, рассеянных суетой дня. Оскорбления наглых утренних гостей не
давали ему покоя. Умело, искусно, несмотря на запальчивость, были нанесены
эти оскорбления; он еще никогда не получал таких оскорблений и, оживляя
подробности гнусной сцены, сознавал, что ее грязный след останется на всю
жизнь, если поединок не состоится. Более всего играла здесь роль разница
мировоззрений, выраженная не препирательством, а ударом. Действительно, так
больно ранить и так загрязнить рану мог только человек с низкой душой.
Догадываясь о роли Сногдена, Давенант придавал мало значения его явно
служебной агрессии: Сногден действовал по обязанности.
представление действия в связи не только с прямыми, но и с косвенными
обстоятельствами, у Давенанта возникло сомнение. Богатый человек, сын
губернатора, жених дочери миллионера, обладающий могущественными связями и
великолепным будущим, - захочет ли такой человек рисковать всем, даже
претерпев удар по лицу? Насколько характер его открылся в "Суше и море",
следовало признать отсутствие благородных чувств. А в таком положении люди
редко изменяют себе, разве лишь выгода толкнет их к неискреннему
театральному жесту. Это соображение так встревожило Давенанта, что он
немедленно подкрепил его сопоставлением джентльмена с трактирщиком и риском,
которым грозила для Ван-Конета огласка курьезно-мрачного дела. Надежды его
исчезли, мысли спутались, и, чтобы отвлечься, - так как ничего другого не
оставалось, как ждать, что принесет завтрашний день, - Давенант снял со
стены маленькую винтовку, подобную той, из которой несколько лет назад
стрелял на вечере у Футроза. Пристрастившись к стрельбе в цель, чем-то
отвечавшей его жажде торжества усилия и результата, Давенант, уже став
несравненным стрелком, не оставлял этого упражнения, но ему помешали.
голос назвал его имя: "Граве-лот", но дальше Давенант не расслышал. Кто-то
взбежал по лестнице, дверь быстро открылась, и он увидел контрабандиста
Петвека, который даже не постучал.
мчится таможенный отряд.
вам. Я видел этих солдат. Один из них - не то, чтобы проболтался, но он с
нами имеет дела. У вас что-нибудь есть, Гравелот?
карты или духи. Однако вы не врете? - сказал Давенант, встревоженный шумным
дыханием Петвека, который смотрел на него с испугом и недоумением.
солдат доканчивать свое пиво у старухи Декай. Ведь вы знаете, что в Латре у
нас постоянный наблюдательный пункт - пограничники вечно толкутся там. Я
мчался по короткой тропе и опередил их, но через четверть часа вы сами
будете говорить с ними, тогда узнаете, лжет Петвек или не лжет.
терзать. - Идем-ка вниз. Под лестницей есть два ящика, и я хочу узнать, чем
они набиты.
время торопившим его. Вытащив из-под лестницы один ящик, оставленный
Вагнером, Давенант сбил верхние доски. Действительно, там лежали старые
книги, но они прикрывали десятка два небольших ящиков. Распаковав один из
них, хотя и без того уже слышался весьма доказательный запах дорогих сигар,
Давенант больше не сомневался.
отгрызая ее конец. - Так! Хорошие сигары, Гравелот. Но с нами вы не хотели
иметь дела.
ящик, а я возьму этот. Мы выбросим их в кусты.
поздно.
крюк. - Придется бежать, Петвек. Дело хуже, чем пять месяцев тюрьмы. На этом
не остановятся. Я один знаю, в чем дело. Где стоит ваша "Медведица"?
два ящика сигар, - я не покину вас в беде.
его.
гостиницу. Ведите торговлю, вот вам сто фунтов. Потом отчитаетесь. Я должен
временно скрыться. Сейчас будут ломиться в ворота и двери, - не открывайте.
Пусть ломают вход или лезут через стену, но задержите, как можно дольше.
Некогда рассуждать.
послышались приказания открыть. Фирс сел, спустил ноги, вскочил и, торопливо
кивнув, спрятал деньги под наволочку, затем выхватил их и начал бегать по
комнате, ища более надежного места. Давенант покинул его и увлек Петвека
наверх. Из комнаты косое окно вело на крышу, по той ее стороне, которая была
обращена к скале. Достав и захватив с собой серебряного оленя, а также все
деньги из стола и карманов одежды, Давенант с револьвером в руке вылез через
окно, указывая Петвеку место, где прыжок на скалу с крыши короче. Они
прыгнули одновременно, прямо над головой пограничника, стоявшего с этой
стороны дома, чтобы помешать бегству. Солдат, увидев две тени, перемахнувшие
вверху, с крыши на скалу, яростно закричал и выстрелил, но беглецы были уже
в кустах, а в это время через стену двора перепрыгивали солдаты, начиная
разгром. Лодка Давенанта стояла неподалеку от дома; он скатил ее в воду и
сел, а Петвек распустил парус. Умеренный ветер погнал лодку прочь от опасной
земли.
сигар. Он благоразумно захватил столько сигар, сколько успел набить в
карманы, пока Давенант путал и обогащал Фирса.
в Покет. Закурите, Гравелот. Видали вы, как быстро изменяется жизнь?
ступил на тропу темной судьбы. - Мне это известно, увы! Но у меня крепкое
сердце, Петвек.
обсудив ее, Петвек должен был признать, что другого выхода, как бегство,
нет.
- что этим Ван-Конеты не ограничатся. Сын боится вас, а его отец,
высокородный Август Ван-Конет, сумел бы устроить вам долгое житье за
решеткой. Это - сила. Поедете с нами в Покет, а там будет видно, что делать.
там давно не был. Очень давно. Да, это хорошо - Покет, - повторил он, на
мгновение чувствуя себя слоняющимся у дома Футроза, а тут воспоминания, одно
за другим, прошли в темноте ночи. Галеран, Элли, Роэна, старуха Губерман,
Кишлот, бродяга отец.. И в ветре возбуждения опасного дня они предстали
теперь мирно, лишь оттенок тоски сопровождал их. "Меня, пожалуй, трудно
узнать, - думал он. - Странно и хорошо: я буду в Покете. Хорошо, что так
выходит само собой, без намерения".
хотя сказали кому-нибудь?
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Мичурин Артем
Эриксон Стивен
Мороз Александра